Владимир Пекальчук - Оружейных дел мастер

Время ушло далеко за полдень. Данила вернулся во дворец, пообедал, как обычно, лишившись двух пирожных, и прилег отдохнуть. С каждым днем он устает все больше, просыпаться и вставать с каждым утром все труднее. Сдает на глазах, причем настолько быстро, что даже сам это замечает. Увы и ах, но своего самого прочного внутреннего стержня он лишился. Говорят, надежда умирает последней… Брехня.

У Данилы была очень сильная мотивация. Отомстить серым ублюдкам, это раз. За себя, за концлагерь, за усатого товарища, имени которого он так и не узнал, за ту изможденную, некрасивую девушку на раздаче еды, которая навсегда врезалась ему в память и которой уже почти наверняка нет в живых, за всех остальных. Не допустить, чтобы геноцид произошел с другими странами и землями, это два. И третье — победа была для Разумовского, неудачника по жизни, прямой дорогой к триумфу. К шансу наконец-то стать хозяином собственной судьбы. Деньги, достаток, возможность заниматься любимым делом, решить проблемы на личном фронте… Он надеялся вернуться и зажить по-человечески… Но не судьба. Надежда умерла, потому что теперь Данила знает: обратного пути нет. Успех, достаток, собственная оружейная фирма, скромный особняк этажа на три, машина из той категории, на которую девяносто девять и девять десятых земного населения могут только облизываться, стройная, упругая акробатка или гимнастка на пассажирском сидении в этой машине… Всего этого уже не будет. Он заперт, словно в банке, в средневековом мире, где нет ни машин, ни интернета, ни элементарных бытовых удобств вроде душа и кондиционера, где не играют горячо любимые Данилой рок и транс, где девушки упитанны, краснощеки и не слыхали о фитнесе… Где он чужой и останется чужим.

Стержень, который поддерживал его, сломался. Должно быть, в тот момент, когда человек нажимает на спусковой крючок приставленного к голове пистолета, он меняется.

Навсегда становится иным. Правда, рассказать об этом могут только те, у кого пистолет дал осечку. По сути, Данила совершил то же самое, когда послал Роктис к черту.

Сознательно сделал свой выбор и ступил за грань, распрощавшись с жизнью, смирившись с собственной смертью в течение нескольких дней.

И вот теперь смерть отступила… Но и жизнь не вернулась. Или, может быть, вернулась, но не полностью. Не до конца. Не вся. А полужизнь — не жизнь. Гори оно все синим пламенем.

Данила повернулся набок и закрыл глаза. Видимо, шагнув за грань, он не смог вернуться обратно. Потому что теперь работает на износ, буквально убивая себя, и ему уже все равно. Точнее, даже не все равно: хочется, чтобы это скорее закончилось. Как угодно, только пусть уже закончится, наконец, он слишком устал тянуть эту волынку.

Подремав несколько часов, Данила проснулся ближе к ужину. Делать пока особо нечего, шестеренки крутятся без него. Что там будет дальше — черт знает. Ясно, что уничтожение огромных пушек точку в войне не поставит. У гоблинов все еще остаются танки, которые, будучи снабженными кабинками для стрелков на крыше, запросто могут оказаться практически непобедимыми. Орки швыряют тридцатикилограммовую гранату на сто метров, но гоблины стреляют на триста. Из отчетов участников боя Разумовский четко уяснил себе, что онагры как противотанковое оружие не подойдут. У них нет возможности стрелять достаточно тяжелыми гранатами на приемлемое расстояние.

Касательно минометов, тут Данила иллюзиями себя не тешил. Заряда в мину поместится максимум килограмм пороха, этого мало, чтобы поражать танки ударной волной и осколками. Контактный взрыв мог бы быть более действенным, но у Данилы нет ни малейшего представления, как устроен безопасный ударный взрыватель. Одним капсюлем тут не обойдешься.

Перебрав в уме несколько концепций, инженер последовательно отбросил все. Все, что у него есть из детонаторов — это огнепроводная трубка либо фитиль. Для обычной противотанковой гранаты, бросаемой почти в упор, это работает, однако для поражения танка на расстоянии запал не годится, так как слишком сильно надо подгадывать момент.

Тридцать орков-гранатометчиков уничтожили два дракона, просто усеяв землю пред ними фугасами. Было бы орков меньше, а везения у гоблинских танкистов — больше… Могло бы и не сработать.

Даниле пришлось признаться самому себе, что в подобных стартовых условиях задача по производству простейшего гранатомета неосуществима. Капсюль решил бы проблему, но оружие с капсюлем, созданное человеком, не имеющим ни малейшего опыта в создании детонаторов и взрывателей, непременно будет предельно опасным в использовании и даже переноске. Не пойдет. Один-два несчастных случая — и солдаты будут бояться своего оружия еще больше, чем драконов.

Простейшее средство, позволяющее уничтожить любой, даже самый совершенный и самый защищенный танк, доступное любому, даже нерегулярному войску — управляемый фугас. Композитная броня из обедненного урана, динамические защиты, системы перехвата ракет и гранат — бессильны, когда под днищем взрывается двадцать-тридцать кило тротила. Взрывчатка, электродетонатор, провода, батарейка — больше ничего не надо.

Проблем тут, впрочем, две. Фугас должен быть заложен в месте, где пройдет танк, заранее — это раз. Электродетонатора и батарейки у Данилы нет — это два.

Инженер сел на кровати и выглянул в окно. Смеркается постепенно, дело к ужину идет. А проблему с танками придется решать, и очень скоро. Конечно, пробить броню средневекового танка можно даже обычной средневековой же пушкой, однако и тут задача, в короткие сроки не реализуемая. Отлить примитивнейшее бронзовое орудие времен наполеоновских войн — фигня вопрос. Но одна пушка сама по себе бесполезна, слишком уж долго ее перезаряжать. Даже если дальность эффективной стрельбы будет метров пятьсот, а скорее всего триста, так как о точности только мечтать можно, все равно у расчета нет шанса сделать более чем два выстрела по надвигающемуся танку. Чтобы гарантированно остановить «дракона» — батарея нужна. Пушек пять. А если пойдет массированная танковая атака, от двадцати до сорока машин — даже пятидесяти не хватит, и всего лишь несколько драконов, достигнувшие позиций, поставят точку в этом сражении.

Кроме того, пушки катастрофически немобильны и требуют поддержки пехоты, вооруженной огнестрелом. Слишком много «против», в том числе невозможность в короткие сроки создать достаточно пушек и обучить достаточно артиллеристов, ставят крест на этой идее.

Тут появился слуга и с поклоном осведомился, велят ли «их светлость» подавать ужин незамедлительно. В этот раз принесли ароматный бульон, четыре разных салата, мясные рулетики с тонкими деревянными шпильками, на сладкое — что-то вроде киселя и маленькие пирожки с сыром и вареньем. Вино — как обычно, легкое и хорошее, в супермаркете такое не купить.