Елена Звездная - Академия проклятий. Книги 1-8. Редактура-корректура

— Гномьи свадьбы определённо не для юных адепток, — прозвучал насмешливый голос и меня, придерживая за плечи, властно куда-то повели.

Глоток свежего воздуха, как глоток жизни, и едва мы оказались на улице, я, вскинув голову и глядя на звезды, вдохнула полной грудью, чувствуя, как от прохладного, напоённого ароматом цветущих деревьев вечера, немного кружится голова. И всё равно было так здорово. Вот ещё бы стоять ровно.

— Тихо-тихо, — меня вновь придержали. — Впрочем, мне приятно обнимать тебя.

Что-то определённо было не так. И Юрао не хватало. Очень. С Юрао оно как-то проще и спокойнее, и даже увереннее и…

— А где Юрао? — заплетающимся языком, поинтересовалась я.

Повисла пауза. Лихорадочно рассуждаю, что если это не Юрао, тогда не дроу, а кто-то другой. Кто?!

И внезапно накатывает — Даррэн Эллохар! Страшно? Нет, мне почему-то весело очень, и плечи сотрясает едва сдерживаемый смех. Просто я вдруг вспомнила, что мы на гномьей свадьбе, а тут все танцуют, и ладно я с Юрао вместе, а вот лорду-директору школы Искусства Смерти, наверное, с гномой танцевать пришлось. О, куда мои глаза смотрели и почему я такого не увидела!

— Дэя? — встревоженный вопрос.

А я начинаю хохотать, не в силах сдержаться, да и на ногах практически стоять тоже затруднительно, а перед глазами нарисованная воображением картинка, где Эллоахар прыгает и кружится по залу с гномой которая ему едва по пояс… И пока я хохотала, гнома в моём воображении стал гномом с длиннющей как у тех жрецов бородой, которой он пол подметает…

— Да, — протянул Эллохар, развернув меня к себе лицом, и обнял, едва я, уткнувшись лбом в его грудь, продолжила весело хохотать. — Ты совершенно пьяна, Риате.

Наверное. Я отстранилась, запрокинула голову и посмотрела в небо. Небо танцевало вместе со мной… Я раскинула руки, и закрыла глаза — ветер подхватил, закружил, овевая моё лицо. Ветер тоже танцевал со мной. Не танцевал только Юрао, и меня это настораживало. Остановившись, я огляделась — каким-то непонятным образом мы оказались в той части площади, где цвела Аллея Весёлого Покойника, а это шагов двести от ресторации «Золотой феникс». Зато мне стало понятно, почему нет Юрао.

— Юр будет ругаться, — стараясь говорить внятно, произнесла я.

И сориентировавшись в пространстве, направилась к ресторации, в которой музыка гремела так, что даже здесь было слышно — бедные летучие мышки.

— Тихо-тихо, — идти я пыталась, но не получалось почему-то. — Ты пьяна, Дэя.

Что-то он по этому поводу уже говорил, но в данный момент я почему-то никак не могла вспомнить что именно. Правда, едва Эллохар опустил меня на землю, продолжая придерживать за плечи, я вдруг вспомнила:

— Так отрезвите меня. Вы же умеете… ик.

И развернувшись, я посмотрела на магистра. Эллохар, почему-то грустно улыбнулся, его взгляд скользнул по воротнику моего платья, смутно припомнила, что до скромности моему наряду далеко, и смущённо отступив, попросила:

— Давайте вернёмся, — ощущение полёта стремительно отступало, почему-то вдруг стало холодно и неуютно.

Я огляделась снова, обхватив плечи руками, голова всё так же кружилась, но весело теперь совершенно не было, только холоднее и холоднее.

— М-м-м, не рекомендую, — прозвучал вдруг холодный голос Эллохара.

И холод отступил. Вокруг меня вновь был тёплый весенний вечер, аромат цветов, и согрелась я мгновенно, но руки так и не опустила — в этом платье перед магистром я себя крайне неуютно чувствовала.

— Нужно возвращаться, — тихо напомнила я. — Юрао…

— Мразь остроухая, — вдруг прошипел лорд-директор школы Искусства Смерти.

— Что? — переспросила я.

В ответ услышала раздражённое:

— Дэя, приличная девушка не пьёт из одного бокала с мужчиной, если только тот не является её любовником, — мрачно сообщили мне.

Вечер всё так же пьянил, но нелогичность в словах магистра, заставила спросить:

— Приличная и любовник? А у приличных девушек они бывают?

Взгляд лорда заледенел, но ничто не остановит адептку Академии Проклятий на пути к истине:

— Если приличная, то без любовника, или неприличная и с любовником, или…

— Дэя!

— Приличная она с любимым, — одна Бездна ведает, что на меня нашло, но остановиться я почему-то не могла. — А если любимый, то…

Лорд Эллохар, вдруг оказался недопустимо близко, а я оказалась сжата его руками, и магистр хрипло простонал:

— Я не могу без тебя… — стон, и он сжал так сильно, я и вздохнуть не могла. — Не могу, Дэя… — и почти рык. — Не могу…

И замер, тяжело дыша и сжимая меня в болезненных объятиях.

— Я любил Василену, Дэя, — он вновь заговорил хриплым срывающимся голосом, — но я мог жить без неё… Мне достаточно было знать, что она счастлива, что жива и живёт, мне этого хватало… А сейчас — не могу.

Ощущая, как неистово бьётся его сердце, насколько тяжёлым стало дыхание, я попыталась вырваться, но вместо того, чтобы отпустить, лорд Эллохар вдруг снова простонал:

— Сначала просто симпатия, невнятная, едва ощутимая и странная мысль ночью: «Почему я думаю о ней?». Почему? Постарался забыть в ту же ночь. Почти не вспоминал на утро… но когда снова пришла ночь, мне снились твои волосы, Дэя… — хрип, и с рычанием. — Мне снились твои глаза, Дэя, и я утонул в них.

Поднявшийся ветер, бросил в нас разноцветные лепестки соцветий, овеял, словно играясь и умчался прочь, а Эллохар вновь простонал:

— Я же знал, чья ты… Знал с самого начала, ещё тогда, когда в твоих глазах при взгляде на Тьера прятался лишь страх. Знал, — глухое рычание. — Всё знал… Но всё чаще ловил себя на мысли, что вспоминаю о невзрачной адептке Академии Проклятий.

Тихий злой смех, и издёвкой над самим собой прозвучало:

— Я так долго оправдывал интерес к тебе заботой о невесте друга… Перед самим собой оправдывал… Я сам себя обманывал, Дэя, я так старательно себя обманывал, а обмануть не смог.

О, Бездна, и что мне с этим делать? Что мне делать с этим признанием и этими чувствами?…

— Магистр Эллохар… — начала я.

Отпустил в то же мгновение. Отпустил, отошёл, отвернулся, и теперь стоял спиной ко мне, глядя куда-то перед собой.

Где-то там, словно в другой жизни, слышался звон ударов боевых топоров, громкая музыка, далёкий смех. Там, где-то… а здесь тишина, лёд отчаяния, и моё бессилие сделать хоть что-то. Я просто не знала, что мне делать… Хотелось развернуться, уйти и никогда больше не слышать, хотелось забыть и не вспоминать, хотелось всё что угодно, только бы не стоять здесь, чувствуя себя виновной. В чём? Я не знала…

— Я знал, что любить это больно, но не знал, что настолько… Эта боль убивает меня, Дэя, но боль ничтожна в сравнении с ревностью… Знать что ты с ним, что он обнимает тебя, прикасается к твоей коже, целует волосы цвета спелой вишни… Знать и заживо сгорать без возможности очнуться от кошмара… — усмешка и злое: — И вот ты на моих глазах обнимаешься с дроу и делишь с ним бокал на двоих! Я же убью его, Дэя! Я не сдержусь и просто убью!