Влад Поляков - Кодекс крови. Грани реальности. Тени кукловодов

Мне же оставалось по возможности незаметно и ненавязчиво — спасибо отводящим внимание амулетам и заклятьям из той же области, в которых Вер-Заррен традиционно были сильны — расположиться рядом с Мануэллой. Вампиресса правильно оценила ситуацию и заняла положение не в первом ряду, а к тому же подальше от тех, кто был, скажем так, не шибко хорошо настроен относительно клана Вер-Заррен. Так что ближе всего были парочка Ламорис, Страго и один Рэйбендраум. Последний, конечно, мог отметить интересный нюанс, но вот подслушать наш разговор всё равно у него не получится — на подобные случаи у всех кланов есть свои защитные заклятья.

Череп начал свою речь, которую я знал заранее, благо Наставник не держал от нас в секрете подобные нюансы. Это позволяло даже краем сознания не отвлекаться на этот компонент «звукового фона», сосредоточившись на другом, не в пример более важном. Висельник же ассистировал, то есть следил за тем, чтобы к нам с Мануэллой не было привлечено постороннего внимания. Если же подобное вдруг обнаружится, а стряхнуть его не представится возможным… что ж, тогда мой друг даст мне чуток времени на сворачивание разговора, после чего будем действовать по резервному плану, точнее планам. Одним вариантом никто из нас ограничиваться не любил, зная своеобразность выпадающих порой раскладов.

— А вот теперь вновь скажу… Действительно рад тебя видеть, — говорю тихо, но знаю, что меня внимательно слушают. — Неизвестно, сколько есть времени, поэтому сначала кратко и чётко о делах. Потом… сама понимаешь. Такая уж ситуация.

— Понимаю, — улыбается вампиресса. — Но сначала… я рада, что всё обошлось с тем нападением на ваш особняк. Очень рада! А вот теперь можно и к делу. Мы расшифровали письмена с добытых у Моранов плит. Там не было особенных откровений, но оказалось кое-что из древней истории. Лунному Кругу она не показалась интересной, но нам…

— Уже интересно. Продолжай.

— Само по себе начертанное на плитах ничего не стоит, но совмещённое с другими текстами, находящимися в распоряжении клана, даёт возможность подобраться к знаниям о сгинувших кланах.

Охотничья стойка — именно так можно было назвать мгновенно возникшее у меня состояние души.

— Кто?

— Неизвестно. Понятно лишь, что сгинувшие кланы или один из них пытался выстроить сеть тайных убежищ и закрыть их от проникновения любых чужаков. Имеющееся у клана раньше, добытое мной — этого достаточно, чтобы увериться в существовании таких мест, но не хватает для получения сколь-либо точных координат.

— Их наверняка давно уже выпотрошили либо те, кто уничтожил, либо любящие подобные схроны Рэйбендраум. А то и другие кланы, тут никто не отказался бы.

— Нет, Рэйбендраум этого не нашли, Луравис тоже, хотя все искали. Там какие-то особенные хитрости. Я могу рассказать, но это очень долго.

— Тогда расскажешь потом. Как я понял, требуются недостающие элементы мозаики, так?

Мануэлла кивает, подтверждая моё предположение. Я же смотрю на Черепа и отмечаю, что он уже заканчивает говорить о годовщине создания клана Вер-Заррен, а значит, вот-вот перейдёт к разгрому Школы, недавнему нападению на часть кланов Красного Рода в домене и тому, что надлежит делать в ближайшем будущем. Более того, свяжет это с давним прошлым к удовольствию некоторых из присутствующих и крайнему раздражению других. Хотя найдутся и те, которые останутся нейтральны, причём немало.

— И эти недостающие элементы опять-таки у ликанов Лунного Круга, так?

— Верно, — грустно подтверждает Мануэлла. — Не у Моранов на сей раз, у Потрошителей.

— Это плохо, очень плохо. Примитивны даже по меркам ликанов, предельно агрессивны, подчиняются только прямым приказам и только от Жрецов. Моранов не выносят, но прислушиваются, уступая силе их Зверя.

— Нужные нам предметы тоже плиты, которые не имеют ценности. Потрошители просто хранят их, толком не понимая, зачем делают это.

— Будем думать, как их вырвать оттуда. Диктуй примерное расположение или что там вам вообще сказать соблаговолили.

— Люциану, я же знаю не так много, как хотелось бы. Но что известно, сейчас скажу. Запоминай.

Это мы со всей радостью! Ага, примерное местоположение, пусть и в нескольких вариантах, имена конкретных Потрошителей, которые в нашем домене находятся. И по положению в прайде обязаны знать об интересующем нас. Всё? Похоже, что так и есть. Вампиресса же, чьё лицо заметно изменилось, заводит разговор о том, что я уже знаю, но от того менее важным не становящимся.

— Люциан… Я сообщила сразу, как узнала. Он знал, он всё это устроил. Он… должен умереть.

— Мы постараемся.

— Надеюсь, что ты очень постараешься убедить Примарха и других, что это выгодно всему клану Вер-Заррен. Как только его голова будет отделена от тела, а прах развеян над ближайшей сточной канавой… я открою Вер-Заррен очень многое, что знаю сама и что знал он. У моего бывшего учителя есть привычка вести дневники и собирать архив. Он думает, что никто не знает, где он прячет его часть, но я знаю. Клянусь Провозвестником и мёртвыми Архонтами, я не хотела бы ещё раз платить такую цену за знания, — вампирессу аж скрючило от явно наипаршивейших воспоминаний.

— Я тебе всё равно помогу, сама знаешь.

— Знаю, — чуток расслабилась Рэдин. — Но ты это одно, как и твои друзья. Примарх же и его гаар-гулы — другое.

— Пусть так. Но его смерть не должна быть связана с тобой, подобное объявит тебя вне закона и вне защиты не только клана, но и вообще.

— Я рискну! Хотя постараюсь, чтобы подозрений не возникло. Но если даже… лучше я буду годами и десятилетиями прятаться в крепостях Вер-Заррен, чем эта тварь будет ходить, пить, валять красоток и радоваться бытию.

Месть — страшная сила, опасная и многогранная. И она же показатель крепости духа, наличия чести и готовности идти до конца во что бы это ни стало. Мануэлла была готова ради неё на многое. Я же готов был это принять. Сочетание искренней симпатии к ней и холодного расчёта позволяли повысить шансы на успех этого действительно рискованного мероприятия.

Пока Череп заканчивал свою речь, напоминая собравшимся о том, что хоть эта Школа и разгромлена, но по сути это лишь начало очередного серьёзного этапа практически бесконечной войны, Мануэлла рассказывала мне о слабых местах Люциана. О тех, в которых была либо уверена, либо могла предполагать с высокой степенью достоверности. Учитывая же, что она была его ученицей — а он почти наверняка продолжал считать её верной, — Рэдин многое о нём знала.

Знак со стороны Висельника. Что там у нас? Понятно, повышенное любопытство со стороны Луравис ещё никому не шло на пользу, кроме них самих. Воспользовавшись предостережением, я скользнул в сторону, успев напоследок лишь кивнуть вампирессе и обронить пару кратких слов: