Роберт Говард - Сборник Избранные произведения в 8 томах. Компиляция

Я отразил удар его топора, но мое плечо онемело. Сила этого ужасного удара бросила меня на землю, но я удержался на одном колене и резко поднялся, а грозная фигура франка уже нависла надо мной. Удар моей сабли пришелся ему ниже бороды и рассек шею. Но и тогда, шатаясь, как пьяный, истекая кровью, он схватил топор обеими руками и, широко расставив ноги, высоко поднял его над моей головой. Но жизнь ушла из тела франка прежде, чем он успел нанести последний удар.

Когда я поднялся, полностью пробудившись от боли в сломанном плече, из-за скал со всех сторон выскочили люди и окружили меня кольцом сверкающей стали. Я никогда не видел таких людей. Как и убитый, все они были высокими и мускулистыми, с рыжими или желтыми волосами и бородами и свирепыми светлыми глазами. Но эти воины, в отличие от крестоносцев, не были с головы до ног закованы в латы. Рогатые шлемы покрывали головы, короткие чешуйчатые кольчуги доходили лишь до колен и оставляли голыми шеи и руки. У большинства из них не было никакого оружия, кроме топоров с широкими лезвиями. В левой руке воины держали тяжелые щиты, на их запястьях блестели широкие золотые браслеты, а на шеях золотые цепи.

Конечно, эти люди никогда раньше не ступали на земли Востока. Впереди стоял, очевидно, предводитель, очень высокий франк в длинной серебристой кольчуге. Его шлем был выполнен с большим мастерством, а вместо топора он держал длинный тяжелый меч в богато украшенных ножнах. Лицо его было неподвижно, как у спящего человека, но взгляд странных светлых глаз казался изменчивым, как блеск моря.

Рядом стоял другой, еще более странный человек, с седыми длинными волосами и длинной бородой. Он был очень стар. Однако годы не согнули его, а его мускулы оставались твердыми, как сучья дуба. Единственный глаз старца блестел каким-то странным, почти нечеловеческим блеском. Казалось, его мало трогало все происходящее. Его львиная голова была высоко поднята, а взгляд единственного глаза устремлен куда-то за горизонт.

Я понял — конец моей жизни близок. Я опустил саблю и сложил руки.

— Слава Аллаху! — сказал я и стал ждать удара. Вдруг раздался лязг оружия, и воины развернулись в сторону сэра Эрика, прорвавшегося сквозь кольцо. Он встал перед франками лицом к лицу. Воины зловеще зашумели и плотно окружили нас. Я поднял саблю, чтобы защитить сэра Эрика со спины, но высокий франк вытянул руку и обратился к сэру Эрику на каком-то странном языке. Все замолчали. Сэр Эрик ответил на своем родном языке:

— Я не понимаю по-норвежски. Не мог бы ты говорить по-английски или на норманно-французском?

— Да, я знаю эти языки, — ответил высокий франк, который оказался на полголовы выше сэра Эрика. — Я Скел Торвальдсен из Норвегии, а это мои волки. Этот сарацин убил одного из моих ребят. Он твой друг?

— Друг и брат по оружию, — сказал сэр Эрик. — Если он кого и убил, то у него были на это причины.

— Он прыгнул на меня, как тигр из засады, — устало объяснил я. — Это твои сородичи, брат. Пусть берут мою голову, если хотят. За кровь надо платить кровью. Тогда они спасут от Мухаммеда тебя и девушку.

— Я что же, собака? — рявкнул сэр Эрик, а воинам он сказал: — Посмотрите на вашего волка. Вы считаете, что он мог нанести удар после того, как ему перерезали горло? Это Косру-малик, и у него сломано плечо. Ваш волк ударил первым, а человек должен защищать свою жизнь.

— Тогда забирай своего друга и убирайтесь восвояси, — медленно произнес Скел Торвальдсен. — Мы не станем пользоваться своим преимуществом, но твой язычник мне не нравится.

— Погоди! — воскликнул сэр Эрик. — Я прошу тебя о помощи! За нами, как лев за ланью, гонится мусульманский правитель. Он хочет затащить девушку-христианку в свой гарем.

— Христианку! — громко произнес Скел Торвальдсен. — Но мы не христиане, и десять дней назад я принес в жертву Тору [72] Тор — в скандинавской мифологии бог грома и молнии, покровитель земледелия. лошадь.

На осунувшемся лице сэра Эрика я увидел полное отчаяние.

— Я думал, что вы, норвежцы, давно отказались от своих языческих богов, — сказал он. — Если есть среди вас настоящие мужчины, помогите нам, не ради меня и моего друга, но ради девушки, которая спит среди этих скал.

Тут из толпы вышел воин моего роста и могучего сложения. Он видел более пятидесяти зим, но его рыжие волосы и борода не тронула седина, а голубые глаза блестели от ярости, горевшей в его душе.

— Вот как! — завопил он. — Ты просишь помощи, норманнская собака?! Ты, чьи сородичи разграбили земли моего народа, чьи сородичи проливали праведную саксонскую кровь? А теперь ты скулишь и просишь о помощи, как шакал, попавший в ловушку на краю пустыни. Я скорее сгорю в аду, чем подниму топор, чтобы защитить тебя и тех, кто рядом с тобой!

— Нет, Гротгар, — впервые заговорил древний бородатый великан, и его голос напомнил зычный призыв барабана. — Этот рыцарь один, а нас много. Не надо обращаться с ним так жестоко.

Гротгар удивился и, казалось, рассердился, но нарушить волю старика не посмел.

— Да, мой король, — пробормотал он полусердито-полувиновато.

— Король? — поразился сэр Эрик.

— Да! — Гротгар снова сверкнул глазами, он и в самом деле был не на шутку озлоблен. — Да — монарх, которого твой проклятый Вильгельм обвел вокруг пальца, заманил в ловушку и сверг с престола. Перед тобой Гарольд, сын Годвина, законный король Англии!

Сэр Эрик снял шлем, уставившись на старика, словно на призрак.

— Но я не понимаю, — произнес он, запинаясь. — Гарольд пал в Сенлаке — Эдит Лебединая Шея нашла его среди убитых…

Гротгар зарычал, как раненый волк, а в его глазах загорелся синий огонь ненависти.

— Обманщиков иногда тоже можно обмануть, — огрызнулся он. — Эдит нашла одного из вождей запада и показала его жрецам. Я, десятилетний мальчишка, был среди тех, кто ночью вынес короля Гарольда, бесчувственного и ослепленного.

Его свирепый взгляд стал мягче, а грубый голос почему-то зазвучал нежнее.

— Мы спрятали его подальше от собаки Вильгельма, и четыре месяца он был при смерти. Но он выжил, хотя норманнская стрела лишила его глаза, а удар меча по голове не оставлял ему шанса на спасение.

Гротгар снова гневно сверкнул глазами.

— Сорок три года странствований и грабежа на тропе викингов, — резко произнес он. — Вильгельм лишил короля его королевства, но не смог отнять у него преданных людей, которые шли за ним и умирали за него. Видишь этих викингов Скела Торвальдсена? Норманны, датчане, саксонцы — те, кто не захотел очутиться под пятой Вильгельма, — мы и есть королевство Гарольда! А ты, французская собака, еще молишь нас о помощи! Ха!

— Я родился в Англии, — начал сэр Эрик.

— Да, — усмехнулся Гротгар, — под крышей замка, отобранного у какого-нибудь доброго саксонского тана и подаренного норманнскому вору!