Такаббир Кебади - Трон Знания. Книга 5

— В таком убийстве. Месть — это отплата за причинённые страдания. И чаще всего возмездие намного изощрённее, чем первоначальное зло. Знаешь, почему?

Малика повернулась к Криксу. Иногда он изъяснялся, как обычный мужик: неправильно строил фразы и использовал простонародные выражения. А порой в нём просыпался офицер тезарской армии, и речь его становилась отточенной. Интересно, как разговаривает Адэр с Макидором или сестрой? Уж точно не так, как с советниками.

— Не знаешь?

— Жажда мести уничтожает человека в человеке, — сказала Малика.

Поджав губы, Крикс покачал головой:

— Я бы не сказал лучше.

— С болью утраты тяжело справиться. Многие надеются, что боль пройдёт, если они накажут обидчика собственными руками. А легче не становится.

— Кому-то мстила? — покосился Крикс.

— Держу себя в руках, — промолвила Малика и отвернулась к окну.

— В одном городке завёлся маньяк. Насиловал и душил девушек. Отцы жертв поймали его. Отвезли в лес, посадили голой задницей на муравейник и отрезали ему член. И никто не ушёл, пока он не истёк кровью.

— Да уж… — произнесла Малика.

— Потом оказалось, что они ошиблись. Это был не маньяк, а обычный парень. Иногда выпивал, иногда дрался, но в основном бегал по бабам. Маньяка взяли спустя три месяца. Он признался, описал всё, даже в деталях не промахнулся. Кого насиловал бутылкой…

— Крикс, не надо, — попросила Малика и, высунув руку из окна, подставила ладонь ветру.

Несмотря на пасмурную погоду и недавний ливень, дорога высохла, а зелёный покров полей стойко охранял влажную почву и наполнял воздух сочным запахом трав. На горизонте между землёй и плотными облаками образовался просвет. Багряное солнце сулило прохладную, ветреную ночь.

— Раз тебе неинтересно…

— Мне интересно, но без деталей, — сказала Малика, стараясь видом полей и солнца стереть образ несчастного человека, нарисованный воображением.

— Ладно, — согласился Крикс. — Когда судили маньяка, у двоих мстителей сдали нервы или совесть их замучила, и они признались в убийстве. И знаешь, что сделал отец невинного парня? Он выкрал у одного из мстителей сына и на своей лесопильне сделал из него щепы. А потом повесился.

— Ужас какой.

— Чувствуешь разницу?

— В чём?

— Наверное, я привёл неудачный пример. — Крикс подвигал плечами, покрутил головой. — Рассмотрим такую ситуацию…

— Хватит ситуаций, — промолвила Малика и закрыла окно. — Ты хотел сказать, что месть бывает разной. Можно покарать непосредственно обидчика, а можно причинить боль его близкому и ни в чём не повинному человеку. Это ещё страшнее, Крикс. Я ненавижу Хлыста, а ты испытываешь к нему непонятные мне чувства. Если он зол на тебя или Анатана, пусть выясняет отношения с вами, по-мужски, а не охотится за вашими жёнами.

Малика затылком почувствовала взгляд Талаша. В Грасс-дэ-море люди мстят, как и в Ракшаде. Только здесь месть осуждается, а там она узаконена. Не по тому ли ракшады закрыли лица своим женщинам и запретили им разговаривать, чтобы не знать их, не привыкать к ним и не страдать, когда жён подвергают наказаниям за проступки мужей?

— В преступном мире свои законы, — возразил Крикс.

— Преступники живут в нашем мире, — произнесла Малика и спрятала ладони подмышки. — Ты правильно сказал: в смерти Таси нет никакого смысла. Ты вот за рулём сидишь, Анатан детишек обнимает, а она лежит в багажнике среди кучи костей. Ты в этом искал смысл?

— Вообще-то я имел в виду другое. В такой смерти Таси нет смысла. В такой, — повторил Крикс. — Если бы Асон хотел помахать перед нашим носом своим членом…

— Крикс! Следи за словами! — повысила голос Малика.

— А ты не зли меня своей тупостью.

Слегка наклонившись вперёд, Драго похлопал Крикса по плечу:

— Притормози, командир. Я ведь не посмотрю, что ты старший.

— Если бы Асон хотел сказать нам: «Это сделал я», то приказал бы кинуть Тасю под калиткой, ещё бы и бляшку свою с хлыстом оставил, — проговорил Крикс более спокойным тоном. — Если бы он хотел скрыть преступление, мы бы никогда её не нашли. Асон знал про адов, но не знал, что они делают с одеждой. Он мог, конечно, предположить, что седло останется, и мы начнём перерывать норы, но точно предугадать это не мог. Такие преступники, как Асон, не полагаются на волю случая. Они всё просчитывают.

— А собака Анатана? Ты говорил, её задушили хлыстом. Может, это знак? Вместо глиняной бляшки.

— Такие плётки у каждого второго мужика. — Крикс мотнул головой. — Это я загнул, конечно. Если по дворам пройтись, с десяток точно наберём.

— Значит, это не Хлыст.

— Значит, пошло что-то не так.

— Ты его хорошо изучил, — заметила Малика.

— Пришлось. — Крикс потёр ладонью затылок. — Извини. Я не хотел кричать и обзываться. Вылетело.

— Я понимаю.

Крикс остановил машину:

— Давай выйдем.

Малика выбралась из салона и, захлопнув дверцу, прислонилась к ней спиной. Приблизившись, Крикс заложил руки в карманы штанов и устремил взгляд на тонкую багровую полоску на горизонте:

— Не хотел при них говорить. Анатан в психушке.

Малика вытянулась:

— Где?

— И вот что ему сказать? Я ведь надеялся, что мы ничего не отыщем.

— Почему в психушке? Крикс!

— Его с детьми и мою семью принял к себе маркиз Бархат.

— Вилар… — прошептала Малика. — У него дом в Ларжетае. Они там живут?

— Да. Дом хороший, охрана надёжная, а Анатан два раза сбегал. По деревьям и через забор. — Крикс досадливо поморщился. — Как кошка. Хотел сам Асона найти. Мы его заперли в комнате, ставни закрыли, а он перестал разговаривать, от еды отказался. Пришлось поместить в психушку. А я стою на одном месте, ни вперёд, ни назад.

Малика погладила его по плечу:

— Вперёд, Крикс, и только вперёд. Отдашь кости на экспертизу, а там скажут, чьи они: женские или мужские. Может, Тася руки или ноги ломала. Надо было узнать в Рисковом.

— Чёрт… даже не подумал.

— А я подумала, — сказала Малика, подставив лицо ветру. — Хотела Анатана расспросить, а тут такое горе.

— Ещё этот Тормун…

— Сын Хлыста?

Крикс кивнул:

— Ему сейчас шестнадцать. Или семнадцать. Ума не приложу, где его искать. На все заводы, на все стройки запросы отправил. В паспортные конторы… Короче, везде. Он мог запросто имя поменять, а фотографии нет.

— Зачем он Адэру?

— Незачем. Адэр время тянет. Он не любит проигрывать, а война с бандой — сейчас заведомый проигрыш. Асон знает о нас всё, а мы о нём ничего. Это тебе не «Провал», где все на ладони. Стражей мало, Рашор большой. Его надо вверх дном перевернуть и половину горожан по искупительным селениям расселить.

— Не думал, что Хлыст уже нашёл сына?

— Думал. А как проверить?

Малика зябко поёжилась: