Елена Звездная - Академия проклятий. Книги 1-8. Редактура-корректура

В этот время позади нас раздавалось:

— Я тебя найду, понял, да? Я тебя так найду, кишки тонким слоем на хлеб намажу и выброшу, понял, да?

— Понял-понял, а найдешь-то как? Иэх, копытное, хватить копытом бить, болезный, чай не на пастбище.

— Я не жру траву! — заревел кентавр.

— Оно и хорошо, а то на таких как ты и травы на напасесси, эх, копытный, давай голопом отседова, милай.

— Что?

— Не хотишь голопом, рысаком тады, я ж сговорчивый, — откровенно издевался дух.

Мы же прошли по тропинке дальше, пока не уткнулись в огромное дерево, к которому тропка и вела. Дерево было странным — на уровне моего лица располагался отчищенный от коры круг. И пока я смотрела на него, не понимая зачем это вообще было сделано, Юрао достал карандаш и преспокойно расписался.

В следующее мгновение роспись дроу от начала и до последнего символа вспыхнула золотым сиянием и исчезла… И всё окружающее пространство зарябило, чуть мерцая, чтобы напрочь исчезнуть, открывая прямую широкую улицу, два ряда респектабельных домов, высокие каменные заборы, и массивные ворота, перед которыми мы, как выяснилось, стояли.

Ворота так и не открылись, но сбоку от них широко распахнулась калитка, после чего, появившийся седобородый гном, уперев руки в бока, окинул нас внимательным взглядом и не скрывая подозрительности вопросил:

— «ДэЮре»?

Я чуть было не ответила «да», но меня опередил Юрао, который, столь же пристально оглядел гнома и тоже спросил:

— Почтенный мастер ювелир господин Молес?

— А то! — гном кивнул.

Юр, дернув меня за руку, чтоб молчала, нагло поинтересовался:

— Чем докажете?

Такого растерянного гнома я видела только когда Юр подло и коварно обкрадывал болотную нечисть.

— Чем докажу?… — мастер ювелир призадумался. А после, вскинув палец вверх, сообщил: — А вот чем!

И стремительно извлёк блокнот и карандаш, через мгновение Юрао была предоставлена гномья подпись. С самым невозмутимым лицом дроу достал какой-то свиток, некоторое время сличал обе подписи, после чего величественно кивнув, сообщил:

— Верю.

Склонив голову к плечу, мастер Молес вдруг спросил:

— Слушай, дроу, а ты случаем не гном?

— Гном! — подтвердила я. — Самый настоящий!

Господин Молес расплылся в счастливой улыбке и сказал:

— Заходите, своим-то мы завсегда рады.

Через несколько минут мы сидели в уютном доме мастера Молеса, пили чай с хрустящими пирожками и слушали хозяина:

— После гибели господина почтенного мастера-банкира Дартаза-старшего весь пакет перешёл к его младшему брату. Насколько мне известно, резервные данные по счетам хранились в Ррадаке.

— Далековато, — заметил Юрао.

— Так-то оно так, да предусмотрительно, как выяснилось. Заклинание Гнев Солнца чуть ли не вскипятило слитки, да что им сделается-то? Дартаз-младший почитайте только и потерял, что брата, работников, да ремонт здания, а золоту что сделается-то? То-то и оно, оплавили слитки, да обратно и отлили, а жизни не вернуть… И то, почитай, коли не лорд Тьер так никого бы не осталось, а так семерых только и похоронили, к остальным Ночные Стражи подоспели, да лекари.

— Так значит, все данные о счетах сохранились? — спросил Юрао.

— А я вам о чём, — многозначительно произнёс гном. — Вот только трудно будет вам с Дартазом-младшим разговор вести, он-то знает, с кем брат его в последний момент жизни беседы вел. А без его дозволения вам в Ррадаке доступа никто не даст.

— А разве данные о счетах обратно в Ардам не перевезут? — осторожно спрашиваю.

— Так скоро? Сомневаюсь я, — почтенный господин Молес задумчиво прищурился. — Перепишут, да в Ардами копии довезут, но чтоб все бумаги, такому не бывать, Дартаз-младший всегда осторожничал, старший из братьев рисковать любил, да риск неизменно оправдывал, а младший… — и печальное: — Ох, буду продавать акции банка, да только кому…

Гном призадумался, а Юрао начал прощупывать почву по поводу нашей главное цели:

— А в Императорском банке стало быть у вас главный пакет акций?

Почтенный господин Молес прищурился, с подозрением оглядев дроу. Я же доела пирожок, запила вкуснейшим ягодным чаем, поставила чашку на стол с надеждой посмотрела на гнома… Молес тяжело вздохнул и начал объяснять:

— Тут стало быть такая ситуация — у меня двадцать процентов, да у соседа моего по улице ещё двадцать, по мелочи у остальных членов общины, а главный пакет он… — гном запнулся.

Мы с Юрао слушали, затаив дыхание, и, наверное, поэтому мастер ювелир продолжил, проявив сострадание:

— Витори.

— Вампирский клан?! — изумился Юрао.

— Вот-вот, — подтвердил гном. — Кто его знает, зачем и почему, но именно клан Ночи года так два назад, начал скупать все акции ИБ. Цену предлагали завышенную, так что нам, гномам, отказываться не резон был, я и сам часть акций продал. Да с чего оно им надо было не понять же, аккурат в средине зимы и прекратили они это дело со скупкой акций, как глава дома на человечке обженился, так и прекратили.

Юрао откинулся на спинку стула, задумался. Я взяла ещё один пирожок, и… отложила.

— Юююр, — протянула задумчиво: — А не в середине ли зимы мы отдали лорду Витори те самые вампирские браслеты?

Дроу напрягся, и ответил:

— В середине.

Мы переглянулись.

Воспоминание о том, как мы выполнили задание лорда Витори, да ещё и денег с него взяли за срочность, в памяти было ещё очень свежо, а уж как вампирский лорд радовался обретению атрефактов, позволяющих ему жениться на человеческой девушке…

— Стойте-стойте, — Молес вскинул палец. — Так это вы отыскали реликвию клана Ночи?

Бездна, такой прилив гордости сразу.

— Мы, — важно ответил Юрао.

Почтенный гном мастер ювелир Молес так и остался сидеть с открытым ртом, и смотрел он на нас… так смотрел — жадно. А потом осторожненько, издалека начал:

— А погодка-то сегодня весенняя, да?

Я не поняла, к чему он клонит, Юрао сразу:

— Заняты мы, мастер Молес, на самого императора работаем.

— М-м-м, стало быть по завышенным расценкам? — спросил погрустневший гном.

— А то, в семь раз завысил, плюс процент за срочность, — не моргнув, соврал Юрао.

Я скромненько пью чай, поглядывая на пирожок. Гном же тяжело вздохнул, посмотрел на дверь, на нас, на вторую дверь ведущую куда-то в дом, на нас… на мой пирожок… У Юра вид сама невинность, а мне совестно стало, я и спросила:

— У вас что-то случилось?

— Да, — выдохнул мастер Молес с таким энтузиазмом, что я сразу поняла — спросила зря. — Понимаете, дело-то семейное, к Дневной Страже не обратишься, у меня репутация, сами понимаете — старейшина. К Ночным стало быть тоже — не их профиль, а я уж и не приложу что делать-то, — и не давая Юрао, который явно очень хотел, даже слово вставить, гном пояснил: — Свояк мой приехал, из Ардама собственно. Жена-то его, младшая сестра моей почтенной госпожи Молес, померла два года как, оставила его горемычного… Убивался он по ней страшное дело как, да потом охолодел да и зажил, вроде как по прежнему, окромя разве что того, что со всей родней в контры встал. Да не суть, проблема то и не моя была, да приехал, свояк, стало быть. Сам не свой приехал, говорит гонятся за ним, преследуют, а кто преследует и не сказал. Уж мы-то люди свои, спрятали как полагается, жена о нём болезном заботится, да только…