Роберт Говард - Сборник Избранные произведения в 8 томах. Компиляция

— Кажись, ты говорил, будто твоим снадобьем можно лечить всех тварей земных? — требовательно спросил я у Прохвессора, так резко осадив Кэпа рядом с повозкой, что нас всех окутало громадное облако пыли. — И людей, значит, тоже?

— Всенепременнейше! — с глубокой убежденностью в голосе заявил Латимер.

— Тогда немедля поворачивай в Гальего! — велел я. — Там для тебя как раз имеется отличный пациент!

— Но ведь Гальего — это просто небольшой поселок где-то в самой глуши! — попробовал возразить Латимер. — Тогда как в достославной Пьяной Лошади имеется несколько салунов; к тому же там совсем рядом проходит железная дорога и…

— И ты еще смеешь лепетать что-то о железной дороге, когда на карту поставлен человеческий рассудок! — яростно взревел я, выхватив свой сорок пятый, и, совершенно непроизвольно, отстрелил несколько пуговиц от сюртука Прохвессора. — Я покупаю все твое бешеное пойло! Чохом! А ну, живо! Поворачивай лошадей и счас же дуй прямиком в Гальего!

— Нет, нет! Не надо! У меня даже в мыслях не было вам противоречить! — сильно побледнев, поспешно пробормотал Латимер. — Эй, Мешак! Разве ты не слышал, о чем нас только что попросил вот этот весьма уважаемый джентльмен? Ну-ка, вылезай из-под козел и заворачивай лошадей назад!

— Как шкажете, машша Прохвессор! — ответил Мешак, опасливо выглядывая из-под сиденья.

Кабриолет развернулся в обратную сторону как раз к тому моменту, как к нам подскакал Лем Кемпбелл. Тут я вытащил из кармана штанов комок смятых бумажек, какими меня снабдил старик Голландец, и сказал молодому человеку:

— Хватай баксы! Закупишь на все в Пьяной Лошади жратвы, а потом переправишь ее в скотоводческий лагерь Буйного Голландца; сейчас он стоит на Малом Янктоне. А я прямо счас еду в Гальего и забираю с собой продуктовый фургон, потому как иначе мне будет просто не на чем переправить братца Бакнера в твой загородный дом!

— Насчет жратвы не волнуйся! — заверил меня Лем Кемпбелл, деловито запихивая баксы к себе в карман. — Это дело я беру целиком на себя. Слово джентльмена! А ты уж пригляди там за Бакнером, хорошо? Нет, ну как все-таки здорово! Ведь стоило мне тебя увидеть, и я тут же понял, что на тебя можно смело положиться. Целиком и полностью!

Ладно. Парень растолковал мне, как добраться до его дома, после чего пришпорил своего скакуна и помчался в Пьяную Лошадь. Ну а я, поторапливая Капитана Кидда, двинулся назад по дороге. Обгоняя кабриолет, я чуток придержал Кэпа и проорал:

— Следуйте за мной, в Гальего! Пускай кто-нибудь из вас пригонит туда мой продуктовый фургон, который сейчас стоит у развилки. И смотрите, не вздумайте смыться, воспользовавшись моим временным отсутствием!

— Подобная ужасная мысль просто никак не могла прийти мне в голову, — пролепетал Латимер дрожащим голосом. — Езжайте себе вперед и ни о чем не беспокойтесь. Мы последуем за вами со всей скоростью, на какую способны!

И чуть погодя я уже во весь опор пылил по тропе, ведущей на Гальего.

Этот поселок оказался настолько мал, что в нем имелся лишь один-единственный салун, подъезжая к которому я явственно расслышал знакомый яростный рев. Затем дверь салуна вдруг слетела с петель и через дверной проем, один за другим, ласточкой выпорхнули три или четыре парня.

Пролетев ровно по семнадцать с половиной ярдов, они рядком чинно встали на уши в придорожной канаве. Едва бедолагам удалось подняться, они тут же неверными шагами (но весьма быстро) устремились куда-то в неведомую даль.

— Да уж! — вслух подумал я. — Похоже, братца Медведя мне долго искать не придется!

Этот мерзкий Гальего сейчас выглядел в точности так же, как любой другой мелкий городишко, где вздумалось малость гульнуть и повеселиться моему двоюродному братцу.

Все двери и ставни домов и лавок были заперты наглухо. На улицах — ни единой живой души. И лишь на противоположной от салуна окраине городка виднелась быстро уменьшавшаяся фигурка всадника, во весь опор гнавшего свою лошадь по направлению к холмам. Не знаю, по какой причине, но я почему-то был готов поклясться, что этот малый — местный шериф.

Я спешился, привязал Капитана Кидда к коновязи и пошел к салуну, причем у самых дверей едва не упал, споткнувшись об какого-то малого, по-видимому — бармена. Тот, путаясь в своем переднике, бестолково ползал туда-сюда прямо у порога; оба глаза у него были подбиты, да так ловко, что полностью заплыли и свет Божий померк для их обладателя по меньшей мере на целую неделю.

— Не стреляй! — взмолился он, услышав мои шаги. — Сдаюсь на милость победителя!

— Какого хрена? — сурово спросил я. — Что тут происходит?

— Как странно! — робко пролепетал малый. — А ведь услышав твои шаги, я был готов поклясться, что ты — это он! Ну, тот самый парень, которого все зовут Медведь Бакнер. Видишь ли, последнее, что я могу припомнить, — мои слегка неосторожные слова насчет демократической партии. И тут на меня сразу обвалилась крыша салуна. А может быть, поблизости случилось внезапное землетрясение? Ведь не мог же одинединственный человек так изувечить меня за какую-то пару секунд!

— Отчего же? — холодно ответствовал я. — Просто ты не знал, кто таков Медведь Бакнер. Теперь будешь знать! А ежели тебе вздумается еще разок ляпнуть какую-нибудь мерзость про демократов, имеешь шанс познакомиться поближе и с Брекенриджем Элкинсом. То есть со мной!

Переступив через жалобно стенавшие останки бармена и груду щепок, в которую превратилась сорванная с петель дверь, я вошел в салун. Признаться, сперва мне показалось, что Лем Кемпбелл несколько преувеличил свои буйные фантазии насчет братца Медведя, потому как тот явно действовал в самой обычной, издавна свойственной ему манере. Но стоило мне лишь разок глянуть на своего родича, как мнение мое тут же резко переменилось.

Бакнер в гордом одиночестве высился у стойки бара, щедрой рукой наливая себе виски в пивную кружку. На нем была надета прям-таки ужасающая, поистине невероятная рубашка, переливавшаяся красным, желтым, пурпурным, зеленым и еще черт его знает какими цветами!

— О Боже! — потрясенно промолвил я. — Где тебе удалось откопать такое… такую штуку?!

— Ежели твое неуместное замечание относится к моей новой рубашке, — резко и с нажимом отвечал братец Медведь, — так знай, что таков теперь высший шик! Эта рубашка — самый классный товар! Лучшее, что мне удалось добыть в Денвере! Она куплена специально ко дню моей свадьбы!

— Так и есть! — простонал я. — Взаправду обезумел!

Ведь даже пьяный койот сразу бы усек, что, находясь в здравом уме, никто ни в жисть не натянет на себя такой кошмар!

— А чего уж такого безумного в том, когда человек собрался жениться? — огрызнулся Бакнер, отбив горлышко очередной бутылки и переливая ее содержимое в кружку. — Ведь люди женятся каждый божий день!