Роберт Говард - Сборник Избранные произведения в 8 томах. Компиляция

Однако никаких сомнений относительно своего следующего шага у Гордона не было. Он напился из источника и собрал кое-что из еды, которую арабы приготовили себе на завтрак. Несколько сухих лепешек и головок сыра он положил в мешок, а бурдюк наполнил водой. Он нашел свою винтовку и высыпал песок из магазина, а затем пристегнул к поясу саблю, снятую с одного из убитых. Отправляясь из Аль-Азема в пустыню, Гордон не предполагал, что ему придется сражаться. Но теперь не избежать схватки с воинами Шалаана ибн Мансура. И хотя сабля была дополнительной тяжестью, прикосновение к узкому кривому лезвию давало чувство безопасности.

Затем он повесил бурдюк и мешок с провизией на плечи, поднял винтовку и вышел из тенистой рощи в жгучий зной пустыни. Хотя Гордон не спал всю предыдущую ночь, короткий отдых у источника наполнил новой силой его выносливое тело, закаленное невероятно напряженной жизнью. Предстоял долгий, очень долгий переход к пещерам Аль-Хоур под палящим солнцем. Теперь он не надеялся достичь холмов раньше Хокстона, если не произойдет какого-нибудь чуда. И прежде, чем новый восход солнца осветит пустыню, всадники Шалаана ибн Мансура будут за его спиной. В этом случае… все, что ему остается, так это просить Фортуну подарить удачу в бою.

Солнце проделало свой медленный мучительный путь в небесной вышине, а затем скатилось вниз. Опустились сумерки, и над пустыней замерцали звезды. Под ними брел человек, упорно преодолевавший безжалостную необъятность пустынного пространства и одиночества.

Пещеры Аль-Хоур были высечены в стенах мрачной гряды холмов, которая возвышалась над каменистой пустыней, как гигантский позвоночник. Среди них струился только один родник, который брал начало в пещере наверху и струился тонкой серебристой нитью по крутому каменистому склону, впадая в неглубокий пруд у подножия горы. Солнце висело в небе, подобно кроваво-красному шару, когда Фрэнсис Хавьер Гордон остановился у этого бассейна и оглядел налитыми кровью глазами ряды пещер, входы в которые были похожи на разверстые рты. Он облизнул почерневшие от жары губы сухим языком. У него все еще оставалось немного воды в бурдюке за спиной. Он экономил воду на протяжении всего тягостного пути с дикой бережливостью зверя, рожденного в пустыне.

Трудно было понять, как он достиг своей цели. Холмы Аль-Хоур маячили перед ним за много миль, нереальные в колеблющемся воздухе, пока наконец не приблизились, как мираж — фантазия больного от жажды воображения. Солнце пустыни способно обмануть даже такого человека, как Гордон. Медленно, медленно холмы вырастали перед ним… А теперь он стоял у подножия самой крайней, восточной скалы, хмуро оглядывая ряды пещер.

Всадники Шалаана ибн Майсура не вынырнули из спустившейся на пустыню темноты, утром их тоже не было. Снова и снова в течение длинного жаркого дня Гордон останавливался и оглядывался, ожидая увидеть пыль, поднимаемую ногами верблюдов. Но равнина была пуста. Чудом казалось и то, что здесь не было никаких признаков пребывания Хокстона и его каравана. Может быть, они здесь были и ушли? Тогда, по крайней мере, люди напоили бы верблюдов из пруда; но по полному отсутствию следов Гордон понял, что в течение многих лун никто не ставил здесь лагерь и не поил животных. Нет, до пещер они не добрались, хотя и непонятно почему. Что-то задержало Хокстона, и Гордон достиг пещер раньше него.

Американец зашел в пруд по пояс и, наклонившись, погрузил лицо в холодную воду. Подняв голову, он встряхнул волосы, как лев гриву, и неторопливо смыл пыль с лица и рук. Затем вышел из воды и направился к горе. Гордон не видел никаких признаков жизни, но знал, что в одной из этих пещер живет человек, которого он ищет. Американец крикнул, и голос его разнесся далеко среди холмов.

— Аль-Вазир! Где ты, Аль-Вазир?

— Вазир-р-р! — вторило эхо.

Другого ответа не было. Зловещая тишина повисла в воздухе. Держа винтовку в руке, Гордон направился вверх по узкой тропке, которая шла по неровной поверхности горы. Поднявшись, он с интересом стал разглядывать пещеры. Они шли ярусом вдоль всего склона, располагаясь слишком упорядоченными рядами, чтобы оказаться случайной работой природы. Это было дело рук человеческих. Тысячи лет назад, в туманной дали доисторического времени, они служили пристанищем какому-то племени. Эти люди прорубили свои пещеры в мягкой породе горы с удивительным мастерством — они явно не были дикарями. Гордон знал, что пещеры связаны друг с другом узкими ходами и что, только следуя по этой, похожей на лестницу тропке, можно добраться до них снизу. Тропа заканчивалась длинным карнизом, на который выходили все пещеры нижнего яруса. В самой большой из них поселился Аль-Вазир.

Гордон позвал снова, но безрезультатно. Он шагнул в пещеру и остановился. Она была квадратной. В задней стене и двух боковых виднелись узкие отверстия, похожие на двери. Те, что были пробиты в боковых стенах, служили проходом в соседние пещеры, третья вела в маленькое закрытое помещение, где, как помнил Гордон, Аль-Вазир хранил консервы и другие продукты, привезенные с собой. Кроме еды, у него ничего не было — ни мебели, ни оружия.

В одном углу большой пещеры лежала груда углей и пепла, там, видимо, разводился огонь. В другом углу он увидел шкуры — постель Аль-Вазира. Рядом валялась единственная книга, которую Аль-Вазир взял с собой, — «Бхагават-Гита». Но самого отшельника не было видно.

Гордон прошел в кладовую, зажег спичку и осмотрелся. Там оставались консервы, хотя их количество значительно уменьшилось. Но банки не стояли у стены аккуратной горкой, уложенной по приказу Аль-Вазира. Они валялись, рассыпанные и разбросанные, по всему полу. Среди банок попадались и раскрытые, и пустые. Это было совсем не похоже на Аль-Вазира, который высоко ценил аккуратность и порядок даже в незначительных вещах. Веревка, которую он взял с собой, чтобы исследовать пещеры, лежала в углу, свернутая кольцом.

Совершенно сбитый с толку, Гордон вернулся в большую квадратную пещеру. Он ожидал найти Аль-Вазира сидящим в спокойной позе медитации или на карнизе, где тот мог отрешенно смотреть на пустыню во время захода солнца.

Где же он?

Совершенно ясно, что Аль-Вазир не отправился в пустыню, — ведь он мог там погибнуть. У русского не было причин покидать пещеры. Если бы он просто устал от одинокой жизни и решил вернуться к людям, то непременно бы взял с собой книгу, которая лежала на полу, — свою постоянную спутницу. Нигде не было следов крови или чего-нибудь, указывающего на насильственную смерть отшельника. Гордон не верил, что какой-то араб или бедуин стал бы досаждать «святому». В случае, если кочевники захватили и увели с собой Аль-Вазира, они взяли бы веревку и консервы. Гордон был также уверен, что, пока Хокстон не выведал у Дирдара тайну Аль-Вазира, ни один белый человек, кроме него самого, не знал о местонахождении отшельника.