Роберт Говард - Сборник Избранные произведения в 8 томах. Компиляция

— Эй ты, дурень! — рявкнул я. — Что, знака не видишь? — Я поднес к окошку ладонь. — Не узнаешь? Отворяй, черт бы тебя побрал!

Наверное, успеху содействовала сама отчаянность этой проделки. Конечно, теперь уже все рабы Скорпиона знали об измене Стивена Костигена, о том, что на нем клеймо смерти. И сам факт, что я пришел сюда, торопя судьбу, смутил часового.

Дверь отворилась. Человек, который меня впустил, высокий и тощий китаец, запер за мной дверь, и я увидел что мы стоим в вестибюле, освещенном тусклой лампочкой; на улицу свет не пробивался по той причине, что окна были занавешены тяжелыми шторами. Китаец озадаченно глядел на меня. Я смотрел на него. И тут в его взгляде мелькнуло подозрение, рука нырнула за пазуху. Но еще мгновение, и я свалил и оседлал его, и его тонкая шея хрустнула, точно гнилой сук, в моей хватке.

Я опустил труп на толстый ковер и прислушался. Ничто не нарушало тишину. Крадучись, я шагнул вперед, пальцы мои согнулись, словно когти. Без шума я проник в комнату. Она была меблирована в восточном стиле: повсюду кушетки, циновки и богатые, с золотом, ковры, но никаких признаков жизни. Я миновал эту комнату и прошел в следующую. С люстр лился мягкий свет, а восточные циновки скрадывали мои шаги, казалось, я двигаюсь в зачарованном замке.

Каждую секунду я ждал нападения молчаливых убийц — из-за дверей, из-за портьер или из-за ширм с извивающимися драконами. Повсюду царило молчание. Я осматривал комнату за комнатой и наконец остановился перед лестницей. Вездесущие свечи разливали неровный свет, но большинство ступенек тонуло в сумраке. Что ожидает меня наверху?

Но страх и эликсир друг с другом несочетаемы, и я двинулся по лестнице так же смело, как только что входил в это убежище кошмара. Верхние комнаты мало чем отличались от нижних, в особенности сходство увеличивалось благодаря отсутствию малейших признаков человеческой жизни. Я поискал чердак, но не нашел ни люка, ни двери, ведущей туда. Я решил найти вход в подвал и вернулся, но снова ничего не достиг. И тут я осознал невероятную истину: кроме меня самого и мертвеца, который лежит, так гротескно распростертый в вестибюле, в этом доме нет людей. Ни живых, ни мертвых.

Это не укладывалось в голове. Если бы в комнатах отсутствовала мебель, я, естественно, пришел бы к выводу, что Катулос скрылся, но мне не встречалось никаких следов поспешного бегства. Невероятно, немыслимо. Я стоял в обширной полутемной библиотеке и раздумывал. Нет, номером я не ошибся. Даже если бы в вестибюле не лежал изуродованный труп, молчаливо свидетельствующий о несомненном присутствии Хозяина, все в этих комнатах напоминало о нем. Здесь стояли те самые искусственные пальмы, лакированная ширма, висели ковры, был даже идол хотя теперь перед ним не курился фимиам. Вдоль стен тянулись длинные полки с книгами в уникальных дорогих переплетах, при кратком осмотре я обнаружил, что они написаны на самых разных языках и касаются самых разных тем.

Вспомнив потайные коридоры в Храме Грез, я осмотрел тяжелый стол красного дерева в центре комнаты. Никакого результата. И тут во мне вспыхнула ярость — слепая, первобытная. Я схватил со стола какую-то статуэтку и швырнул ее в пристенный стеллаж с книгами. Она с грохотом разбилась; прячься за стеллажом бандиты, этот шум, несомненно, выманил бы их. Но эффект моего необдуманного поступка оказался куда более впечатляющим.

Статуэтка угодила в край стеллажа, и сейчас же он бесшумно повернулся, открывая узкий проход! Как и за другой потайной дверью, в другом доме, ряд ступенек шел вниз. Прежде я содрогнулся бы при мысли, что надо спускаться, — ужасы того туннеля были еще свежи в моей памяти. Но, вдохновленный эликсиром, я устремился вперед без малейшего колебания.

Поскольку в доме никого нет, люди должны быть где-то в туннеле или в каком-то помещении, куда ведет меня этот ход. Я шагнул на верхнюю ступеньку, не прикасаясь к стеллажу, чтобы полиция могла обнаружить ход и последовать за мной. Хотя я почему-то предчувствовал, что мне придется продвигаться в одиночку от старта и до мрачного финиша.

Когда я уже порядком спустился, лестница перешла в ровный горизонтальный коридор футов двадцати в ширину — весьма примечательное обстоятельство. Потолок для такой ширины казался довольно низким, с него свисали небольшие лампы причудливой формы, давали неяркий свет. Крадучись, но быстро я прошел по коридору. На ходу я отмечал, как все тут добротно сработано. Пол в крупную клетку, стены, сложенные из громадных блоков серого камня. Этот коридор появился явно не в нашу эпоху; рабы Катулоса не смогли бы проделать такой туннель. Тут кроется средневековая тайна, подумал я, и вообще, кто знает, какие катакомбы скрываются под Лондоном, чьи секреты величественнее и темнее, чем вавилонские или римские?

Я все шел и шел, все глубже опускаясь в подземелье. Воздух был тяжел и влажен, из каменных потолка и стен сочилась холодная вода. Время от времени я видел ответвления туннеля, ведущие куда-то в темноту, но твердо решил не сворачивать с главного коридора.

Меня охватило чудовищное нетерпение. Я шел, казалось, уже целые часы, но все еще не увидел ничего, кроме сырых стен, клетчатого пола и тусклых лампочек. Ни зловещих сундуков, ни чего-нибудь в этом роде.

И когда я уже был готов разразиться дикими ругательствами, передо мной из густой тени выступила еще одна лестница.

Подобно волку, томимому жаждой крови, я помчался вверх по ступенькам. Когда поднялся футов на двадцать, передо мной оказалось нечто вроде лестничной площадки, а с нее начинался новый коридор, очень по хожий на тот, по которому я только что пробирался. И мелькнула мысль, что весь подземный Лондон усеян подобными ходами, расположенными один над другими.

Несколькими футами выше площадки лестница заканчивалась дверью, и здесь я заколебался: должен ли я испытать судьбу или стучать не следует? И хотя я стоял неподвижно, дверь вдруг начала отворяться. Я отступил назад и изо всех сил вжался в стену. Дверь широко распахнулась, из нее вышел мавр. Я успел только мельком заглянуть в комнату, но мои неестественно обострившиеся чувства подсказали, что она пуста.

Не давая мавру опомниться, я нанес ему смертельный удар в челюсть. Он покатился по ступенькам и застыл на площадке бесформенной грудой, только руки и ноги нелепо торчали в разные стороны.

Моя левая рука вцепилась в дверь, прежде чем она начала затворяться, и через секунду я уже стоял в комнате. Я быстро прошел через нее в следующую. Дальше располагались покои, обставленные так, что по сравнению с ними дом на Сохо мог показаться скромным и непритязательным. Варварское, ужасающее, нечестивое — эти слова передают только слабое представление об убранстве, явившемся моему взору. Среди украшений — если можно их так назвать — преобладали черепа, отдельные кости и целые скелеты. Мумии, вытащенные из футляров, и страшные змеи висели на стенах. Между этими зловещими предметами были развешаны африканские щиты из кожи и бамбука, поперек них укреплены ассегаи и дикарские кинжалы. То там, то тут попадались черные идолы непристойного и жуткого облика.