Алина Углицкая - Невеста эльфийских кровей

Она вдруг поймала себя на том, что с любопытством осматривается по сторонам. Ее глаза начали замечать вещи, на которые раньше она бы не обратила внимания. Вон в ветвях темнеет гнездо, из которого доносится приятная трель овсянки. А чуть ниже по стволу сползают капли смолы, переливаются, золотятся на солнце прозрачным янтарем.

Вон поскакала белка, мелькая рыжим хвостом.

Вон между корней чернеет лисья нора.

А вон бабочка-семицветка распахнула крылышки над цветком медуницы…

Засмотревшись, девушка споткнулась и едва не полетела носом в муравейник. Ойкнула недоуменно, даже обиженно. Схватилась за ветку, пытаясь удержать равновесие.

Фляги выпали, одна ударила по ноге. Не больно, но довольно чувствительно.

Ринка зашипела, потирая пострадавшую конечность. И ее взгляд упал на виновника этих бед.

Муравейник представлял собой песчаную кочку, покрытую сухими иголками. На ее склоне копошились черные муравьи, деловито разделывая гусеницу.

Гусеница была толстой, мохнатой, с ярко-оранжевыми полосками и красными точками между ними. На кончиках ее ворсинок блестели прозрачные капельки. Она извивалась, пытаясь сбросить с себя захватчиков, но их было слишком много. Исход этой борьбы был понятен без слов.

Гусеница не вызывала у девушки отвращения, наоборот, захотелось спасти беднягу. Она такая симпатичная, с полосочками. А в будущем превратится в прекрасную бабочку. По крайней мере, должна…

Присев, девушка протянула к ней руку, почти дотронулась, когда кто-то схватил ее за плечо.

От неожиданности Ринка подпрыгнула, точно отпущенная пружина. Развернулась, инстинктивно скрещивая запястья перед собой. И невероятно мощный, невидимый глазу поток выплеснулся из центра ее ладоней.

Беззвучные колебания пронзили пространство. Воздух пошел рябью перед глазами.

Но за спиной было пусто. Если здесь кто-то и был – он успел исчезнуть с траектории удара.

Оглушенная, потрясенная произошедшим, Ринка шагнула назад. И поняла, что ноги не держат. Ее охватила внезапная слабость, колени подогнулись, и она бы свалилась на землю, если бы чьи-то руки не подхватили ее.

Знакомые руки.

– Брент?.. – слабо выдохнула, чувствуя, как мужчина прижимает ее к груди. – Что это было?

– Моя глупость, – раздалось ворчание. – Грешу иногда.

– Я… – с трудом сглотнула комок. – Со мной что-то не так…

– Все так, маленькая эндиль, это мне не надо было подкрадываться сзади.

– Как ты меня… назвал?

Промолчав, Брент подхватил девушку и направился прочь.

Не нужно было отпускать ее одну. Чувствовал же, что за ней нужен глаз да глаз! Потому и пошел следом. И как раз вовремя!

Глупышка собиралась взять в руки ядовиту гарру! Всего одно прикосновение – и сильнейший яд гусеницы вызвал бы сначала онемение тела, а затем крепкий сон, который мог бы стать вечным!

Но дальнейшее поразило даже его.

У малышки сработал защитный инстинкт. Точнее, это была атакующая магия, сырая, не облагороженная присутствием мысли. Она просто выплеснулась рефлекторно. Брент успел среагировать на долю мгновения раньше и выскользнуть из-под удара. Буквально в последний момент.

Но такой резкий выброс не мог не оставить последствий. Он почти до дна осушил девушку. Ослабевшая, ничего не понимающая, она даже на ногах стоять не могла. И упала бы, не приди Брент на помощь.

– Я воды не набрала, – тихий вздох отвлек его от раздумий.

– Я наберу. Сиди здесь, ничего не трогай, никуда не лезь.

Он усадил ее перед костром на расстеленную попону. Потом разогнулся, возвышаясь над девушкой. Глянул хмуро.

– Все поняла?

Ринка слабо кивнула.

Ей почему-то хотелось спать. Она чувствовала себя какой-то… опустошенной, выжатой. Словно целый день начищала золой и песком котлы на монастырской кухне. Матушка Ильза не раз так наказывала послушниц за мелкие шалости.

Брент постоял еще с минуту, глядя, как она зевает, прикрывая ладошкой рот.

Оставлять девчонку одну не хотелось. Только богам известно, что еще она учудит. Но фляги надо было вернуть и воды тоже набрать, ведь у них не осталось ни капли. А еще нужно накормить эту несчастную. Вон, тощая какая. Только кожа да кости.

Вид тонких ключиц, видневшихся в вырезе платья, вызвал у Брента странное чувство. Несвойственное ему и от того непонятное.

Досадливо отмахнувшись, он направился в лес.

Ринка же недолго сидела. Тепло костра разморило ее, пробралось под расстегнутый кожушок, и девушка сбросила верхнюю одежду. Подумав, аккуратно свернула, положила под голову вместо подушки и сама скрутилась на попоне, подтянув колени к груди.

Произошедшее до сих пор отзывалось внутри непривычным холодком. Словно еще недавно в груди тлел уголек, а теперь кто-то вместо него всунул ледышку. А еще эта внезапно накатившая слабость и сосущая пустота…

С ней что-то происходит. Что-то, чего она сама не может понять.

Ринка вздохнула.

Все было бы проще, если бы Брент не отказывался отвечать на вопросы. Как она может ему доверять, если он ее игнорирует? Почему он ничего не хочет ей объяснить?

Стоило сомкнуть глаза, и тысячи вопросов обрушились на девушку. Как? Куда? Зачем? Почему? И что ждет ее там, впереди?

Она стала женой незнакомца, который не ищет сближения. Женой мужчины, который не претендует на ее тело. Он заботится о ней, но не говорит, куда они едут. Оберегает, но не хочет ничего объяснить.

Он считает ее несмышленым ребенком?

Последняя мысль вызвала вялое раздражение.

Но она не ребенок! Она сможет ему доказать…

Спустя десять минут Брент вернулся с полными флягами. Его подопечная сладко спала, положив ладошки под щеку.

Мужчина глянул на солнце. Час дня.

Потом на девчонку.

Будить ее просто бессмысленно, по крайней мере, ближайшие полчаса. Она просто не сможет держаться в седле.

Поставив на треногу походный котелок, Брент уселся рядом с костром. Сорвав травинку, задумчиво пожевал. Рядом тихо заржал Энхелль, разделяя невеселые думы хозяина. Нагнув голову, толкнул в плечо.

– Ну что, брат, – Брент потрепал его между ушей, – досталось нам несчастье эльфийское. Что делать-то будем?

Брент подождал, пока сварится похлебка, и посчитал, что этого времени вполне достаточно для восстановления одной глупой эндиль. Так эльфы Эльвериолла испокон веков называли себя. И Ринка была больше эльфом, чем человеком, ведь ей досталась их магия. Она струилась в ее крови нескончаемым бурным потоком. В данное время еще и неуправляемым, что могло принести кучу проблем.

Но не Бренту ее учить. Он, к сожалению, к магии эльфов не имеет ни малейшего отношения. У таких, как он, своя магия, свои силы. И если магия эндиль считается наследием Рахвен Дарующей Жизнь, то силы Брента получены от Рилль’Аргвана – бога войны и смерти. И говорят, что такие, как Брент, были созданы самим Разрушителем когда-то давно, в незапамятные времена…