Ксен Крас - Бремя крови

Райан пригладил бороду.

Клейс и вовсе не помнил своего брата выбритым – когда правителю пошел всего семнадцатый год, тот начал отращивать бороду и с тех пор никогда с ней не расставался. Поросшее темно-рыжими волосами лицо, длинные волосы такого же цвета и густые сросшееся брови делали его похожим на лесное существо из сказок – зеленого стража.

Регенту в детстве рассказывали про стража – покрытое шерстью высоченное существо, что полностью состояло из камней, древесины и травы, которое спит, свернувшись в клубок и выставив на обозрение лишь свой каменный бок, поросший мхом, в каждом лесу и охраняет его. Когда люди слишком обижают природу, он восстает и хватает обидчиков, проглатывая их целиком, и когда они через день выходят из него, то становятся теми, кого обижали – деревцем, цветами или оленями.

Этот зеленый страж умел говорить, но был бесхитростен и его можно было обмануть. Если, конечно, успеть заинтересовать его до того, как окажешься внутри.

– Мне показалось, ты сказал «мы».

– Да. Мы. Потому, что мы семья, Райан. Хоть ты и поступил как дурак, но ты мой брат и я сделаю все, чтобы помочь моей семье. Завтра ты отправишься домой, тебя сопроводит сотня Серых Братьев и четыре сотни воинов. Ты будешь сидеть в замке, не выпустишь никуда свою леди и скажешь остальной нашей семье сидеть в своих владениях. Ты прикажешь понемногу собирать войска, пусть они смещаются к границам, будут наготове, но ничего не делают. Если Вайткроу решит идти на нас войной – мы будем готовы.

– Клейс! – Райан снова предпринял попытку обнять регента и в этот раз сбежать не удалось, – Брат мой, я не могу передать, как я благодарен тебе.

– Рано благодарить меня. Ты будешь отписываться мне о каждом шаге, Райан. О каждом! Если ты чихнешь, споткнешься или решишь посетить уборную, если твои придворные сыграют в кости, если кто-то родится или умрет, если кто-то заболеет или вылечится. Я должен знать абсолютно все, ты понял?

– Это уж слишком, Клейс, я буду писать тебе каждый цикл как у нас дела.

– Нет, каждый день. Если придется – будешь писать дважды, трижды или десяток раз в день. Я буду контролировать все.

– Не понимаю, чем тебе это поможет.

– Кроме того, ты напишешь извинения лорду Вайткроу и будешь молить его о прощении.

– Молить? Мальчишку? Ты за кого принимаешь меня, брат?

– Да, ты сделаешь это. И будешь писать ему каждые два дня, если он не ответит и не скажет, что ты прощен. Чтобы тебе было легче, я составил первые несколько писем, – регент взял со стола пергамент, который теперь, в отличие от листов из напластанного тростника, использовали лишь в исключительных случаях, подчеркивая важность документа или послания. Почерк регента не узнают, так как писец помогал ему в составлении писем, – тебе осталось лишь поставить свою подпись и запечатать их.

– Может, мне еще подарки ему отправить?

– Разумеется, отправить! Я подумаю, что еще можно сделать. Вы с твоей леди-женой ждете пополнения?

– Да, – лорд Форест даже сквозь негодование засветился от радости и гордости.

– Если у вас родится девочка, я от твоего имени сам предложу Вайткроу заключить союз с его будущими детьми, когда они появятся, и Форестами.

– Но я не обговорил это с Кейдс.

– У тебя еще будет время сообщить ей эту прекрасную новость. Отправляйся отдыхать, Райан. Вечером мы встретимся за ужином в семейном кругу, моя леди-жена Гилар с удовольствием послушает про новые виды зверей, что вы разводите, уникальные породы собак и прекрасных коней. Она очень любит верховую езду и собак, правда, отдает предпочтение привычным женским породам.

Спустя два дня лорд Райан отправился обратно, унося с собой целый ряд распоряжений Клейса, подарки для Вихта Вайткроу, которые должен был вручить от своего имени и имени Его Величества, а также с наброском слов извинений, которые брату регента требовалось выучить, а после пересказать мальчишке-южанину с как можно более искренним видом.

Но на этом неприятности Клейса не завершились.

Его прекрасная любовница Меона, которой он уделял совсем немного времени – хоть и куда больше, чем своей супруге – сообщила ему, что вновь ждет ребенка. Всего полгода назад она уже родила регенту бастардов – двух мальчиков. Оба оказались здоровыми и крепкими, но из-за уже начавшихся конфликтов родов, а так же войн, что еще могли начаться, в преддверии еще более ужасных и разрушительных бунтов, лорд Форест совершенно не обрадовался своим сыновьям – они могли стать очередным рычагом давления на него, а через него и на Его Величество.

Вторая беременность любовницы скорее огорчила Клейса, он предложил сходить к лекарям, чтобы избавиться от ребенка, но Меона, как глупая девка, лишь разрыдалась, упала ему в ноги и принялась умолять оставить плод их любви. Клейс дал ей слово, что обдумает еще раз.

Его супруга Гилар, как ему казалось, давно подозревала, что у ее мужа кто-то есть, но годы замужества научили ее не лезть в дела королевства и не мучить регента приступами ревности. Она и сама никогда не была лишена внимания, один из ее стражников проводил с ней особо много времени.

Однажды лорд Форест сделал на этот счет замечание и его леди призналась в обоюдной симпатии. Клейс видел, насколько Гилар боится, и как она начала умолять пощадить ее возлюбленного, но регент не испытывал ни капли ревности. Тогда они заключили устный договор – как и положено, в высшем обществе они играют прекрасную пару, выполняют все положенные ритуалы супругов, сидят рядом на застольях и вместе отправляются на званные ужины или пиры, когда Клейса не отвлекают его дела. Когда же они в своих покоях и скрыты от посторонних глаз, они могут жить своей собственной жизнью.

После некоторых раздумий Клейс рассказал своей супруге о двух полугодовалых бастардах и том, кто должен был родиться. В ответ леди Форест назвала его дураком, добавив, что он мог бы рассказать ей обо всем и раньше.

Гилар поступила как понимающая сестра – со временем регент и впрямь стал воспринимать ее так и избавился от неприязни – она предложила выдать будущего бастарда за их общего сына, чтобы Клейс имел законного наследника; заодно леди отчитала мужа за то, что тот не рассказал о любовнице и ее положении раньше, чтобы леди Форест имела возможность помочь и в предыдущий раз. Сейчас же шанс был упущен, ведь ее часто видели и все ее наряды свидетельствовали об отсутствии беременности.

Пересказанное предложение пришлось весьма по душе и Меоне, которая заставила ждать своей благодарности лишь до ночи. В процессе регенту периодически закрадывалась в голову мысль о том, что, может быть, и не грех иногда прислушаться к мнению жены, хотя она и не была посвящена ни в какие дела королевства. Иное мнение открывало и иной, женский, взгляд на вещи и проблемы, заставляя их посверкивать новыми гранями. Впрочем, с новой бедой, что коснулась его, женский взгляд на вещи не помог бы решить ничего.