Альберт Беренцев - Эльфицид: Сердце Зла

Потом Андрей услышал, как где–то на холмах разбилась кровяная руна, за ней еще одна, и еще десяток. Заклинание невидимости, которое наложили на себя враги, стоявшие на холмах, развеялось. Именно провалившиеся в плесень ноги этих врагов и оставляли те странные вмятины, которые заприметил Мартин.

На холмах слева от Андрея материализовался десяток человек–риа, все в серой одежде и клетчатых арафатках. Вслед за ними появился еще десяток справа, потом десяток слева на холмах и еще один… Всего их было больше сотни. Все в клетчатых платках, так что у Андрея зарябило в глазах. Без платка был только истерзанный темный эльф, в ошейнике–блокаторе и совершенно голый. Андрей понял, что враги взяли этого несчастного сюда с собой, чтобы он открывал им двери меткой на руке, также как это делал Андрей для своего отряда. Стоявшая рядом с эльфом девушка–риа в черно–белой арафатке держала голого пленника на кожаном поводке, соединенном с ошейником.

Андрей рассматривал снявших с себя невидимость врагов, полностью окруживших небольшой отряд. Большей частью орденцы были в серой одежде, но попадались здесь и стражники со всей Риаберры в разноцветных тюрбанах, и даже храмовницы культа Трех Сестер, в черной броне и с копьями. Трое левитаторов–орденцев, в широкополых шляпах и с хлыстами, уже взлетели вверх и теперь парили над окруженным отрядом Андрея. Объединяло всех врагов только то, что все они были риа и носили на шее клетчатые платки, а еще были вооружены, причем хорошо.

Последними материализовались двое на черном валуне, лежавшем на берегу озера.

Первым был невысокий бородач в арафатке. Андрей знал его, он видел этого риа во сне. Брат номер одиннадцать, так его звали. Андрей помнил эту вечно потную рожу и курчавую бороду.

Вторым на валуне появился Отоко Неко, ассасин, пропавший без вести еще в усыпальнице психирургов. Тот самый, про которого Пожиратель Миров сказал Андрею, что лучше бы он был мертв. Отоко Неко был единственным из появившихся, не считая эльфа–пленника, кто не носил арафатку и не был риа.

Волынка вдруг стихла на резкой и рваной ноте, но барабан продолжал стучать раз в несколько секунд.

Ассасин–кошкомальчик разбил о себя руну громогласия и произнес оглушительно громко, так что его слышали все:

— Лига Защиты Эльфов и Орден Белых и Черных Квадратов приветствуют вас возле Сердца Зла! Вы окружены. Ваша миссия провалена. Сдавайтесь.

Свободный Туркменистан, Дашогузский велаят

Сагануренову пришлось бросить Мэтта на шоссе. Все что мог детектив для него сделать — это написать короткую записку к своим друзьям из Центрального разведывательного управления Таджикистана с просьбой позаботиться о Мэтте и переправить парня в США, где за ним присмотрят уже люди Сагануренова.

С этой запиской детектив и оставил Мэтта на шоссе, где тот должен был поймать попутку и добраться до Ашхабада, где располагалось таджикское посольство. О том, чтобы обратиться в русское или американское посольство не могло быть и речи, поскольку представительства этих стран на территории Свободного Туркменистана отсутствовали физически. Туркменские либертарианцы не соблюдали практически ни одной конвенции ООН, не говоря уже о других всемирных регулирующих организациях, так что в отношении страны действовал неформальный бойкот планетарного масштаба, а единственным посольством в Свободном Туркменистане было таджикское. Именно через него и осуществлялась связь Туркмении с внешним миром, когда это было необходимо.

Сагануренов не сомневался, что Мэтту грозит огромная опасность, поскольку Лига смогла подслушать через троян в смартфоне, как тот откровенничал с детективом. Самому Сагануренову тоже грозила смерть, ведь Лига теперь знала, что он в Туркменистане и вплотную подобрался к их базе. Поэтому детективу нужно было спешить, необходимо было добраться до мегалита рядом с Дарвазой этой же ночью, пока Лига не сменила пароль для доступа в земли Гильдыева.

Смартфонов больше не было ни у Сагануренова, ни у Мэтта, а на то, чтобы дождаться на шоссе проезжающей машины и попросить водителя позвонить, как и на то, чтобы вернуться в деревню к Эджигюль, просто не было времени. Поэтому Сагануренов был вынужден рисковать и играть ва–банк. Он бросил Мэтта с запиской к знакомым таджикским разведчикам, работавшим в посольстве, на шоссе, а сам теперь гнал на всех парах на Mitsubishi Montero Мэтта к Дарвазе. Мэтта с собой Сагануренов, естественно, взять не мог, поскольку парень все еще не вызывал доверия и мог сделать какую–нибудь глупость. Тем более что ничего полезного, кроме пароля, Мэтт все равно не знал.

Было около четырех утра, когда Сагануренов достиг таблички, извещающей о том, что впереди лежат зловещие земли загадочного Гильдыева. Сколько сейчас точно времени детектив не знал, смартфона у него не было, а туркменское серебряное небо никаких даже примерных предположений о времени суток сделать не позволяло, поскольку всегда было одинаковым.

Впереди пылал кратер Дарваза, а к югу от него Сагануренов отсюда уже видел древний мегалит, Смерть Воина, куда в старину ходили ночевать мальчики из местных давно сгинувших деревень. В небе все так же кружила пара дронов, людей, как и в прошлый раз, когда Сагануренов так бесславно потерпел здесь поражение, заметно не было.

Сагануренов, не мешкая, заехал на территорию Гильдыева, но тут же остановил машину и, не глуша мотора, вышел из нее. Детектив тревожно наблюдал, как дрон пикирует к подземному логову гимназисток фон Мизеса. Через полминуты из огромного люка, разверзшегося в земле, уже выехал уазик, на этот раз один, и на полном ходу ринулся к Сагануренову, поднимая облака пыли. Сагануренов стоял и смотрел, как автомобиль приближается.

На этот раз детектива, судя по всему, решили убить сразу, хотя Эджигюль и говорила, что Дочери фон Мизеса вроде бы никого не убивают. Вероятно, никто до Сагануренова просто не был настолько дерзок, чтобы вторгаться в эти земли повторно.

Уазик резко затормозил в паре десятков метров от Сагануренова, пассажирская дверца открылась, и девочка лет двенадцати собралась без всяких предупреждений расстрелять Сагануренова из калашникова. Детективу это было не впервой, в него уже стреляли из калашникова, даже оставили ему пулю в голове на память. Глядя прямо в черные глаза девочки и столь же черное дуло ее автомата, Сагануренов даже словил странный флешбек, как будто он переместился на сорок лет назад и снова стоит в здании городского КГБ, а генерал Шоссейников приказывает бойцу «Метели» застрелить Сагануренова.

— Караш–Север, — закричал Сагануренов, произнеся слово «север» по–английски.