Елена Звездная - Академия проклятий. Книги 1-8. Редактура-корректура

— В Приграничье крупной рыбы в реках и озёрах нет, за этим следят строго, — помрачнев, произнёс Риан.

— Почему?

— Видишь ли, счастье моё, — он невесело усмехнулся. — Там, где крупная рыба, там и крупные хищники, которые этой рыбой питаются. А хищники в Приграничье в основном…

— Нежить.

— О чём и речь, поэтому водяные строго следят и за количеством рыбы, и за её размерами. К тому же, у нас договор с русалками, — напомнил лорд-директор.

И пока я размышляла над его словами, мы подошли к единственному месту, откуда слышался шум бойкой торговли, досужих разговоров и вопли: «Бублики, кому бублики».

— Хочешь бублик? — поинтересовался магистр.

— Н-нет, — я, запрокинув голову, рассматривала огромную скалу, нависающую над местом, где, по-видимому, и проходила рыночная торговля.

— Пряник?

— Тоже нет… Риан, а почему рынок именно здесь?

— Не так жарко, — весело ответил он.

— Да вроде и не особо жарко, — заметила я.

В следующее мгновение зной охватил. Жарко стало настолько, что захотелось снять и рубаху, и сарафан, и… Тут вновь температура вернулась к прежнему состоянию.

— Ты же не думала, что я позволю тебе бродить под палящим солнцем совсем без защиты? — лорд-директор улыбнулся. — А вообще здесь действительно очень жарко, потому-то и рынок расположен в тени Гориги. Так что по поводу пряника?

Я улыбнулась, моя улыбка нашла отражение на его губах, мне было так хорошо.

— Не до пряника? — догадался магистр.

Кивнув, я утянула его по дороге вниз, к этому самому рынку.

Едва мы спустились по склону, ощущение морского воздуха стало сильнее. Было влажно, даже, наверное, сыро, словно мы входили в пещеру. И как-то незаметно мой порыв бежать навстречу приключениям угас сам по себе, и теперь я шла даже чуть позади Риана.

— Я уже был здесь утром, — скрывая улыбку, сообщил он.

— Было так же? — почему-то спросила я.

— Как? — последовал вопрос.

— Жутковато, — описала я свои эмоции.

— Мне сложно видеть мир твоими глазами, любимая, — признался магистр. — Для меня жутко — это скорее нечто любопытное, что было бы интересно исследовать. Но утром мне здесь любопытно не было.

— А сейчас? — осторожно поинтересовалась я.

— В свете обнаружения тобой обережной вышивки? Крайне любопытно.

Мне тоже стало очень любопытно, и я опять едва ли не бежала, поспевая за широкими шагами магистра.

Вообще, наверное, все рынки похожи один на другой — стоят торговые ряды, народ гуляет кто просто так, с важным видом на товар поглядывая, кто быстро и сноровисто стремясь закупиться быстрее и домой возвратиться. Торговцы расхваливают товары, разносчики призывают отобедать на ходу, разношерстная братия носильщиков гарантирует быструю доставку домой и покупателя, и покупок. И здесь тоже был самый обычный базар, разве что разносчики понаглее, продавцы ленивее — редко какой лавочник о своём товаре рассказывал, продавцы всё больше сидели и бумажными веерами обмахивались.

— Самые лучшие рынки — в Хаосе, — вдруг произнёс Риан. — Обязательно там побываем.

— А что там? — следуя за магистром и разглядывая разложенные на кожевенном ряду ремни, пояса, пряжки и жилеты, спросила я.

— Узнаешь, — последовал загадочный ответ, и лорд-директор свернул в следующий ряд.

Ткани, ткани, ночнушки, рубахи и вновь ткани. Я шла и задумчиво рассматривала как торговцев, в основном мужчин, и все они бородой отличались, так и товар — в основном грубый лён да хлопковую пряжу. То ли здесь иных тканей не ведали, то ли просто не в ходу они были. Из готовой одежды продавалось в основном исподнее и расшитые обережным орнаментом рубашки, готовых платьев, костюмов, плащей здесь не было. Как не продавалась и одежда чёрных цветов — всё видела, а чёрной, даже просто ткани, на прилавках не имелось.

И тут я услышала скрипучий голос:

— Зло! Зло идет, по миру расползается, по свету разлетается! Придет в эти земли тёмный император, Чёрные всадники предвестниками беды станут, да пожрёт император детей ваших, жен да дочерей в полон уведет, отцов и дедов поизведёт! Истинно слово моё!

Орала всё это страшная сгорбленная старуха, потрясая крючковатыми пальцами правой руки, левой она на клюку опиралась. И взгляд такой безумный, жуткий.

— Кому вы нужны, — едва слышно прошипел вдруг магистр. — С отцами, дедами и дочерьми!

Я невольно улыбнулась и тихо спросила:

— А зачем императору понадобились бы отцы и деды?

Риан остановился, на меня посмотрел, потом на полоумную бабку, вокруг которой собирался народ, дети плакали, глядя на неё круглыми от страха глазами, мужики сурово молчали и кивали в знак согласия, а женщины, утирая слезы, подходили и складывали к ногам кто деньги, а кто еду.

— Сейчас и спросим, — принял неожиданное решение магистр.

И, оставив меня стоять посреди торгового ряда, направился к старухе.

Как только Риан отошёл от меня на три шага, высокий тёмный лорд исчез, и теперь я видела не менее высокого и широкоплечего местного мужика с русыми локонами, светлой кожей и даже бородой! А когда Риан обернулся, поняла, что глаза у него теперь голубые, а черты лица грубее и вместе с тем добродушнее стали — нос утратил остроту, присущую тёмным аристократам, лоб стал уже, даже скулы не его. В общем, узнать великолепного лорда Риана Тьера в этом могучем жителе приморского городка было бы невозможно.

— Грядёт, грядет зло! — продолжала орать старуха.

Голос у неё был хоть и скрипучий, но громкий, впрочем, предвестие грядущего ужаса перекрыл невинным тоном заданный вопрос:

— Уж прости, почтенная ведунья, да позволь вопрос задам, мудрейшая. Так пошто тёмному-то злыдню невмиручему отцы наши да прадеды?

И старуха умолкла, оборвав выступление на «пожрёт он ваших детушек», развернулась всем корпусом к магистру и уставилась на него непонимающим взором.

— А и правду мужик говорит, — отозвался седобородый рыбак. Почему рыбак — да потому что красные сапоги у него в чешуе рыбьей были полностью.

— И то верно, — молодой плечистый парень тоже решил высказаться. — Ну бабы знамо дело зачем.

Все мужики заржали, иначе и не скажешь, даже кентавров посрамили, те смеются тише и менее оскорбительно.

— Ну детей-то пожрать, тоже ясно, — снова парень. — А старых-то дедов к чему приспособить?

И все призадумались.

— Горе идёть! — заорала старуха. — Зло великое, а вы-то?!

И вот тут я узрела истинно коварную тёмнолордовскую улыбку на простоватом лице магистровской иллюзии, а затем Риан вкрадчиво произнёс:

— Так сама, почтенная, тут давече вещала: «Отцов и дедов поизведёт». Вот ты нам и ответь — на кой тёмному императору старики сдались.

И сказано это было так, что в толпе тут же послышалось: