Ренсом Риггз - Разрушение Дьявольского Акра

Его глаза были пусты.

Пустота увидела меня и резко дернула тварь за руку.

— Лежать, мальчик! — крикнул тварь, дергая поводок, и пустота сжалась в клубок дрожащих мышц.

Его акцент был британским, а не немецким.

— Твари, — прошипела Эмма.

— Ты видишь его пустоту? — спросил я.

Она быстро, испуганно кивнула. Мое сердце на секунду остановилось, хотя я уже знал ответ: это была одна из новых пустот. Такие, которые я не мог контролировать и не мог чувствовать, кроме как в непосредственной близости.

— Из дома есть черный ход? — прошипела Бронвин.

Как по команде, позади нас раздался выстрел. Мы обернулись и увидели еще одного человека в сером немецком армейском костюме, загородившего заднюю дверь, ту, что вела к лестнице. В одной руке он держал современный пистолет с прицелом, а в другой крутил что-то вроде винтовки, за исключением того, что с конца ствола поднималось пламя, и трубка для его подачи крепилась к рюкзаку за спиной мужчины.

Не винтовка. Огнемет.

— Эй! — крикнул он и выпустил над нашими головами огненную струю. Мы пригнулись, жар обжег наши шеи. Себби сбила с Джулиуса загоревшуюся шляпу, и тот, упав на колени, стал тушить её об пол.

— Вырубишь свет, и он поджарит тебя, как цыпленка, — предупредил мужчина, державший поводок.

— Я… не собирался, — пробормотал Джулиус.

Мисс Ястреб застонала, лежа на полу.

— Чего вы от нас хотите? — с вызовом сказала мисс Буревестник.

— Просто убить, — ответил мужчина. — Мы здесь не для того, чтобы вести переговоры, и нет смысла произносить речи. — он вытащил из-за пояса пистолет. — Давай покончим с этим, Бастиан. За это Каул точно одарит нас бессмертием…

Мой мозг лихорадочно соображал, но я не видел выхода. Все выходы были заблокированы.

— Не делайте этого, — сказала Эмма, стараясь говорить спокойно и сдержанно, чтобы выиграть время. — Мы можем что-нибудь придумать…

Вытянувшись, пустота встала во весь рост.

Мужчина не слышал.

— Бастиан, ты окажешь мне честь?

— С удовольствием, — сказал человек позади нас, поднял пистолет и прицелился.

Раздался громкий хлопок. Но вместо того, чтобы один из нас умер, тварь с привязанной пустотой споткнулась о дверной косяк, выглядя потрясеной, в то время как из его горла хлестала кровь из рваной дыры. Он отпустил поводок пустоты, давясь, и осел на землю.

Пустота издала пронзительный, испуганный визг, а затем разжала свои массивные челюсти. Я не знал, что, черт возьми, происходит, но мои инстинкты подсказывали мне перехватить пустоту и надеяться, что кто-то другой разберется с огнеметчиком. Я оттолкнул Горация и Еноха и побежал к ней. Два её языка пронеслись через промежуток между ногами и обвились вокруг моих лодыжек опрокидывая меня на пол. Она направила третий язык на Нур и схватила ее за шею, затем четвертый на Джулиуса, надев на него наручники, прежде чем он успел выкрасть свет из комнаты.

Меня подтаскивало к открытой пасти пустоты.

Кто-то закричал на Пустотном языке.

Я уже почти скрылся в пасти пустоты, но не успел до неё добраться, как языки, тащившие меня, обмякли и отпустили. Затем человек с огнеметом прошел мимо меня к пустоте, все еще крича на странном диалекте пустотного языка, который я не мог полностью понять. Пустота обмякла и с открытой пастью уставилась на человека. Она втянула языки на место и легла на пол рядом со своим мертвым хозяином.

Человек повернулся к нам лицом, опустив огнемет.

— Я пришел помочь вам, — сказал он. — Меня зовут Горацио, мистер Портман, мисс Прадеш, мы уже встречались.

— О чем он говорит? — спросил Джулиус, потирая запястья в том месте, где их недавно связала пустота. — Вы знаете этого человека?

— Да, — ответил я, и у меня закружилась голова. Я чувствовал желание пустоты убить меня, но Горацио приказал ей лечь, и она повиновалась.

— Он же тварь.

Горацио не стал спорить.

— В прошлом я был пустотой Гарольда Фракера Кинга, известного вам как Эйч. — Его голос был ясным, а слова четкими. Его лицо больше не было наполовину сформировавшейся массой только что родившейся плоти, а было лицом нормального человека, хотя и без зрачков в глазах. — Я вернулся к своим бывшим товарищам и заставил их поверить, что я все еще один из них. Они обнаружили вас и выследили, — сказал он мисс Буревестник.

— Что? — спросила она. — Но как?

— Я объясню все позже. А сейчас вам придется мне поверить. Их будет еще больше, и еще сильнее.

— Что может быть хуже? — спросила Себби.

А потом мы услышали рев снаружи, звук, который я ассоциировал с Годзиллой или динозаврами из Парка Юрского периода.

— Марнау, — сказал Горацио.

— И он притащил с собой еще нескольких пустот? — спросила Нур, не совсем веря своим ушам.

А потом я услышал его голос, низкий и ревущий, с лужайки перед домом.

— О, дети! Выходите, выходите, где бы вы ни были!

Мы подбежали к окну. Гигантский неуклюжий монстр гремел по подъездной дорожке. Кошмар высотой в двадцать футов, его нижняя половина представляла собой бесформенную массу движущейся черной слизи, а верхняя напоминала расплавленного и сверхразмерного Марнау.

Он все еще выл.

— Мой господин благословил меня новым телом и безграничным аппетитом…

Подбегая к нему сзади, я увидел, а затем почувствовал еще троих пустот. Новый вид, более крупный, чем старый, и видимый для всех.

— Бегите! — крикнула мисс Ястреб, поднимаясь с пола с помощью Бронвин. — Вам надо бежать — берите лошадей…

— Возьмите с собой Софи! — сказала мисс Буревестник, подталкивая девушку ко мне. — Она не входит в эту петлю… она тоже может исчезнуть.

А потом мы бежали, спотыкаясь, выталкивая друг друга из дома через черный ход, где пять лошадей были оседланы и ждали нас в огороде. Они были застенчивы и суетливы, но после недолгих уговоров мисс Буревестник позволили моим друзьям сесть верхом.

Я повернулся к Горацио, который снимал свою немецкую армейскую куртку, показывая нейтральную рубашку с воротником. Мои глаза метнулись к пустоте, сгорбившаяся позади него, чья черная слюна стекала на виноградные лозы помидоров.

— А остальных ты тоже сможешь контролировать? — спросил я.

Горацио отбросил куртку.

— Вряд ли. Это единственная, к которой я смог найти подход за долгое время. Их язык изменился, а умы ожесточились.

Горацио поднял огнемет, прицелился в дом и одним длинным нажатием на курок заполнил огнем комнату, из которой мы только что выбежали.

— Чтобы немного притормозить их, — объяснил он. Он уже собирался бросить огнемет, когда я перехватил его за руку. Он резко повернул ко мне голову, рефлекторно предвещая насилие, но сдержался.

— Полегче, — сказал я и кивнул в сторону пустоты. — А разве ты не должен и её спалить?