Елизавета Соболянская - Витязь в волчей шкуре [СИ]

— Пошли, — без разговоров он завел Аленку в кабинет, включил свет и щелкнул мышкой компьютера, стоящего на отдельном столике.

Оказалось, что в колледже было организовано видеонаблюдение! Директор перемотал данные по наблюдению за входом в общежитие и нашел встречу Баваль с родственниками. Толстый чернявый мужик и необычно высокая для цыганки женщина о чем-то говорили с девушкой, пытались схватить ее за руку, но он отдергивала руки и зябко топталась, стоя на улице в одном домашнем халате. Наконец мужик махнул рукой, словно давая на что-то «добро», женщина склонилась к девушке, взяла ее за подбородок, что-то сказала и… Баваль пошла за ними в комнатных тапочках и халате!

— Что это? — дрожащим голосом спросила Аленка.

— Гипноз похоже, — хрипло ответил директор. — Этого толстяка я знаю, он к нам приходил скандалить, когда Балька к нам поступила. Надо в полицию звонить.

В полиции позднему звонку не обрадовались. Попытались отмахнуться, сказать, что мол если через три дня не найдется, приходите в отделение, пишите заявление, но Рамзат Георгиевич так рявкнул в трубку, что похищена несовершеннолетняя, и у него есть видео запись, что на другом конце провода замолчали, потом нехотя пообещали выслать наряд.

Пока ждали полицию, директор скинул куски видеонаблюдения в одну папку, а ее в свою очередь на флешку. Потом заварил крепкого сладкого чая и напоил Аленку, которую к этому времени уже трясло. Наряд прибыл. Два парня в мешковатых куртках, с автоматами на плече. Директор показал им видео, рассказал о проблеме Баваль с родственниками, заострил внимание на том, что женщина долго пристально смотрела девушке в глаза.

— Да это все ерунда, — отмахнулся один из наряда. — Если цыгане свою забрали, уже не отдадут. А в поселок их соваться себе дороже.

Директор разгорячился:

— Девушка несовершеннолетняя! Цыганка она только наполовину и находится под моей опекой!

Полицейские кисло переглянулись.

— Пишите заявление, — сказал один, и директор с готовностью взялся за ручку.

Через полчаса они вчетвером тряслись в полицейской машине, объезжая ухабы на дороге, ведущей к цыганскому поселку. Один из сержантов вызывал по рации подкрепление, уверяя диспетчера, что без пары машин поддержки на территорию цыган не сунется. Машины ему пообещали, и постовой явно успокоился.

Когда они подъехали к шлагбауму, перекрывающему въезд в поселок, их туда просто не пустили. Вылетели взлохмаченные цыганки и, потрясая юбками, стали вопить о своей горькой доле, вышли пожилые мужики с упрямым «ты что начальник, у нас своих баб хватает». Тут подъехали еще два экипажа ППС и перепалка стала громкой и бесполезной.

Устав сидеть в воняющей табаком и бензином машине, Аленка приоткрыла дверь и выскользнула наружу. И сразу почуяла знакомый запах. Тот самый, маслянисто отдающийся на языке запах оборотня, который приходил к ней вместе с пакетом сырой печени.

— Рамзан Георгиевич! — девушка заглянула в машину, — тут где-то дядя Баваль есть, может у него спросим, куда ее спрятали?

— А где он? — директор выглянул в темноту, едва подсвеченную фарами машин.

— Сейчас я его найду, — пообещала девушка, отступая на обочину.

Она оказалась права — Гунари приблизился к ней со спины и шепнул так тихо, что расслышать могла только оборотница:

— Не оборачивайся! Баваль ищешь?

— Да, — Аленка сделала вид, что наблюдает за перебранкой у шлагбаума.

— Ее отец решил с богатым кланом породнится, с героинщиками, — объяснял мужской голос. — Свадьба завтра. Сейчас она в подвале сидит, без собак не найдут. А вот завтра на свадьбе можно будет ее вытащить. Не забоишься прийти?

Аленка струхнула, но честно ответила:

— Побоюсь.

В оставшемся с прошлого года сухом бурьяне помолчали, потом тот же голос сказал:

— Директора с собой возьми, я вас тут ждать буду как стемнеет. Свадьба на вечер назначена, один не справлюсь.

Аленка не успела ответить, голос стих, прошуршала сухая трава и снова стали слышны визгливые голоса цыганок и низкие грубоватые голоса ППСников.

Как девушка и ожидала, поездка в поселок не дала результата. Цыгане не пустили полицию, а те не слишком хотели соваться туда ночью. Директор возмущался, но Аленке удалось вывести его на обочину и объяснить, что до утра с Баваль ничего плохого не случится.

— Ее к свадьбе готовят, тут один ее знакомый готов нам помочь, но один не справится.

— Подробнее — все, что знаешь, — хмуро потребовал директор и Аленка повторила ему все, что говорил Гунари.

— Перед свадьбой ее все равно выпустят, — рассудительно говорила девушка, — тогда будет шанс ее забрать, но надо придумать куда ее спрятать.

К ее удивлению Рамзан Георгиевич одобрительно кивнул:

— Ладно, возвращаемся, до полудня надо все решить.

Они снова сели в машину и сказали сержантам, что будут вести переговоры через знакомых, те с облегчением прекратили перепалку и сдали назад. В училище директор сам отвел Аленку в комнату и спросил:

— Поедешь с Баваль в другой город? Если мы ее украдем, цыгане тебя в покое не оставят.

— Поеду, — кивнула Аленка, — сама ведь в бегах по той же причине.

— Ладно, пойду все устраивать, а ты вещи собери и свои, и ее, да спать ложись.

— Хорошо.

Рамзан Георгиевич ушел, а Аленка задумалась — ну с какого перепуга взрослый женатый мужчина взваливает на свои плечи заботу о паре малолеток, создающих кучу проблем? Ответ вскоре нашелся в вещах Баваль. Из стопки книг выпал старый альбом с картонными страничками. В них были фото незнакомых Алене людей, а еще директора и смешливой, очень похожей на него девушки.

Стесняясь своего любопытства, Аленка прочитала подписи под фото и поняла, что эта девушка родственница директора, у нее была другая фамилия, но отчества совпадали, да и внешнее сходство говорило о родстве.

Потом эта девушка появилась на фото с красавцем-цыганом. Сначала он был в солдатской форме, потом в цивильной одежде, а потом они вместе стояли у дверей роддома, держа на руках сверток с розовой лентой. Дальше было много изображений маленькой Баваль — ее черные глаза и задорные кудряшки мелькали на каждом кадре. Вот пропал красавец-цыган, и рядом с погрустневшей девушкой появилась немолодая женщина. Через некоторое время молодая женщина исчезла, осталась только печальная пожилая женщина рядом с улыбающейся девочкой лет десяти. Стало понятно, что мама полуцыганочки умерла, а дальше на фотографиях была только Баваль, и все они были сняты на территории училища.

Пролистав этот альбом, Аленка успокоилась — директор спасает родню, ну и она где-то рядом притулится. А раз придется уехать, понадобятся деньги. Теперь-то можно не таиться и снять их в ближайшем магазине!