Альберт Беренцев - Эльфицид: Сердце Зла

— Они тебе жизнь спасли, карад, — прошипела Тагафай, — Децимус захлопнул люк. А сам остался там. Мой командир пал, а я осталась в живых. Это бесчестие.

— Ну, можешь броситься на меч, чтобы искупить бесчестие, мне, если честно, плевать, — ответил брат Инножд, — Хотя нет, не можешь. Тут несколько тесновато, чтобы бросаться на мечи. Так что воткни себе лучше кинжал в левую титьку… Впрочем, тоже не сработает, она у тебя слишком большая, и кинжал до сердца не дойдет. Да и броню с титьки ты снять не сможешь из–за тесноты. Так что просто попроси Грозу Нубов дать тебе сапогом в рожу. Не знаю, искупает ли это бесчестие или наоборот создает, но мне, как я уже говорил, насрать. Я убираюсь отсюда, тем более что наш эльф–черныш уже оклемался после нокаута.

— Я был не в нокауте, я умер, — возмутился Андрей, — Но Три Сестры вернули меня к жизни своей божественной волей!

— Это я вернул тебя к жизни своей божественной волей, — пробурчал брат Инножд, — Чудо Трех Сестер — это название кровяной руны, долбоящер. Именно ее я в тебя и швырнул, когда ты не осилил один раз махнуть кинжалом, чтобы завалить призрака. Эта руна полностью восстанавливает здоровье и действует даже после смерти, но только три секунды. А стоит она, как трехэтажный особняк в Эазиме со всей обстановкой, и найти ее не легче, чем честного риа. Так что с тебя два миллиона квинтов, это только за спасение твоего долбаного перса. А, учитывая, что я спас тебя от смерти и в реале, с тебя еще и тысяча биткоинов. Я бы потребовал больше, но твоя никчемная жизнь больше не стоит, извини.

Андрей открыл свои статы и убедился, что здоровье у него действительно на максимуме. Все еще до конца не веря, что спасение пришло не от прекрасных богинь, а от Грибного Эльфа, Андрей обернулся к Тагафай, и та кивнула, подтверждая рассказ брата Инножда.

— У меня нет ни квинтов, ни биткоинов, — признался Андрей, — Но спасибо.

— Пожалуй, ты прав, — согласился брат Инножд, — Именно «спасиба» твоя жизнь и стоит, это объективная оценка ее стоимости. Тем не менее, это была моя единственная руна Чуда Трех Сестер, и я берег ее для своих корешей. Так что долг все еще за тобой. Если тебя не устраивают условия, я могу откатить действие Чуда прямо сейчас, воткнув тебе кинжал в глаз, например.

— Нет, не надо, — торопливо произнес Андрей и поспешил сменить тему, — А куда делся дух? И зачем ты хотел отрезать мне руку, если знал, что я жив?

— Дух улетел дальше вперед, пройдя сквозь нас, — вздохнул брат Инножд, — Там впереди кто–то орал, вроде не ящер, хотя он полз перед тобой. А еще там шумели какие–то механизмы. И я понятия не имею, почему мой собственный клан меня не дождался и бросил здесь с наркоманом и сумасшедшей NPC. В любом случае, когда мы снова встретим своих, я не буду это выяснять, а сразу приступлю к вершению справедливой кары. Тагафай дело говорит, бросивший командира погряз в бесчестии и должен получить в рыло, как минимум. Тем более что я, в отличие от Децимуса, жертвовать собой не подписывался и в люк залез.

— А руку–то зачем резать? — все не унимался Андрей, — Ты же знал, что я жив!

— Ну да, — не стал отрицать брат Инножд, — Но после смерти и воскрешения Чудом Трех Сестер в себя приходят не сразу. Ты мог проваляться в отключке и час. Не ждать же нам все это время, в самом деле. Но раз уж ты оклемался всего лишь через пять минут, нам пора двигать. Вы оба, конечно, приятные собеседники, но место для беседы неподходящее.

— Сначала оживи Ваську, — потребовал Андрей.

— Сунь лучше это говно себе в инвентарь. Там его, по крайней мере, никто не увидит, все меньше позориться. Хотя ладно, хрен с тобой.

Брат Инножд снял паралич с котопаука, который немедленно перевернулся на лапки и зашипел. Но, увидев, что хозяин снова живой, Васька передумал шипеть, подбежал поближе к Андрею и лизнул его в щеку ворсистым черным языком.

Брат Инножд тем временем каким–то невообразимым образом встал в узком лазе на корточки, сложившись и сжавшись в объеме чуть ли не в два раза, а потом снова лег на пол, но уже развернувшись к Андрею подошвами своих меховых сапог.

— Прокаченная акробатика, нубло, — пояснил через плечо брат Инножд и пополз вперед.

Волшебный синий огонек, видимо, принадлежавший брату Инножду, послушно полетел за хозяином.

Андрей подобрал с пола и сунул в инвентарь свой выпавший в момент смерти ритуальный кинжал психирурга и пополз следом. Тагафай поползла за ним, котопаук бежал перед лицом Андрея.

Проклятый блэк не смолкал ни на секунду, но Андрей за последние пару дней в данже уже успел привыкнуть к постоянной музыке, так что музыкальное сопровождение стало восприниматься, как нечто вроде легкой зубной боли, неприятное и назойливое, но терпимое. Брат Инножд иногда останавливался и орал, выкликая пропавших товарищей, но ответом ему было только эхо.

Лаз был совершенно прямым и, несмотря на то, что это локация называлась гробницей психирургов, никаких мертвецов или погребальных камер здесь не было. Замкнутое пространство лаза и тот факт, что их бросили, пугали Андрея, но он пока держался и не давал панике овладеть собой. В этом ему помогали остатки эйфории, все еще сохранившейся после чудесного спасения от смерти. Можно было сказать, что Андрей в буквальном смысле побывал на том свете, хоть и всего одну секунду, и это придавало ему какую–то странную уверенность в себе, как будто делало его сильнее.

Но чем дальше они ползли по лазу, тем больше эта уверенность таяла. Спина у Андрея болела все больше, он замерзал, а клаустрофобия настойчиво стучалась в мозг. Андрей набил рот колки, но вещество уже давно не несло никаких полезных эффектов. Страх возрастал, когда минут через десять путешественники достигли развилки, Андрей был уже близок к панике. Здесь был перекресток, такие же узкие лазы из черного камня уходили влево, вправо и вперед. Брат Инножд остановился, около минуты отряд мрачно молчал.

— Ну что, Гордоны Фримены? — не слишком уверенно спросил брат Инножд, — Не нравится мне все это. Монтировки ни у кого не нет? И куда дальше?

— Хоть куда–нибудь. Не надо останавливаться, здесь очень холодно, — попросил Андрей, которому уже начало казаться, будто стены сжимаются, а потолок приближается, хотя он и понимал, что это лишь иллюзия, порожденная страхом замкнутого пространства.

— Надо было создавать себе персонажа–ледяного эльфа, а не местный аналог африканского нигры, — выругался брат Инножд, — Я не знаю, куда дальше.

— Покричи еще, — предложила Тагафай.

— Эй! — гулко заорал брат Инножд, перекрыв своим могучим басом даже игравший в лазе блэк, — Дезертиры! Пидорасы! Друзья! Где вы? Вы командира потеряли, сволочи!

Но никто не ответил, а потом откуда–то слева вдруг раздался глухой металлический скрежет, стихший спустя несколько секунд.