Владимир Абрамов - Последний барсук

Провожаемый гневным взглядом и матерными бормотаниями, Иванов удалился.

Надежда весь остаток дня жутко злилась. Как она считала, дурацкая шутка нового знакомого была очень обидной. А ведь поначалу он ей понравился. Но под конец она посчитала его конечным мерзавцем и проклинала весь остаток дня.

Сассон думала, что из-за этого не уснёт, но стоило ей при помощи сиделки от санатория забраться на кровать в своём номере, как она мгновенно уснула.

Надя семь лет назад попала в автомобильную аварию и чудом выжила, но при этом осталась парализованной ниже пояса. Вскоре после этого муж бросил её, детей они нажить не успели.

До аварии она подавала надежды в качестве музыканта, играла на скрипке в симфоническом оркестре, который путешествовал с гастролями по заграницам. Но авария разделила её жизнь на до и после. Карьера скрипачки рухнула, семья распалась. Лишь поддержка обеспеченных и любящих родителей удержала её на плаву и не позволила совершить с собой непоправимый поступок. В какой-то момент её мир сузился. Ей казалось, что это тупик и дальше жить с этим невозможно. Доктора говорили, что её случай неизлечим. Ей пришлось учиться жить с этим. И жестокие слова нового знакомого сильно ранили её.

Утром Надя разомкнула глаза. Первым делом она почувствовала жуткий голод. Ей настолько хотелось есть, что она поскорее попыталась покинуть постель.

Вместо привычных неуклюжих движений она поставила ноги на пол и встала на них, прошла несколько шагов к вожделенному холодильнику, распахнула его и впилась зубами в колбасу. Лишь уничтожив со скоростью кухонного комбайна половину коляски варёно-копчёной колбасы, к ней в голову стала настойчиво стучаться мысль, что что-то не так.

Надя замерла с недонесённой до рта колбасой. Она медленно, словно боясь, что это ей снится, опустила вниз голову и взглянула на свои ноги. На те самые ноги, на которых она уверенно стояла.

Глаза девушки широко распахнулись, сердце учащённо забилось в груди, дыхание стало прерывистым. Она шевельнула большим пальцем левой стопы, затем согнула ногу в колене и под конец ущипнула себя за ляжку, всё ещё не веря, что не спит. Боль вызвала на её лице широкую улыбку, в глазах защипало. Её переполняло от восторга. В итоге она не выдержала: из её глаз побежали слёзы счастья, которые сопровождались радостно-безумным смехом.

— Господи, спасибо! — вскинула она голову к потолку. — Спасибо тебе, Господи!

Сассон принялась уничтожать продукты в холодильнике. Они быстро закончились. Девушка быстро оделась, схватила кошелёк и рванула в столовую, пугая своим прямохождением персонал санатория.

Завтрака ей оказалось мало. Голод продолжал терзать её нутро. Она устремилась на рынок. Внезапно Надежду кольнула мысль о том, что вчерашний знакомый предупреждал её о голоде.

Она осознала: он знал! Он был уверен, что она исцелится. Выходит, он не шутил?

Наде стало жутко стыдно за своё поведение. Вместе с тем она испытала непередаваемое любопытство — как ему удалось невозможное?

На этом моменте она чуть не споткнулась. Надежда вспомнила, как Иван коснулся её. В истории её народа был один человек, который умел исцелять прикосновением. От момента его рождения теперь весь мир ведёт летоисчисление. Не хватало лишь фразы из его уст: «Встань и иди!». Хотя «Приходи на свидание» неплохо её заменяло. Теперь это звучало не менее эпично.

Надя пришла на свидание на десять минут раньше срока. Она надела своё лучшее голубое платье, оставляющее открытым стройные ножки. Она внешне помолодела лет на семь и распространяла вокруг себя флюиды счастья. С её лица не сходила широченная улыбка.

Завидев приближение Ивана, она подумала:

«Так вот как ты выглядишь, Спаситель! Права была Тора насчёт второго пришествия. Спасибо тебе, Боже, за помощь! А ведь и правда, если присмотреться, он выглядит слишком идеально для человека…»

— Прекрати, — начал Иванов, сблизившись с девушкой.

— Что прекратить? — с недоумением отозвалась она.

— Эти свои глупые мысли. Я не бог и не Спаситель. Моя внешность результат генетической коррекции.

— Так значит, ты слышал мои мысли! — обрадовалась Надя, утвердившись во мнении, что это действительно Спаситель.

— Да не Спаситель я! Вот же кислый йогурт… Мысли может читать любой телепат. Их в нашей галактике сотни миллионов.

— Или Бог!

— Я не бог. Я путешественник во времени. Вылечил тебя нанитами из будущего.

— Чтобы спасти Землю? — склонила набок голову Надя.

— Нет. Чтобы тебя трахнуть!

— Ха! — вырвался у неё смешок. — Ха-ха-ха! — разразилась она безудержным смехом. Отсмеявшись, она смахнула слёзы, выступившие от смеха, и сказала: — Это самая нелепая причина для исцеления неизлечимо больного человека. Трахнуть меня можно было и так.

— Так неинтересно. С таким же успехом можно иметь бревно.

— Так значит, ты путешественник во времени?

— Да, — печально вздохнул Иванов. — Но ты всё равно думаешь, что я Спаситель…

— А ты убеди меня, — призывно стрельнула она глазами.

— Ну не здесь же! — приподнял брови Иванов. — Пойдём ко мне.

— Ты про убеждение?

— Про это тоже, но вообще-то я отвечал на твой мысленный вопль затащить тебя в постель.

— К-хм… — смутилась Надежда. — Это неприлично читать мысли девушки.

— Ничего не могу поделать, — развёл руками Иванов. — Телепатия как слух: слышишь все мысли в радиусе действия способности, но не обращаешь на них внимания, пока мысли не станут важны. В большой толпе, создающей гомон, во время разговора ты слышишь лишь своего собеседника, при этом слух продолжает улавливать слова всех остальных людей. Но если ты его слышишь, то сложно игнорировать слова собеседника.

— Кажется, я понимаю, — тряхнула густой гривой вьющихся волос Сассон. — Если ты путешественник во времени, то где твоя машина времени? Как ты оказался в прошлом?

— Меня забросили в чёрную дыру.

— Это такой способ путешествий во времени? — удивилась Надя. — У меня папа профессор физики. И если меня не подводит память, чёрная дыра скорее убила бы человека, чем отправила его в прошлое.

— Меня как раз таким образом и пытались убить, — пожал плечами Иванов. — Просто убийцы не знали, что меня закинет в прошлое.

— Оу! — у Сассон появились сомнения в правильности своего первоначального мнения. Версия с путешественником во времени и нанитами ей казалась ничуть не хуже божественного чуда. — Это что же такое нужно сделать, чтобы человека пытались убить таким жутким способом?

— Я был правителем человечества, — честно признался Иван. — Тысячу лет направлял развитие цивилизации с пути саморазрушения на путь развития. Кому-то мои действия не понравились. Убить меня было сложно — даже уничтожение планеты не помогло бы. Но убийцы нашли выход.