Анна Бахтиярова - Дух лунной башни

— Можешь вылечить? — спросила я в один из дней, кивнув на вазу с завядшими цветами — очередным проявлением заботы Шема.

Комната тонула в ранних ноябрьских сумерках, но я разглядела мягкую мамину улыбку.

— Нет. В этих стенах не работает никакая магия, кроме целительской. Ты не знала?

Я покачала головой. Для нас — полуцветов — жизнь в колледже иная. Она во многих аспектах проходит мимо. Полноценные тут живут, а мы лишь выживаем. Для них Гвендарлин — второй дом, для нас — поле боя. Для меня, так и вовсе в прямом смысле.

— Не хочешь рассказать об этом мальчике? Шеме? Эмилио говорит, вы встречаетесь.

Я вытаращила глаза, как пойманная рыбина, по глупости позарившаяся на червячка. — Я и Шем? Ах, да…

Пришлось рассказывать о приставучем Кайле Несторе и идее Шема притвориться парой.

— Ты уверена, что это притворство? — спросила мама неожиданно строго.

— Да, конечно.

— Для мальчика тоже?

Я снова ответила утвердительно, но сама напряглась. Никто, кроме Шема, цветов не присылал. Но ведь он сам настаивал, что наше свидание на маскараде исключительно дружеское. Правда, потом дулся, что я испарилась.

Нет, глупости. Для будущего великого темного мага я — свой «парень». И точка.

…Утром следующего дня на пороге нарисовался еще один посетитель, безропотно пропущенный леди Виэрой. Неожиданный и незваный. Юмми Свон в обнимку с книжной стопкой, которая при росточке девчонки смотрелась внушительной горой.

— Прошу прощения за вторжение, — объявила бывшая белка, вручая все это добро удивленной Ренет. — Весть, что Лилит пошла на поправку, разлетелась по колледжу быстрее северного ветра. Мэтры посчитали, ей пора возвращаться к учебе. Вот, — она достала из кармана исписанный лист. — Это список глав, которые следует прочитать, и темы письменных работ.

Я язык прикусила с досады. Еще не выздоровела, а придется корпеть над учебниками.

— Вы подруга моей дочери? — уточнила мама, взирая на Юмми с подозрением. Я не упоминала, что общаюсь с кем-то не из особого сектора.

— Знакомая, — улыбнулась та. Вполне располагающе. — Я староста четвертого курса. Светлая. Кому-то следовало собрать задания для Лилит, а с полуцветами мэтры вряд ли б захотели б это обсуждать. Вот я и вызвалась.

— Как благородно, — улыбка Ренет добра не предвещала. Как и тон.

Но Юмми не смутилась.

— Вы же знаете, леди Вейн: не все полноценные — законченные уроды.

Если б на месте мамы был кто-то другой, я бы зааплодировала Юмми за мастерский укол.

Однако грубость в адрес Ренет — непозволительная роскошь. Ни для кого.

— Не все, — объявила я ядовито. — Но большинство.

Староста печально вздохнула.

— Видите, леди Вейн, ваша дочь тоже предпочитает не замечать полутонов, — Юмми присела на край кровати. Посмотрела в упор. В глаза. Не фокусируя внимания на бинтах и позорной шапочке. — Лилит, ты считаешь, одним полуцветам несладко? Зря. Магам и без вас хватает поводов для баталий. Темные — светлые. Светлые — темные. Вечное противостояние. Не говоря уже о дружественных и враждующих цветах. Еще и потомки ведьм при делах. Они вечно крайние, и оттого готовы пакостить всем и каждому. И поверь, я тоже в Гвендарлин не леди-популярность. До того как назначили старостой, только и слышала вслед: карлица да коротышка.

Ох…

Я стыдливо отвела взгляд. Коротышка. Разве не этим словом я мысленно называла Юмми? И, правда, некрасиво. Получается, я, как и полноценные, смаковала чужой недостаток? Вот, пропасть!

— Держи, — Юмми примирительно протянула лист с домашним заданием. — Не всем наплевать, Лилит. И далеко не все одобряют поведение первогодок. И Свена.

— То есть, тебе не всё равно? — уточнила я не слишком дружелюбно.

— Верно. Ты одна из нас. В смысле, из учеников Гвендарлин.

Наверное, мои глаза вспыхнули не хуже, чем у Тиры или Урсула в свете свечей. Юмми засмущалась и поспешила попрощаться, а я, едва за незваной посетительницей закрылась дверь, ударила кулаками по матрацу. О, да! Я отлично поняла смысл слов белки. Одна из них! Одна из ордена! Не хочу! Не буду! Это раньше я подумывала вступить в тайное общество во имя собственного расследования. Однако огненный шторм поменял приоритеты. Ну, всех в болото! Буду сидеть в особом секторе, не высовывая носа.

— Что с тобой? — удивилась мама.

— Не хочу общаться с полноценными. Вот и всё.

— Согласна, странная девочка. Прямолинейная. Но вроде неплохая.

— Всё равно не хочу.

Ренет поцеловала меня в лоб (точнее, в полоску кожи, не покрытую бинтами) и оставила в покое, отлично зная, что сама остыну быстрее. Вот я и остывала. До самого вечера. Без вдохновения листала принесенные Юмми учебники, но думала об ордене. И о словах загадочной Маргариты, ставшей после смерти заложницей лунной башни. О требовании найти союзников.

«Есть орден. Они дети, конечно. Но такие дети веками защищали Гвендарлин от мрака, не осознавая своей истинной роли…»

Звучало пугающе. Защитники, не понимающие собственной роли. Как темные маги, веками отдававшие силу древней скале? А, впрочем, какая разница? По словам убитой девицы — мы все играем роли в чьем-то спектакле. Как играла она сама когда-то. Уж если Маргарита не справилась — полноценная и почти взрослая, проучившаяся в Гвендарлин несколько лет, куда полуцвету-неучу?

Может, послушаться призрака и довериться Эмилио?

Нет. Не могу. Я не готова откровенничать со средним герцогом. Придется рассказать слишком многое. Не только о гуляниях в трансе по ночным коридорам, моей странной способности и общении с участниками ордена. Но и о ненаглядной Марго. Я не знала, как заговорить с Эмилио о бывшей возлюбленной. Боялась представить выражение его лица, когда назову заветное имя.

После мрачных раздумий я ожидала ночных кошмаров или появления опасного голоса, зовущего из глубин замка. Но приснилось что-то спокойное и светлое, не оставившее ни единого образа, лишь ощущение легкости и беззаботности, как в погожий летний день. Быть может, сработала защита целительского блока. Ни один дурной сон не мог пробиться и навредить пациентам леди Виэры.

Проснувшись, я чувствовала я себя сносно, и, когда днем мама сообщила, что ко мне просится очередная посетительница — полуцвет с красными волосами, махнула рукой, мол, пусть заходит. Последние события, переживания и боль стерли старые обиды. Я созрела к примирению с Агнией. В конце концов, она не стояла столбом под натиском огненного шторма, не растерялась и спасла меня от участи пострашнее.

Сокурсница вошла бочком, остановилась возле кровати, неловко пряча взгляд. На ее месте я бы реагировала так же. И пялиться неприлично, и вести себя естественно не выходит. — Садись, — не выдержала я, похлопав почти зажившей рукой по матрацу. — Что нового?