Анна Бахтиярова - Дух лунной башни

— Но настоящих перебили три столетия назад, — возразила я, подходя ближе.

— Угу. А полуцветы так вообще появились непонятно откуда. Взяли и начали рождаться ни с того, ни с сего.

Ух, как же мне хотелось врезать по этой ухмыляющейся физиономии! Ведьмак — не ведьмак. Сущее наказание!

— Садись, хватит топтаться, — он перекинул ногу через метлу. — Главное, держись крепче. Яла с характером. И ее штормит время от времени.

Я подавила стон. У метлы и имя есть? Балаган отдыхает.

— Мы вернемся в Гвендарлин, — объяснил Ульрих, пока я устраивалась позади, поправляя изгаженный подол. — Метла «привязана» к колледжу. Прорвет любые слои. Шаадею и остальным скажем, что открыли портал, выбираясь из покалеченного сада. Нас не зацепило, ясно? Только потрепало малость. Поняла, Лилит?

Метла взлетела, ветер взметнул растрепанные волосы. Мои руки крепко обвивали талию Ульриха. Я прижалась к нему всем телом, ощущая его тепло. Это пьянило и будоражило.

— Поняла. Никто не должен узнать, как мы выбрались.

Земля под ногами уплывала всё дальше. Пруд походил на лужу, а высокие деревья на молодую поросль. Ну и высота! Но я не боялась. В детстве завидовала птицам, летавшим выше башен замка Ван-се-Росса. Провожала их долгим взглядом. Теперь я сама парила, все набирая и набирая высоту.

— Держись! — скомандовал Ульрих.

Движение замедлила невидимая паутина. Натянулась, того гляди отбросит назад вместе с метлой. Что тогда? Убьемся? Но упрямое транспортное средство по имени Яла выдержало натиск и прорвалось, вынося нас к нормальному небу и солнцу. Я зажмурилась, отвыкнув от яркого света. Вдохнула полной грудью. Я и не замечала, насколько спертый воздух в отражении. Насколько мертвый.

— Да-а-а, досталось саду, — сочувственно протянул Ульрих.

Я приоткрыла один глаз. Внизу простиралось поле боя. От грядок и кустов ни следа. Деревья выкорчевало с корнями. Вот тебе и крохотная коробочка.

— Жаль.

— Ничего, — успокоил староста. — Мэтр Шаадей приведет всё в порядок. Пара дней, и сад примет очередных проштрафившихся учеников. Держись! Еще один рывок!

Новая паутина оказала достойное сопротивление, но не столь мощное, как ее сестра в отражении. Натяжение, треск, и тело обдало потоком ледяного осеннего воздуха. Ноги коснулись ступеней, убегающих к нависающему на скалах замку, превратившемуся за наше отсутствие из фиолетово-серого в бледно-зеленый. Холод камней я явственно ощутила через чулки и, «спешившись» с метлы, заплясала на месте. Туфли — удобные и добротные — остались в треклятом пруду в отражении.

Ульрих погладил метлу и шепнул:

— В убежище. И спасибо тебе.

Яла приняла вертикальное положение, изобразила странный пируэт, сильно смахивающий на поклон, и растворилась в воздухе. В буквальном смысле.

— Лилит, если ты кому-нибудь расскажешь обо мне и…

— Наведешь порчу, — перебила я.

Но в зеленых глазах не осталось ни веселья, ни понимания.

— Ты же не хочешь, чтобы все узнали, что рядом живет не контролирующая ярость психопатка.

Я чуть не разревелась. Прямо там — на ступенях. И стоило меня вытаскивать сначала из пруда, потом из отражения, чтобы с легкостью смешать с грязью…

— У каждого цвета магии свои особенности. Красные маги на пике достигают невероятной мощи и способны сокрушить горы. Но после выброса сила идет на спад, и ее владельцы уязвимы. Другое дело — синие маги. Они расходуют мощь равномерно, их практически невозможно застать врасплох. Причем, способности черно-синих заведомо выше бело-синих. Черно-синие — одни из самых опасных противников.

Я сидела за партой на «Теории цветовой магии», подперев щеку рукой, и слушала Летисию Дитрих в полуха. Ее рассказ касался и меня. Но голову занимали другие мысли, совершенно не относящиеся к учебе. Например, гадкий Ульрих, которого я за полторы недели не видела ни разу. Или его вынужденное признание в ведьмовском происхождении в саду Германа Шаадея.

Кстати, о Шаадее. Вечно взъерошенный мэтр поверил в нашу с Ульрихом сказочку, и не догадывался о «приключении» в отражении. Зато проявил невероятную прыть в розыске владельца разрывающейся коробочки. Им оказался старшекурсник, жаждавший отомстить Шаадею за несправедливое, по его мнению, наказание. Треклятой коробке полагалось взорваться посреди ночи, разнеся сад. Увы, бездарь не учел, что вредоносная игрушка из особой партии, и реагирует исключительно на движение. В общем, теперь горе-мстителю предстояла отработка в восстановленном саду до самого лета.

Нас же с Ульрихом от наказания освободили, посчитав, что своё мы получили. Я гордо задрала нос. Вот и отлично! Не придется встречаться! День за днем я запрещала себе думать о мерзком мальчишке, но любопытство пересилило обиду. Я не удержалась, наведалась в библиотеку и огорошила леди Филомену очередным странным запросом.

— Почему тебя интересуют истинные ведьмаки? — спросила она, взирая поверх овальных очков в тонкой оправе. — Их всех давно истребили в войне с магами.

— Знаю. Но я любопытна от природы.

— Занятно, — протянула библиотекарша. — Ты первый полуцвет, который ищет здесь что-то помимо учебной или развлекательно литературы.

— Это плохо? — не вовремя проснулся едкий характер.

— Поживем — увидим, — ответила леди Филомена после раздумья и ушла за книгой.

В отличие от «Истории Гвендарлин» и ее высокопарного слога, новое чтиво увлекло с первых страниц. Я узнала, что ведьмаки и ведьмы (или природники, как их называли) веками жили отдельно от магов, женились только на своих, детей учили сами, не отправляя в Гвендарлин или другие учебные заведения страны. Сила особого народа не уступала полноценным, что многим не нравилось. Ведь если маги сами являлись сосудами силы, то ведьмаки черпали ее из недр природы, тянули из земли, водоемов или растений. Родной магии — ноль!

В книге не говорилось прямо, но, похоже, эта особенность и послужила причиной раздора. А еще подозрительная обособленность природников. Война потрепала обе стороны, и неизвестно, чем бы закончилось противостояние, если б не предательство своих. Несколько ведьмовских кланов заключили союз с магами. Выдали секреты собратьев в обмен на свободу и безопасность.

Маги сдержали обещание, но предатели всё равно поплатились. Их силы загадочным образом иссякли. Три сотни лет назад выжившие ведьмаки и ведьмы перестали быть природниками. Остались «бледнокровные пародии», как назвал их Ульрих. Они пользовались накопленными знаниями — варили зелья, чтобы колдовать или заставлять летать метлы, вроде той, с которой плюхнулась в грязь Джемма Паскуале.

Вот так бездарно закончилась многовековая история народа…