Наталья Бульба - Покер для даймонов [Тетралогия]

Вот только… Если бы я еще мог понять, чего мне больше хочется: чтобы она была послушна моей воле или… как прошлой ночью, могла плечом к плечу встать рядом со мной в бою.

— А я разве против? — И я салютую ей бокалом, предлагая продолжать.

— Что нужно от меня твоему отцу? — Ее вопрос заставляет меня засмеяться в голос. С трудом переводя дыхание и смахивая слезы с ресниц.

И наблюдая, как она растеряна и задумчива.

Эх, Лера, Лера… Как бы я хотел знать ответ на этот вопрос. Правда, немного в другой постановке.

Что нужно от меня моему отцу? Возможно, тогда и с ее вопросом можно было бы разобраться.

И я, глубоко вдохнув, резко обрываю смех.

— Мой отец никогда и ничего не делает просто так. Он предусматривает множество вариантов. И, — я весело подмигиваю нахмурившейся ученице, — в любом случае оказывается в выигрыше. Даже если все остальные будут думать, что это не так.

— И ты…

— И я… — Мой взгляд становится жестким. Вот только к ней он не имеет никакого отношения. — …Уверен лишь в одном. Наша встреча — заслуга его, а не твоего прадеда. Обо всем остальном… — И я вновь приподнимаю бокал, чтобы не видеть, как ее взгляд становится еще более тревожным. — …Я узнаю лишь тогда, когда он посчитает нужным поставить меня об этом в известность.

— Он показался мне…

Хрусталь, задорно звякнул, скользнув по темному боку бутылки, когда я, резко поставив фужер на столик, опустился перед ней на колени. Вынув из ее пальцев граненую ножку, отставил бокал на пол и сжал ее ладони в своих руках, чувствуя ее тепло.

— Лера, прошу тебя, не обманывайся. Мы все милые, хорошие, добрые, нежные… Для тех, кто нам дорог. Или… нужен. Но мы правители. Или будем ими. И хорошо, если чьи-то интересы совпадают с нашими собственными и интересами наших народов…

Я ждал слез. Гневной тирады, обвиняющей меня в том, что я пытаюсь ее запугать. В крайнем случае полноценной истерики. Вплоть до следов ногтей на моей физиономии, которые я ей позволил бы оставить.

Но тихого, чуть грустного взгляда я ожидать никак не мог.

— Я знаю это, Олейор. — Она не отвела взгляд, позволяя мне видеть, как становится гуще голубизна ее глаз, напряженно смотрящих на меня. — Но мне лучше знать правду, чем о ней догадываться. — И лишь теперь она осторожно вытянула свои ладошки из моих рук. Встала, на мгновение для опоры прикоснувшись к моему плечу.

…«Я не против твоего брака с ней. У меня есть лишь одно условие. — Он поднял на меня свой взгляд. Холодный. Пронзительный. Властный. От которого хотелось укрыться за щитами, спрятаться в одурманивающем глотке вина, в жарких объятиях желанной женщины. — Твоим наследником может стать только эльф чистых кровей. — И он вышел. Мягко прикрыв за собой дверь. Не сказав больше ни слова. Не оглянувшись. Не вздохнув, в сожалении от того, что должен был сделать…»

Зачем ты со мной так, отец?!

И ее глаза напротив. И в них… мне трудно разобраться в этой гремучей смеси тоски, нежности, горечи, надежды, мольбы… И, глядя в них, я чувствую себя… Я чувствую себя нормальным мужиком, которому она нужна.

— Ты сможешь обеспечить безопасность Сашки на Земле? — Реальность медленно возвращается вместе с ее голосом.

— Да. — Чуть более хрипло, чем хотелось бы. — За него не беспокойся. Да и Альена… Вряд ли кто догадается искать ее в другом мире.

— Спасибо. — Она чуть качнулась в мою сторону. Ее губы едва раскрылись, влажно поблескивая. Я, конечно, не обольщался. Предполагая, что единственный поцелуй, который она может мне сейчас подарить, будет чисто дружеским.

Но даже этому не довелось случиться. Решительный стук в дверь, и поисковик возвращается, неся с собой отпечаток оборотня. Вот только его нам тут не хватало. Одно утешает, этот не будет сразу кидаться на меня с кинжалом.

Хотя, для того чтобы разделаться со мной, ему достаточно лишь обернуться. Сомневаюсь, что даже с моей подготовкой у меня будут шансы выстоять против него.

Лера вздрогнула, напряглась.

— Не беспокойся, это князь. — Тихо, ей на ушко. Но в ее глазах замелькала если и не паника, то что-то близкое к ней. А чего она боится?! Оборотня? Того, что он застанет ее в моей комнате? Или… И мне на память приходит растерянность на ее лице там, в гостиной, которая возникает каждый раз, когда ее взгляд натыкается на Аль’Аира. Но ответа нет. Пока нет. И я твердо разрешаю: — Войдите.

Он быстро, со звериной грацией, проскальзывает в приоткрытую дверь. Мягко прикрывая ее за собой.

Заставив меня любоваться им.

Наши взгляды встречаются. Я первым наклоняю голову, приветствуя. Главу клана. Мудрого правителя. Сильного мага. Того, к кому, как бы странно это ни звучало, я начинаю испытывать уважение.

И единственного мужчину, к которому у меня не возникает ни малейшего желания ревновать Леру.

Почему? Это необъяснимо. Но его чувства к ней иной природы, и я это очень хорошо ощущаю. Не исключая возможности рано или поздно найти причины этого.

Он отвечает спокойно. В глазах нет ничего, кроме мягкой нежности, когда они касаются моей ученицы и легкого интереса, когда смотрит на меня.

Кто бы сомневался в его умении мгновенно оценивать ситуацию.

— Надеюсь, я не помешал вам закончить разговор? — Чуть насмешливо, уголком губы, улыбкой в мою сторону.

— Князь… — От ее заступничества становится радостно на душе. Она хоть и неправильно понимает происходящее, но…

— Лера, я не собираюсь ужинать твоим принцем. — Его насмешка все явственней. И я в ответ закатываю глаза: ох уж эти женщины. — Я просто не хочу, чтобы ты возвращалась в свою комнату одна. Или… — Его глаза лучатся хитростью, но как-то по-доброму. Не обижая. — С ним.

И только теперь, когда он ясно намекает на то, что следил за ней, еще раз пройдясь по ее ауре, я замечаю крошечный маячок.

И вновь склоняю голову, признавая его мастерство.

Короткий жест рукой — и моя ученица, смущенно мне улыбнувшись, идет к двери.

А я, опустив за его спиной щиты, тихо спрашиваю, делая слабую попытку разгадать загадку по имени Аль’Аир:

— Чего ты хочешь, князь?

В моей душе не ярость — лишь огромное стремление, очень схожее с тем, что тревожит душу Леры: понять, что происходит.

Хотя… Я почти не надеюсь на ответ. Слишком велика разница между нашими расами. Слишком глубоко проникли корни вражды, которой уже не одна сотня лет.

Но он отвечает. И в его тоне, взгляде, раскованной позе нет ничего, что могло бы задеть мое самолюбие, быть неправильно мной истолковано.

Так бы мне мог отвечать только отец.

— Все, чего я хочу, Олейор, это, чтобы она не страдала от твоего легкомыслия.

Дверь медленно закрылась за спиной князя, и вокруг замерцали заклинания. И полог тишины был самым простым из того, что я сумела опознать.