Мария Гуцол - Три вороньих королевы [СИ]

Уже на склоне Бен сообразил, что за шум слышался ему в подземелье. С гор дул ветер, и его голос далеко разносился вокруг.

— Снова пасмурно, — проговорила Джил. Она поправила лямки рюкзачка на плечах и первой решительно зашагала прочь от хода в подземную страну гвиллионов.

— Так и должно быть, — Хастингс жадно вдохнул холодный воздух, пахнущий хвоей. — Я ни разу не видел солнца на Другой стороне. Говорят, что если увидишь его здесь, Граница обратно не выпустит.

— Как это случается?

— Чем чаще приходишь на Другую сторону, тем больше шансов. Еще если есть здешнюю еду и пить воду. А еще как повезет. Я видел ребенка, похищенного мальчика, которому солнце стало светить на третий день здесь. А Уильям Керринджер, на которого я работаю в Байле, ходит через Границу уже лет сорок, наверное, и ни разу не видел ни единого луча или блика.

Ниже по склону за неприветливый камень цеплялся можжевельник. Еще ниже колыхались под порывами ветра верхушки сосен. Бен прищурился, пытаясь определить направление. На Другой стороне с этим всегда возникали проблемы. Да и само понятие "направление" было здесь очень условным.

Он полез в карман за компасом, сжал в пальцах холодный латунный корпус и прикрыл глаза, вспоминая. Потом тихо, одни губами прошептал:

— Открой мне путь.

Когда Хастингс взглянул на компас снова, стрелка лежала на отметке "север", неподвижно, как приклеенная. Бен улыбнулся как-то совсем по-мальчишески и зашагал быстрее, догоняя Джил, пробирающуюся через можжевельники.

Они миновали склон и почти добрались до соснового леса у его подножья, когда на камень прямо под ноги охотнику на фей упала темная птичья тень.

Бен вскинул голову, выругался, схватил Джил за руку и потащил ее под сомнительную защиту сосен. Птица в небе была вороной или ее близкой родственницей, и это не предвещало ничего хорошего.

— Они же ищут нас, да? — испуганно спросила девушка.

— Наверное, — Хастингс дернул плечом. Его больше волновало, как бы не потерять свой единственный ориентир. Словно чувствуя его беспокойство, стрелка компаса задрожала.

— Знаешь, — неожиданно сказала Джил, — а Дилан недавно начал рисовать ворон. Он раньше никогда их не рисовал, только всякие звездолеты, шагающие танки, фантастику разную.

Бен кивнул, давая понять, что услышал, но промолчал. Ему чудилось, что где-то там за спиной воздух трещит под напором множества крыльев. Оборачиваться Хастингс не стал, только зашагал быстрее.

Лес стал гуще и темнее, кое-где среди сосновых стволов стали попадаться разлапистые ели, а один раз Хастингс заметил дуб, неизвестно, каким ветром оказавшийся в этой хвойной компании. Компас указывал дорогу, и Бен почти физически чувствовал, как дрожит воздух над землей от чужой ворожбы.

Он почти поверил, что им удастся оторваться от возможно преследования, когда Джил споткнулась о корень, незаметный под толстой подстилкой палой хвои.

Она тихо вскрикнула и схватилась за колено. То самое, ушибленное. Бен подхватил ее, подставил плечо, давая опереться. Обезболивающее у него в аптечке давно закончилось.

— Ну что за черт, а? — простонала девушка.

— Нужно идти. Ты сможешь? — сказал Хастингс, понимая, впрочем, что далеко они не уйдут. Он сжал зубы, чувствуя, как оттягивает ремень кобура с револьвером.

Кое-как, опираясь на его руку Джил попыталась сделать несколько шагов. Лицо ее стало белым, на лбу выступил пот. Ей нужен был привал, но оба они понимали, что ни о каком привале не может быть и речи, если их преследуют вороньи ведьмы.

Хастингс почти решил плюнуть на возможное преследование и остановиться, когда заметил первую птицу. Черная, как уголь, ворона сидела на ветке и чистила перья. Вторая появилась чуть позже, мягко спланировала к подруге. Бену показалось, что птицы смотрят на них, едва ковыляющих, с презрительной насмешкой. Хастингс скривился.

Первая ворона каркнула. Ей ответили откуда-то сзади. Охнула Джил и крепче вцепилась в руку охотника на фей. Бен стиснул зубы. Подумал, что надо было не играть в благородство, а выпустить двинутой старухе прямо в голову весь барабан.

— Что нам делать? — тихо спросила Джил.

— Идти, — отозвался Хастингс глухо. Он чувствовал, как ноги обдувает едва ощутимый ветерок, зовет, почти требует, чтобы они шли за ним, но что-то мешало, держало здесь, не давало оторвать ног от земли. Кое-где над землей маленькие вихри кружили хвойные иголки веточки и другой мелкий мусор, как будто две эти силы там вступили в противостояние.

Будь он один, Бен обязательно придумал бы что-то. Но с охотником была Джил Грегори, которая с каждым новым шагом все сильнее опиралась на него, заставляя Хастингса опасаться, что она попросту упадет, если он ее отпустит.

Ворон становилось все больше. Они рассаживались на ветвях и на земле, некоторые принимались копаться в палой хвое, другие смотрели на людей. Пронзительные птичьи крики резали уши.

— Сейчас день, — зло сказал Хастингс. — Если ведьма покажется, буду стрелять в голову. Чтобы наверняка.

Он не стал говорить вслух то, о чем думал. Если воронья старуха решит поручить дело своим птицам, им с Джил Грегори крышка. Ворон слишком много.

Рыжая опавшая хвоя взметнулась, поднятая в воздух сильным порывом ветра. Вороны с карканьем поднялись с мест. Дохнуло озоном, как после дождя.

Она появилась откуда-то из золотой дымки. Прошла между янтарных сосновых стволов, шурша юбками. Мерно и глухо постукивал о землю тяжелый резной посох. Бену показалось, что среди древних сосен стало как будто даже светлее.

Хастингс осторожно отпустил Джил и поклонился. Сердце стучало где-то у горла, а рот самым дурацким образом расплылся в улыбке.

— Леди Гвинет!

— Здравствуй, мальчик, — женщина тоже мягко улыбнулась. Голос ее звучал чуть хрипловато, как будто простужено, но за этой хрипотцой звенели холодно и чисто серебряные колокольчики Другой стороны.

Она устало оперлась на посох, и Хастингс снова почувствовал горечь от того, как изменила черты сиды печать старости. Сейчас леди Гвинет, его золотая леди из снов выглядела старше матери Бена.

— Ты просил открыть тебе дорогу, — сказала та, которую при рождении назвали Гвинет Уолш. — Но не спешил по ней идти. Я решила поглядеть, почему. И, вижу, не зря.

Женщина нахмурилась и разом стала грозной. Ветер выгнул парусом ее тяжелый темный плащ, вспенил светлые юбки. Джил недоуменно переводила взгляд с сиды на Хастингса и обратно.

— Все хорошо, — сказал ей Бен и снова улыбнулся. — Это друг. Наконец-то друг.

Джил кивнула и села на землю прямо там, где стояла. Стала разминать колено, морщась от боли. В отдалении каркали вороны, их надсадные вопли становились все громче.