Коллектив авторов - «Игра престолов» и психология: Душа темна и полна ужасов

Дает ли наилучший результат и вестеросская версия авторитетного семейного воспитания, воспитание в стиле лютоволка? Дети Неда Старка хорошо адаптируются к сложностям мира, в котором им приходится жить и выживать. На момент гибели Робба его по-настоящему уважали на Севере. Джон Сноу становится лордом-командующим Ночного Дозора. Другим детям Неда удается выжить, несмотря на тяжелые испытания, с которыми сталкивается каждый из них, и, похоже, все они вырастут достойными людьми — возможно, даже героями.

Что можно сказать о других стилях воспитания в Вестеросе? Воспитание в стиле сокола отрицательно сказалось на Робине. Он ведет себя эгоистично и не вызывает теплого и уважительного отношения ни у кого, разве что у своей матери Лизы Аррен. Тайвин Ланнистер, воспитывая детей в стиле льва, способствовал возникновению проблем у всех троих отпрысков. В частности, за Серсеей и Джейме числится немало злодейских поступков, а Тирион страдает алкогольной зависимостью и склонностью к агрессии. Воспитание в стиле оленя, свойственное Баратеонам, в исполнении Роберта, скорее всего, способствовало ужасному поведению Джоффри, а в случае Станниса — прямая причина смерти его единственной дочери.

Однако некоторый оптимизм в отношении детей, воспитанных в любом из этих стилей, все же оправдан. Одно из существенных ограничений типологии по Баумринд — трудность эмпирического изучения стилей воспитания. У исследователей нет возможности поставить эксперимент, определив родителей в разные группы по стилю воспитания, а затем анализируя результаты. Поэтому сложно полностью понять, как стиль воспитания влияет на поведение детей. Более того, воспитание — лишь одна из переменных, которые формируют личность ребенка. Ребенок, воспитанный в стиле орла, может все-таки вырасти достойным человеком. Ребенок, воспитанный в стиле льва, может превратиться во внушающего симпатию взрослого. И даже ребенок, воспитанный в стиле оленя, способен стать великим предводителем.

Широко известная, хоть и плохо поддающаяся проверке, концепция предполагает, что в глубинах унаследованной части нашего бессознательного лежат архетипы — универсальные образы, которые формируют наши истории, мечты и ожидания. Среди самых древних — архетип матери, и в «Игре престолов» мы видим два крайних проявления этой сущности.

Мать — одно это слово вызывает почти инстинктивный отклик эмоционально насыщенных воспоминаний, образов и ощущений. Естественно, сразу можно подумать о своей матери, но концепция матери способна пробудить ассоциации с любой женской фигурой: бабушкой, няней, королевой или кхалиси. Неудивительно, что тема матери занимает важное место в психологических исследованиях. Вступительная фраза «Расскажите мне о вашей матери», часто приписываемая Фрейду, стала распространенным клише в расхожих представлениях о психотерапии — и совсем не зря. Взаимоотношения индивида с матерью , несомненно, играют фундаментальную роль в развитии личности. Карл Юнг, швейцарский психиатр и основатель аналитической психологии, считал, что человека формирует не только реальная персона его матери, но и архетипическая концепция, истоки которой лежат за пределами индивидуальной памяти. Юнг назвал ее Великой Матерью [332] Юнг К. Символы трансформации. — М.: Академический проект, 2017. . В сериале и книгах Дейнерис Таргариен и Серсея Ланнистер — образцовый пример воплощения архетипа Великой Матери в ее крайних проявлениях.

Юнг описал архетипы как универсальные проявления определенных паттернов поведения, мышления и чувства — паттернов, действующих в рамках человеческой психики и предположительно повторяющихся в человеческом опыте с начала времен [333] Юнг К. Душа и миф: шесть архетипов. — Мн.: Харвест, 2004. . Согласно Юнгу, такие феномены, как мать, отец, жизнь и смерть, архетипичны и существуют в коллективном бессознательном. Хотя безграничный массив архетипов принципиально не может быть постигнут в полном объеме, они часто всплывают в нашем сознании как образы, знаки или символы, которые нас ограничивают, направляют и воздействуют на нас.

Важными компонентами архетипа являются его динамика и символизм [334] Нойманн Э. Великая Мать. Глубинная психология и психоанализ. — М.: Добросвет, 2012. . Динамика (воздействие) архетипа относится к внутренним откликам, которые человек может испытать, столкнувшись с архетипом. Положительные и отрицательные эмоции, фантазии и проекции — все это часть динамической силы архетипа. Юнг говорил, что динамический аспект архетипа проявляется как в бессознательном, так и в сознании. Однако, чтобы сознание могло обработать динамический отклик, ему должен сопутствовать образ. Выражение архетипа в образе представляет собой символический компонент архетипа. Таким образом, Великая Мать может рассматриваться как образ или символ, соотнесенный с внутренним проявлением архетипа, описание которого в отсутствие образа невозможно.

Хотя в Вестеросе не используют термин «архетип», там явно известно его основное значение. Ведущая религия Семи Королевств — вера в Семерых богов, которые на самом деле суть семь ликов или аспектов единого божества. Эти семь ликов отражают архетипические проявления человеческого опыта: Отец, Матерь, Дева, Старица, Воин, Кузнец и Неведомый. Как и верующие Южного Вестероса, Юнг полагал, что такой набор символических фигур может служить мощным средством выражения и понимания глубины, сложности и тайны человеческого опыта.

Увлечение Юнга концепцией Великой Матери, которую он рассматривал в ряде своих работ [335] Например: Юнг К. Психологические типы. — М.: Академический проект, 2017; Юнг К. Очерки по психологии бессознательного. — М.: Когито-Центр, 2010; Юнг К. Символы трансформации. — М.: Академический проект, 2017; Юнг К. Душа и миф: шесть архетипов. — Мн.: Харвест, 2004; Юнг К. (Таинство воссоединения). — М.: Рефл-бук; К.: Ваклер, 1997. , отчасти обусловлено тем, насколько глубоко человеческий опыт связан именно с этим архетипом. Действительно, опыт феноменов матери и материнства поистине бесконечен. Юнг пришел к выводу, что архетип Великой Матери объединяет весь комплекс понятий, связанных с материнством, и «должен был проявляться бесчисленное количество раз в истории умственного развития человека» [336] Юнг К. Душа и миф: Шесть архетипов. — Мн.: Харвест, 2004. . Известные нам рисунки первобытных людей изображают Великую Мать как божественное воздействие природы, овеществленное в таких символах, как деревья, плоды и плодородная почва [337] Woodman, M., & Dickson, E. (1996). Dancing in the flames: The dark goddess in the transformation of consciousness. Boston, MA: Shambhala. . Образы Великой Матери менялись в процессе эволюции человеческого сознания, пока не приняли более привычную нам форму антропоморфного божества. Хотя символическое представление Великой Матери варьируется в разных культурах и в различные исторические моменты, динамика архетипа и присущие ему внутренние противоположности остаются прежними.