Гейл Кэрригер - Бездушная

Лайалл снял стеклокуляры и с решительным видом убрал их в футляр. Потом серьезно посмотрел на своего альфу:

— Милорд, вы понимаете, что это означает?

Лорд Маккон уже не хмурился. Теперь он выглядел мрачным и непреклонным. Алексия сочла, что это идет ему больше. Губы графа крепко сжались, превратившись в прямую линию, а в глазах коньячного цвета появился решительный блеск. Она мимолетно призадумалась, каким он станет, если искренне улыбнется. А потом твердо сказала себе, что, пожалуй, лучше ей этого не выяснять.

Между тем объект ее досужих размышлений проговорил:

— Это означает, что некая королева роя кусает людей, чтобы вызвать у них метаморфозу, а потом намеренно не регистрирует этих новых вампиров в БРП… Как вы считаете, возможно ли, что это единичный случай?

Профессор Лайалл вытащил из жилетного кармана сложенную в несколько раз белую ткань. Встряхнул ее, и оказалось, что это большой кусок тонкого шелка. Алексия постепенно проникалась уважением к тому, сколько разнообразных вещей смогло поместиться в карманах профессорской жилетки.

Лорд Маккон тем временем продолжал:

— Или, возможно, это начало чего-то более масштабного? Нам лучше вернуться в БРП. Нужно опросить все местные рои. Конечно, королевы не будут в восторге. Помимо всего прочего, этот инцидент ставит их в очень неловкое положение.

— Да, особенно если они узнают о ненадлежащей рубашке, — согласилась мисс Таработти.

Два джентльмена совместными усилиями завернули тело вампира в шелковую ткань. Профессор Лайалл без труда взвалил его на плечо. Даже в человеческом облике оборотни намного сильнее дневного народа.

Лорд Маккон остановил на Алексии взгляд своих коньячного цвета глаз. Она с чинным видом сидела на диване. Затянутая в перчатку рука покоилась на сделанной из черного дерева ручке нелепого с виду парасоля, карие глаза сосредоточенно щурились. Граф отдал бы сотню фунтов за то, чтобы узнать, о чем она сейчас думает. Он также был уверен, что, задай он такой вопрос, мисс Таработти даст на него исчерпывающий ответ, но решил не доставлять ей такого удовольствия и вместо этого заявил:

— Мы постараемся не упоминать вашего имени, мисс Таработти. В отчете я сообщу об обычной девушке, которой просто повезло избежать несанкционированного нападения. Незачем кому-то знать, что в этом деле замешано нечто запредельное.

Теперь настала очередь Алексии бросить на него сердитый взгляд.

— Почему вы, господа из БРП, всегда так поступаете?

Мужчины, остановившись, в замешательстве посмотрели на нее.

— Так — это как, мисс Таработти? — поинтересовался профессор.

— Не принимаете меня всерьез, будто я ребенок какой-то. Вам не приходит в голову, что я могла бы быть вам полезна?

Лорд Маккон крякнул:

— Вы хотите сказать: вместо того чтобы просто постоянно создавать нам хлопоты, вы могли бы лезть в неприятности на законных основаниях?

Алексия постаралась не обидеться.

— В БРП работают женщины, и я даже слышала, что на севере туда нанимают на жалованье запредельных, чтобы контролировать призраков и заниматься экзорцизмом.

Глаза лорда Маккона сузились.

— А от кого именно вы это слышали?

Мисс Таработти подняла брови. Можно подумать, она выдаст источник информации, которой с ней поделились под большим секретом! Граф прекрасно понял смысл ее гримасничанья:

— Что ж, забудьте о моем вопросе.

— Уже забыла, — чопорно ответила Алексия.

Профессор Лайалл, который все это время стоял с мертвым вампиром на плече, сжалился над ней.

— У нас в БРП есть и женщины, и запредельные, — признал он.

Лорд Маккон попытался пихнуть помощника локтем в бок, но тот отступил в сторону с ловкостью, которая свидетельствовала о долгой практике.

— Однако у нас нет женщин из числа запредельных и уж тем более дам из благородных сословий. Все наши работницы из рабочих семей.

— Вы просто до сих пор злитесь на меня из-за ежика, — пробормотала мисс Таработти, но все же склонила голову, признавая правоту графа.

Откровенно говоря, однажды у нее уже был разговор на эту тему с непосредственным начальником лорда Маккона, которого она по старой памяти воспринимала как приятного седовласого господина. Сама мысль о том, что барышня из хорошей семьи может пожелать работать, показалась ему слишком шокирующей. «Моя милая девочка, — сказал он тогда, — а что, если об этом узнает ваша маменька?»

— Разве у БРП нет тайных агентов? Я не отказалась бы работать тайно, — мисс Таработти просто не могла не попытаться еще раз.

В конце концов, профессор Лайалл, кажется, немного ей симпатизирует. Быть может, он не откажется замолвить за нее словечко. Лорд Маккон, не скрываясь, рассмеялся:

— Из вас тайный агент как из кузнечного молота во время работы! Его так же легко не заметить.

Однако он тут же проклял себя, потому что вид у Алексии стал совершенно потерянный. Ей удалось быстро овладеть собой, но все равно ясно было, что она сильно расстроилась. Профессор свободной рукой схватил альфу под локоть:

— Ну право, сэр, ваши манеры…

Граф откашлялся. Теперь он выглядел сокрушенным.

— Я вовсе не хотел вас обидеть, мисс Таработти, — в его речи опять прорезался шотландский акцент.

Алексия кивнула, не глядя на него и теребя одну из фиалок на своем зонте.

— Все очень просто, господа, — тут она подняла темные глаза, и в них что-то блеснуло. — Мне бы хотелось делать что-то полезное.

Лорд Маккон подождал, пока они выйдут в коридор и вежливо раскланяются, с подобающей учтивостью прощаясь с молодой леди (во всяком случае, это было абсолютно верно в отношении профессора), и лишь после этого задал действительно волновавший его вопрос.

— Ради всего святого, Рэндольф, почему бы ей просто не выйти замуж? — с искренней досадой спросил он.

Рэндольф Лайалл с неподдельным недоумением взглянул на начальника. Обычно граф, невзирая на свое бахвальство и шотландскую брюзгливость, отличался проницательностью.

— Да ведь она, сэр, старовата для замужества…

— Вздор! — отрезал лорд Маккон. — Ей не может быть больше четверти века.

— И она чересчур, — профессор искал способ выразить свою мысль как подобает джентльмену, — напористая.

— Ха! — граф пренебрежительно отмахнулся своей громадной ручищей. — Просто характер у нее потверже, чем у большинства дамочек в нынешнем веке. Наверняка найдутся проницательные джентльмены, которые оценят ее по достоинству.

У профессора Лайалла, отличавшегося развитым чувством самосохранения, возникло ощущение, что, скажи он сейчас что-нибудь насчет внешности этой барышни, ему могут в прямом смысле откусить голову. Вместе со всем остальным светским обществом он мог считать кожу мисс Таработти темноватой, а ее нос — крупноватым, однако лорд Маккон, судя по всему, не разделял этого мнения. Лайалл был бетой четвертого графа Вулси с тех пор, как Коналл Маккон нагрянул в эти края. С тех пор минуло всего двадцать лет, и кровавая память тех событий была еще жива, а потому ни один оборотень, включая и самого профессора Лайалла, не решился пока спросить Коналла, зачем тому понадобилась территория Лондона. Граф был человеком загадочным, и его вкусы в отношении женщин тоже трудно было понять. Насколько профессору было известно, его альфе вполне могли нравиться римские носы, смуглая кожа и напористый характер. Поэтому вместо замечания о внешности мисс Таработти он сказал: