Джон Бетанкур - Хаос и Амбер

— С соблюдением всех традиций, вот как? Насколько я понимаю, это означает народ, разодетый в пух и прах, занудные застольные речи напыщенных стариков и их женушек?

— Тебе доводилось обедать у них раньше?

Я вздохнул.

— Не у них, так у их двойников в Илериуме.

— Ты убедишься в том, — ободряюще кивнув, заверил меня мой брат. — что к ним стоит наведаться хотя бы ради угощения. Ну а теперь тебе надо почистить перышки перед приемом у тетушки Ланары.

Я примерял наряд за нарядом. Гораций и Эйбер помогали мне. Мой братец с помощью Логруса извлекал неведомо откуда роскошные одежды, но всякий раз, стоило мне только подумать, что я выгляжу лучше некуда, Эйбер неодобрительно мотал головой и снова принимался за дело. Кружевные воротники, туфли, похожие на золотые копытца, шляпы неимоверно замысловатых форм — я примерял все это, а потом срывал с себя. У меня на кровати скопилась груда забракованного шелка, кожи и кружев с оборками.

Когда я в очередной раз встал перед зеркалом и взглянул на свое отражение, я еле удержался от хохота. Последний наряд показался мне нелепым. Алые штаны, красная рубаха со множеством складок и рукавами, пышностью сравнимыми с перезрелыми дынями, и на редкость легкомысленная шляпа с длинными, ниспадающими назад красными перьями. Ничего более дикого в своей жизни не видел.

И что самое печальное, Эйбер ко всему этому отнесся удивительно серьезно. Сам он нарядился во все темно-синее — только на рукавах рубахи сверкали золотистые блестки. Перья у него на шляпе были еще длиннее и роскошнее, чем у меня — но тут уж, естественно, я ничего не имел против.

Я повертелся перед зеркалом, еще раз придирчиво оценил свой наряд и решил в конце концов, что не так все плохо. Если не обращать внимания на яркие цвета и пышность рукавов, в остальном все предметы одежды сидели на мне отлично и очень мне шли.

— Видела бы меня сейчас Хельда, — пробормотал я.

— Что ты сказал? — осведомился Эйбер из глубины комнаты и, подойдя ко мне, подал мне ремень с висящим на нем мечом.

— Скажи, ты уверен в том, — спросил я, наверное, в десятый раз, — что все будут одеты примерно так же?

— Конечно.

Если верить Эйберу, то согласно традиции я не имел права прибыть в гости через посредство Карты. Я должен был доехать до дома тетушки Ланары в открытом экипаже, торжественно выйти из него, затем взойти по лестнице, где меня обступит толпа гостей, явившихся засвидетельствовать свое почтение и выразить наилучшие пожелания. После всего этого я наконец должен был прошествовать в большой зал. Там должен был начаться пир в мою честь, а потом — бал и прочие развлечения до рассвета. За ужином мне предстояло впервые узреть Браксару — в то мгновение, когда ее папаша произнесет тост в нашу честь.

— Приемы у тетушки Ланары издавна славятся своей сверхроскошностью, — сообщил мне Эйбер. — Все сколько-нибудь важные персоны непременно съедутся туда. Не исключено даже, что к ним может пожаловать сам король.

— А отец?

Эйбер нахмурил брови.

— Ему следовало бы появиться. Если его не будет, все это заметят и пойдут разговоры. Не хочешь еще разок попробовать вызвать его через Карту?

Я пожал плечами.

— Наверное, лучше попробовать. Даже если он не приедет туда, ему следует узнать о том, что тут у нас делается.

Эйбер принес мне отцовскую Карту, и я старательно вгляделся в нее. Получилось не сразу; прошло довольно много времени, прежде чем изображение отца дрогнуло. Казалось, он где-то очень далеко, и именно поэтому так долго не откликался. Отец предстал передо мной словно через туманную дымку. У него за спиной темнел сосновый лес.

— В чем дело? — рявкнул он.

— Мы волновались за тебя, — сказал я. — Аудиенция у короля Утора…

— Не состоялась, — закончил за меня начатую фразу отец. — И хватит об этом. Происходят намного более важные события. Я вернусь через пару дней. До той поры смотрите в оба. Наши враги торопятся.

Неожиданно он исчез. Я так и не успел рассказать ему о змее, который подглядывал за мной, о жуткой и таинственной грозе, о Реалле, которая была послана, чтобы убить меня, о моей помолвке с Браксарой. Кто, интересно, сильнее торопился?

Я пересказал брату все, что услышал от отца.

— Очень любопытно, — отметил Эйбер.

— Очень, — согласился я.

— По крайней мере он намеревается вернуться. А как ты думаешь, где он находился? Хоть какие-то догадки у тебя есть?

— Уж точно, он — не во Владениях Хаоса. Лес у него за спиной выглядел вполне обычно.

— «Происходят намного более важные события»… Что он имел в виду, на твой взгляд?

— На мой взгляд, в нашем семействе бурно распространяется безумие.

Я нацепил и застегнул ремень. Что говорить — эта перевязь много лет служила мне верой и правдой, но я не мог не видеть, как она состарилась. Эйбер, естественно, это тоже заметил.

— Тебе нужно оружие, соответствующее твоему положению, — заявил он. — Я позаимствую кое-что из отцовского.

С этими словами он решительно направился к двери.

— А у отца что, оружие какое-то особенное? — крикнул я вслед брату.

— Я выберу заколдованное! — бросил Эйбер через плечо, после чего помчался по коридору, вбежал в нишу и взлетел вверх по узкой лестнице.

Мне не пришлось долго ждать. Не прошло и минуты, как мой братец вернулся и принес самое прекрасное оружие, какое я когда-либо видел в жизни. Это был длинный меч, весь клинок которого, от рукояти до самого кончика, был покрыт затейливыми надписями. Рукоять, инкрустированная золотом, серебром и драгоценными камнями, легла в мою руку так, будто этот меч выковали специально для меня. Я взвесил клинок в руке. Он оказался на удивление легким — намного легче, чем ему следовало бы быть, учитывая его размеры и количество украшений.

— Ну? — осведомился Эйбер.

— Сойдет.

— «Сойдет»?! Да это же один из самых лучших мечей, какие только когда-нибудь ковали! Он принадлежал нашему деду, герцогу Эсморну. Он пронес этот меч через Логрус, и в итоге клинок приобрел магическую силу.

— Какую именно силу? — спросил я.

— Точно не знаю. Просто мне так всегда говорили. Отец им пользоваться отказывается.

— Почему, хотелось бы знать?

Эйбер пожал плечами.

— Понятия не имею.

Я повнимательнее рассмотрел клинок и обнаружил фразу, высеченную маленькими буковками: «Трусам оружие ни к чему». Точно, это был меч истинного воина. Я решил, что буду относиться к нему с почтением.

Я поднял меч и сделал несколько взмахов на пробу. Казалось, будто рукоять едва заметно поворачивалась у меня в руке — так, словно была наделена собственной волей. Забавно. Я отметил эту особенность меча и решил, что потом нужно будет изучить ее подробнее.

Довольно скоро мы тронулись в путь — Фреда, Эйбер и я. Фенн отпросился, сославшись на усталость. У дома нас ожидал экипаж, запряженный белыми животными. Язык не поворачивался назвать их лошадьми, потому что у них были слишком длинные шеи, на тонких костистых хвостах не росла шерсть, а ноги… что ж, я не мог поспорить с тем, что на шести ногах они скакали быстрее обычных лошадей, но именно из-за этого обилия конечностей им недоставало грации племенных скакунов.