Мария Гуцол - Три вороньих королевы [СИ]

— Княжна зовет. Тебя и ее, — капюшон первого повернулся в сторону спящей Джил.

— Она открыла дорогу внутрь, когда вам нужна помощь, — добавил второй.

Значит, захочет, чтобы за эту помощь отплатили. Чего-то такого следовало ожидать. Хастингс кивнул сам себе. Но вслух сказал:

— Придется вашей княжне подождать до утра. Мы устали с дороги, — ему действительно не хотелось будить и пугать Джил. А еще объяснять, бесконечно объяснять. Бен дернул ртом: — У нас считается, что будить спящих — дурной тон.

— Мы подождем. Но не слишком долго, — снова шелест гравия, и фигуры растворились в тенях. Бен украдкой перевел дыхание, сунул нож в ножны и разжал руку на рукояти револьвера.

Он вернулся под дерево. Понятно, что про любой сон до утра придется забыть. Существа Другой стороны часто злопамятны, а гвиллионы и среди них славились этим качеством. Проверять, так ли это, на собственной шкуре Хастингсу совсем не хотелось.

Кварцевые кристаллы, растущие из потолка, начали разгораться бледным серебристым свечением где-то часа через два. Приход утра застал Бена за розжигом газовой горелки. Раз уж воды у них теперь было вдоволь, он собирался сварить им с Джил кофе. Настоящий, молотый, а не растворимую дрянь из пакетиков. У самого Хастингса кофейная горечь вызывала только еще большую жажду, но чай медленно подходил к концу. Его путешествие и в самом деле порядочно затянулось и без Джил Грегори.

Упомянутая Джил Грегори завозилась в спальнике. Спросила, не открывая глаз:

— Мне кажется, или пахнет кофе.

— Не кажется, — невольно Бен улыбнулся.

Она выбралась наружу, кое-как пригладила выбившиеся из косы пряди и босая пошла к ручью. Краем глаза Хастингс заметил, как шевельнулась длинная тень у подножья поросшей космами мха скалы. Он нахмурился и демонстративно отодвинул полу куртки, чтобы был виден револьвер. Тень замерла.

Бен снял с огня походную кружку, достал галеты и остатки раскрошившегося печенья. Глядя, как Джил переплетает волосы, сказал:

— Местные приходили ночью. Это они открыли нам проход, ту расселину в скалах. Помогли сбежать от старухи с ее воронами.

— И что? — Джил откинула косу за спину и потянулась за кофе.

— Придется вернуть должок.

Девичья рука замерла на ручке кружки. На Бена уставились два широко раскрытых голубых глаза. Потом Джил зло сощурилась и фыркнула, как рассерженная кошка:

— Тут хоть кто-то делает что-то просто так? Из желания помочь ближнему?

— Я же помогаю тебе. Есть и другие. Но есть кто-то спрашивает плату, проще заплатить. Если она не окажется слишком велика, конечно. — Бен понизил голос и добавил: — Ни слова о брате, если я не разрешу. Это важно.

Она нахмурилась, но кивнула, все-таки отпила кофе и передала кружку Бену.

Гвиллионы дали им спокойно поесть и допить кофе. И только когда Хастингс заталкивал спальник и горелку обратно в недра рюкзака, показались они. Первый вышел из-за дерева, чуть помедлил, но переступил через круг, уже нарушенный ходившей умываться Джил. Второй появился из тени скалы. Девушка с изумлением уставилась на них, да и сам охотник на фей с трудом удержался от удивления.

Главным, что отличало их от сидов полых холмов, была кожа, серая, как будто присыпанная каменной пылью. В остальном — те же правильные черты узких лиц, та же нездешняя красота, излишняя для человеческого глаза, почти болезненная. Оба они носили свободные одежды со многими складками, серые, как будто припыленные, а под ними — вороненые чешуйчатые доспехи. Лицо первого было наполовину скрыто глубоким капюшоном.

— Вы готовы идти? — спросил он, и хотя говорил гвиллион громче, чем ночью, голос его все равно остался шелестом мелких камешков по склону горы.

— Да, — Хастингс с кряхтением закинул рюкзак на плечи. Полные баклаги воды добавляли ему изрядно веса. — Мы готовы.

Гвиллион в капюшоне кивнул и первым двинулся по берегу ручейка, возле которого ночевали люди. Охотник на фей без спешки зашагал за ним. Его почти сразу же догнала Джил и пошла рядом, стараясь держаться поближе. Второй гвиллион замыкал шествие, и Бена изрядно нервировало его молчаливое присутствие где-то за спиной. Как конвой.

Другое дело, что бежать или совершать какие-то еще глупости Хастингс не собирался. Сторговаться иногда бывало гораздо проще и быстрее, чем трясти мускулами и палить, не жалея патрон. Зачем-то люди были нужны гвиллионской княжне, раз она пустила их в свои подземелья.

Пещера сменилась другой, почти такой же, только серебра на светящемся кварце стало больше, а деревья — выше. Гвиллионы шли молча, они двигались легко и как будто не знали усталости. Будь Бен один и без поклажи, ему не составило бы труда держаться с ними наравне, но у него был рюкзак, а еще — Джил Грегори, которая стерла себе ноги не просохшими до конца кроссовками.

Пришлось останавливаться на привал. Гвиллионы ждали, не проронив ни единого слова, пока Джил переводила дыхание, а Бен искал ей пластырь и сухие носки. Сам Хастингс не испытывал никакого желания вести с ними беседы, а девушка робела, хотя охотник видел, как ее настороженность постепенно сменяется любопытством. Временами она глядела на гвиллионов оценивающе. Прикидывает, как стала бы их рисовать, решил Бен. Он и сам иногда жалел, что не может контрабандой на Другую сторону пронести фотоаппарат.

Второй раз остановились, чтобы перекусить, когда кристаллы в серебряной оправе разгорелись ярко-ярко, символизируя наступление полудня. Бурчание в животе Хастингса символизировало наступление обеда, и этот довод для него был гораздо весомее. Бен разогрел консервы, достал к ним сверток с сухарями. Чуть поморщился, но сказал:

— Мы будем рады, если вы разделите с нами пищу.

Джил стрельнула недоуменным взглядом в его строну. Гвиллионы переглянулись. Тот, который шел сзади, черноволосый и высокий, на полголовы выше самого Бена, первым шагнул вперед и сел на землю напротив Бена. Сказал, чуть склонив голову:

— Я благодарен тебе за приглашение. — Взял сухарь, втянул запах, раздувая ноздри изящного носа и добавил: — Вы можете называть меня Морион, а моего спутника — Уголь.

Прозвища, а не имена, но и это много. Охотник кивнул, показывая, что понял, какую честь им оказали.

— На Другой стороне не принято называть свое имя первому встречному, — сказал Хастинг Джил. — В именах есть сила, зная имя, можно получить власть над тем, кто его носит.

— Даже над нами?

— С нами чуть сложнее, — Бен усмехнулся. — Сколько девушек по имени Джиллиан живет в Иннерглене? А сколько Бенов в Байле? Несколько сотен, не меньше. И пара-тройка из них — мои однофамильцы.

— Кажется, поняла, — она кивнула и положила на сухарь изрядный кусок тушенки.