Ксен Крас - Бремя крови

Рирз вздохнул и, приложившись к кувшину с водой, заметил, что существо потянуло к нему руки.

– Уденс-с…

– Кувшин? Тебе нужен кувшин? Нет, не ешь же ты в самом деле кувшины?

Он протянул пустой кувшин. Амфи притянул посудину, перевернул себе на лицо, но воды там не осталось и существо разочаровано опустило руки, торчащие между прутков, а затем показало внутрь кувшина.

– Уденс-с, – он перевернул кувшин и прохрипел, – Нав уденс-с…

– А… Вода. Так вот, что ты все время просишь!

Бастард позаботился о пленнике и тому дали воды. Амфи вылакал все, что дали и снова запричитал.

– Уденс-с.

– Еще? Хорошо.

После четвертого раза и очередных просьб дать воды. Рирз несколько разозлился – неугомонное существо. Никто не способен пить в таких количествах, а этот только хрипеть меньше стал, хоть и просит еще. Лорд лагеря приказал принести бочку с водой, его люди помогли подвести к ней и засунуть внутрь Амфи. Тот погрузился с головой, стоило бастарду слегка надавить на него.

– Хотел воды? Пожалуйста, целая бочка! Хоть обпейся!

Оказалось, Амфи был только счастлив.

Когда Рирз убрал руку, пленник показался на поверхности, его кожа стала выглядеть лучше, на руках, которыми он держался за края бочки, обнаружились перепонки, а на спине то, что изначально воспринималось как ненужный отросток превратилось в гибкий плавник.

– Палдие.

– Павн, – Рирз окликнул одного из воинов, что помогали ему перетаскивать Амфи, – Держи его под водой и не давай всплыть. Мне интересно сколько он сможет просидеть там. Впрочем, думаю, достаточно и пары минут, чтобы понять…

И Амфи просидел!

Тогда Рирз решил шагнуть дальше – увеличил срок нахождения под водой до двух десятков минут. После, когда существо пережило и это, и наконец начало выглядеть довольным жизнью, он приказал набить на бочку рейки и долить воды доверху. Да, было бы грустно, позволить Амфи захлебнуться и утонуть, и потому, как только что-то могло пойти не так, люди бастарда Холдбиста должны были помочь пленнику.

Амфи чувствовал себя в бочке прекрасно и даже не пытался выплывать.

Заключив, что причиной может быть особая вода, Рирз посадил в такую же бочку лесоруба, но тот не продержался и пяти минут. Удивительную воду, как вариант, пришлось исключить.

В бочку раз в полчаса-час доливали воды, потому как спустя некоторое время, Амфи, видимо подустав находиться в одном положении, изредка крутился и выплескивал ее.

Спустя более, чем половину суток, бастард решил, что на данный момент рейки уже лишние – он убедился, что это существо не человек. А если и человек, то не такой как все они.

Амфи вынырнул, когда Рирз приблизился и улыбнулся. Во рту у него правитель лагеря обнаружил множество не очень крупных, но острых даже на вид зубов. В голову пришла мысль, что водяной житель мог и не улыбаться, а показывать таким образом свою агрессию – подобно собакам, что, скалясь, обнажают зубы, желая напугать недруга.

– Амфи, – пленник показал на себя, – теви?

Он показал на бастарда. Будущий лорд догадался не сразу. Только после третьего круга пантомимы он понял, что от него требуется.

– Рирз, – он указал на себя, а затем на существо, – Амфи.

Рыбоподобное создание заклекотало и радостно закивало.

– Риирс, – ну, пусть так, хотя бы запоминать умеет, – Палдие пар уденс-с, – и сын лорда Рогора понял свою ошибку – он слышал похожие слова, но с меньшим шипением и посвистыванием – те пленники, что уже были у них, издавали подобные звуки.

– Приведите мне из одного из дикарей. Светловолосого – он лучше всех нашему языку обучился.

Светловолосый, бородатый и усатый, а за проведенное в плену время ещё более обросший мужчина ростом был с Рирза, но менее широк в плечах. И, к тому же, оказался весьма талантливым в языках. Учился он быстро, а может, просто был единственным, кто стал это делать и желал разговаривать со своими мучителями.

– Будешь переводить и мне и ему. Я хочу понять, что он все время болтает.

Следующий час был сложным, но весьма полезным – Амфи оказался болтуном и совершенно беззлобным созданием. Он рассказывал так, словно его не захватили в плен, а пригласили на дружеские посиделки.

Голубокожий принадлежал к отдельному народу – существа, подобные ему, питались рыбой, любили украшения, блестящие вещи, радовались, узнавая что-то новое. Почти все время они проводили в воде, а на земле им без нее вскоре становилось плохо. Они не умели бегать, зато ни один человек в воде их никогда не сможет догнать.

Как оказалось, Амфи переживал за своего отца – тот пропал. Рирз понял, что первый погибший, вероятно, и был родственником пленника. Амфи же должен был выбраться на берег, чтобы искать себе другой водоем – в их озере слишком мало место и пищи для всего семейства. Кроме него и отца, там жило две сестры Амфи и спутник одной из них. Поскольку она первая нашла себе избранника, то могла остаться с отцом, а все остальные должны были уйти и искать другой водоем.

Амфи совершенно не переживал, не боялся рассказывать, не подозревал ничего плохого и относился к Рирзу очень приветливо. С одной стороны, это вызывало симпатию, а с другой – глупого и наивного болтуна было жаль. Люди с Ферстленда пришли завоевывать их дом, а отсталые в развитии водные жители не способны были понять всей опасности.

Амфи был уникальным и пока единственным водным жителем, терять простака было не с руки, а изучить местных обитателей, особенно столь отличающихся, следовало бы.

Сети вновь установили, а для того, чтобы ускорить процесс, Рирз приказал прицепить к ним разнообразные куски отполированной стали и несколько полудрагоценных камней из собственных вещей – для дела ему было не жаль любых блестяшек.

И долго ждать не пришлось – с интервалом в день две группы рыбаков и солдаты, что выделили им в охрану и помощь, приволокли сначала одну девушку, а после и юношу с девушкой. Бастард не видел своего отражения в тот момент, но Айдин уверял, что глаза милорда горели, и он бы не решился вставать между ним и новыми пленниками.

Амфи, чтобы не травмировать его детское восприятие мира, а заодно и использовать в качестве информатора о Новых землях, переселили в лагерь, где жил сам Рирз. Для водного соорудили довольно высокое прямоугольное корыто. Конечно, было неудобно загромождать и без того не слишком-то просторный лагерь деревянной емкостью в два человеческих роста длиной и один рост шириной, но это позволило общительному пленнику разминаться и весело бултыхаться в своем персональном водоеме. Плотники постарались на славу, три других корыта, уже для оставшихся членов семьи, были куда менее громоздкими и располагались в отдаленном лагере.