Альберт Беренцев - Эльфицид: Сердце Зла

— Нежить, сильная, — прошипела рептилия, — Открывай.

Андрей приложил ладонь к метке, и двери бесшумно распахнулись. В воздухе повисли фиолетовые буквы:

Катакомбы Кабуурахта: Усыпальница Хоодан

За дверьми оказался длинный прямой коридор из черного камня, широкий и очень высокий, так что забежавшему вперед отряда волшебному огоньку паладина пришлось взлететь вдвое выше, чтобы достичь потолка. Стены здесь были украшены металлическими панелями, но барельефы на них были испорчены, помяты и изрезаны, так что ничего нельзя было рассмотреть.

Из коридора дул холодный ветер, который теперь ощущался совершенно явственно. А еще музыка, когда Андрей открыл дверь, вдруг резко заиграла громче. Теперь можно было различить мрачную загробную готическую мелодию, очень печальную и исполняемую непонятно на каком инструменте.

— Бля, — первым догадался брат Нираб, — Это… Нет, вы серьезно? Музыкальное сопровождение в этой игре, музыка в Ergotism?

— Да, — прошипел Ксиб, — Только в этом данже. Он единственный. Это музыка системы, она из ниоткуда. Ее нельзя отключить. Если кому надоест — попросите наколдовать на вас оглушение. Это поможет. А надоест она вам обязательно. Позже поймете.

— Да нормальный музон, — не согласился брат Нилбог, — По крайней мере, грабить мертвых богатеев он совершенно точно не помешает. Так что скорее вперед, на встречу приключениям! Мне страсть как охота поглядеть на поднесенные мертвецам предметы искусства, вообще люблю искусство.

— А почему барельефы испорчены? — спросил Андрей у Мелкой Буквы, — Это кто–то сделал специально.

— Хм… — Мелкая Буква задумался на секунду, — Я полагаю, что это было сделано при тирании психирургов и по их приказу. Видишь ли, психирурги не поощряли чрезмерную демонстрацию богатства и считали, что богачи ничем не лучше остальных. Поэтому они могли приказать испортить отделку усыпальницы.

— Погоди–ка, — пришел в ужас брат Нилбог, — Ты хочешь сказать, что они и сокровища распорядились убрать?

— Сокровища на месте, — прошипел Ксиб, — Я покажу где. Вы сможете залутать. Но без моего приказа колонну не покидать. Иначе катастрофа. Сейчас новое построение. Паладины впереди, оба. Эльфы-NPC — замыкающие, Грибные за паладинами. Колдун слева в центре. Гном с ботами — справа в центре. Вперед.

Андрей снова спал.

Стояла оглушительная тишина, как будто кто–то выключил звук во всем Мире. Потом заиграла музыка, мрачная, готическая и похоронная. Было совершенно темно, Андрей сидел один в темноте, в одной набедренной повязке. Через некоторое время сквозь музыку он услышал океан, бушевавший где–то снаружи пещеры, в которой находился Андрей.

Он сидел один в темноте долго, много часов, если не дней. Лишь потом его потревожили. Люди в клетчатых арафатках. Не темные эльфы. Низшая раса. Чужаки. Они втащили в пещеру какую–то залитую кровью перепуганную девушку, пленница клетчатых была в одном нижнем белье и вся в синяках, ее били.

— Это одна из тех, что напала на Эазиму, — доложил человек в арафатке, — Она притворялась храмовницей, но она — игрок.

— Я ее знаю, — хрипло произнес Андрей, он слишком долго молчал и почти разучился говорить, — Джейни. Умница и красавица Джейни. Я видел ее во сне.

Джейни с ужасом смотрела опухшими от слез глазами, она не узнавала Андрея.

Из темноты пещеры вдруг выступил обрюзгший и вонявший темный эльф, замотанный в грязные тряпки.

— Войди в нее, — приказал он каркающим голосом, — Забери ее.

— Не могу, — ответил Андрей, — Она игрок.

— Раньше мы брали игроков, — прокаркал эльф.

— Это было до атаки, — сказал Андрей, — До того, как хозяева вот этих сломали сервер.

Андрей презрительно указал пальцем на клетчатых, а потом приказал:

— Убирайтесь. Пошли вон.

Люди в арафатках исчезли, оставив плачущую Джейни.

— Разбей оба ее кувшина, оба… — захрипел темный эльф, — Нам нужен внешний кувшин.

— Внешнего кувшина нет, — холодно произнес Андрей.

— Есть, и он нам нужен, — не согласился темный эльф.

— Нет, — сказал Андрей, и Джейни заорала от ужаса, от того, что он делал с ее сознанием.

— У этого игрока нет реального тела, оно давно умерло, остался только ее отпечаток, здесь, в игре…

Музыка становилась все громче, она целиком заполняла уши и мозг Андрея, она ему смертельно надоела, он слушал ее целый день, одну и ту же поганую мелодию. Потом к музыке примешались крики и топот ног, и Андрей проснулся.

Еще до того, как он открыл глаза, Андрей понял, что творится что–то неладное. А еще он осознал, что заклинание оглушения, которое на него наложил колдун перед сном, давно прекратило свое действие, и Андрей уже час, если не больше, снова слышит гадкую музыку. Она не разбудила его, потому что он привык к ней, как привыкаешь к жужжанию сломанного холодильника на кухне или тиканью часов. Но она раздражала, действовала на нервы, и не только Андрею, но и всем остальным членам отряда. Поэтому перед сном многие попросили колдуна наложить на них оглушение, чтобы хотя бы во сне отдохнуть от надоевшей мелодии. Ксиб был прав, эта музыка в данже создавала проблемы. В остальном же, если не считать изматывающей музыки и не менее раздражающего отсутствия солнечного света, вчерашний день прошел вполне удовлетворительно.

Коридоры в усыпальнице богатеев были широкими, а каждый богач покоился в отдельной огромной камере, поэтому этот лабиринт отряд проходил целый день. Нежить, как и в прошлой усыпальнице, напала лишь однажды, вся разом. Здесь ее было больше, кроме того, мертвяки были одеты в броню и вооружены. Атака на этот раз произошла прямо в коридоре, а не в зале. К счастью рядом оказалась просторная камера с мертвой мумифицированной старухой, наряженной в шелка и драгоценности. В эту камеру рептилоид и распорядился поместить всех ключевых фигур похода, пока боевая часть отряда принимала бой в коридоре. На этот раз было уничтожено больше тысячи мертвяков, а отряд отделался тем, что брату Ирортсу откусили палец. Других пострадавших не было, а палец брат Ирортс восстановил себе даже раньше, чем к нему подбежала целительница.

Ксиб, как и обещал, разрешил Грибным разграбить три самые богатые погребальные камеры, так что братья к концу дня передвигались с трудом, поскольку их инвентарь был полностью заполнен золотом, серебром и драгоценностями. После разграбления третьей камеры Грибные замедлились настолько, что им пришлось надеть часть награбленного на себя, чтобы разгрузить инвентарь. После этого братья своим внешним видом стали напоминать нечто среднее между королями викингов и американскими черными рэперами. На шеях у них болтались золотые и серебряные цепи с драгоценными камнями, а пальцы были усеяны бесчисленными кольцами. У брата Нилбога пара колец была даже в носу.