Такаббир Кебади - Трон Знания. Книга 4

— Не рассуждает, а задаёт вопросы! Если есть вопрос — должен быть ответ. Я тоже хочу задавать вопросы. И хочу, чтобы ты отвечал.

Иштар закрыл книгу:

— Так нельзя.

— Почему?

— Потому что нельзя.

Малика опустилась в кресло и взяла Иштара за руку:

— Я учу обычные фразы. В них нет магии, как утверждает Хёск. Если бы это была магия — все хазиры совершали бы удивительные по своей природе деяния. Но это ведь не так?

— Не так, — согласился Иштар, глядя на её пальцы.

— Почему бы нам не придать ритуалу эмоции?

Иштар высвободил свою руку:

— Менять что-либо я не могу.

— А кто может?

— Хёск. Он заведует ритуалами и церемониями, ибо они связаны с Богом.

— Хорошо, — кивнула Малика. — Я поговорю с ним завтра.

— Он здесь. В саду. Уверена, что хочешь вывести его из себя?

— Надеюсь, он нас поддержит.

Иштар поднял указательный палец:

— Не нас — тебя. Это твоя идея — не моя.

Малика накинула на голову чаруш и надела зажим.

Выйдя из дворца, они направились в глубь сада. Малика впервые радовалась, что её лицо закрыто накидкой: можно наблюдать за мужчиной и не бояться, что он неверно истолкует взгляды. Крепко сжатые губы Иштара и сведённые на переносице брови свидетельствовали о скором протесте. Только непонятно, кому он будет адресован: шабире или верховному жрецу?

Хёск возлежал на подушках в небесно-голубой беседке. На перилах сидели птицы с длинными разноцветными хвостами. Возле лестницы стояли керамические кувшины. Сладковатый аромат благовоний смешивался с терпким запахом цветущих деревьев и делал прокалённый на солнце воздух удивительно свежим.

При появлении хазира и шабиры Хёск принял чинную позу. Выслушав Малику, бросил:

— Нет!

— Почему — нет? — спросила она.

— Ритуал прошёл испытание временем, а ты предлагаешь превратить его в руины и потоптаться на обломках.

— Неужели будет плохо, если люди поймут, о чём я говорю?

— Ты повторишь заклинание Ракшады, и ни слова больше.

— Дань истории, — кивнула Малика.

— Дань истории, — подтвердил Хёск.

— Тогда я сниму чаруш.

— Ты в своём уме?

— Хёск! — прикрикнул Иштар.

— Извини, хазир. Вырвалось.

— Я хочу отдать дань истории, — произнесла Малика. — Ракшада и Джурия на коронации были без чаруш. Почему третья шабира должна закрывать лицо?

— Потому что есть такой закон, — сказал Хёск непререкаемым тоном.

Малика тяжело вздохнула:

— Утром присылайте за мной паланкин. Я продолжу учить заклинание. — Покинув беседку, оглянулась. — В вашей книге рисунки расположены не в том порядке. Если уж вы так печётесь о своей истории, то хотя бы не искажайте её.

Направляясь во дворец, Малика сжимала кулаки. Иштар способен лишь на внутренний протест. В Ракшаде он такая же пешка, как и она.

Снег валил хлопьями, застилая толстым ковром поля и долины, одевая сосны в пышные убранства невест. Сёла превращались в снежные царства, дома походили на пряничные теремки, покрытые белой глазурью. Стояла настораживающая тишина: не шумел ветер, молчала в хлевах скотина, собаки прятались в будках.

Поглядывая в темнеющее небо, селяне закрывали окна ставнями, заделывали щели дверных проёмов, готовили топоры и лопаты на тот случай, если дом заметёт, и с опаской посматривали на крыши — выдержит ли хлипкая кровля тяжесть снега и приближающийся буран.

По дороге, ведущей в бывшую резервацию ветонов, проехали машины, выбрасывая из-под колёс белые фонтаны. Мглистый горизонт поглотил рёв моторов, и ветонский лес вновь онемел. Тишину изредка нарушали хлопки снежных шапок, соскользнувших с макушек деревьев.

Машины миновали Ворота Славы, пересекли гранитную площадь, обнесённую парапетом со стороны обрыва, и остановились перед входом в грот. Из автомобилей вышли два десятка человек. Защитники провели их по Звёздной дороге, пролегающей через каменный туннель.

В приёмную правителя ступила замёрзшая до чёртиков компания людей, объединённых непониманием: зачем Адэр их вызвал.

Прислуга унесла шубы и пальто. Люди расселись на диванах и, пройдясь взглядами по ослепшим от метели окнам, с немым вопросом воззрились на Гюста.

Секретарь правителя взял лист со списком приглашённых и встал из-за стола:

— Крикс Силар.

Бывший командир стражей поднялся с кресла:

— Я.

Гюст кивнул:

— Отвечать можно сидя. Йола.

Старейшина морского народа потряс рукой:

— Здесь.

— Валиан.

— Здесь, — откликнулся старейшина климов.

— Кебади.

— Это я, — произнёс летописец.

Гюст продолжил зачитывать список. Люди, отзываясь на своё имя, догадались, что правитель собрал представителей всех национальностей, проживающих в Грасс-Дэморе.

Приглашённые пользовались авторитетом в своих кругах: среди них были старосты селений, старейшины общин, владельцы предприятий, был даже преподаватель государственного университета. Лишь опальный советник Крикс Силар и летописец Кебади не вписывались в их компанию.

Закончив со списком, секретарь скрылся в кабинете. Через минуту вернулся и распахнул двери:

— Правитель ждёт вас.

Адэр сидел во главе стола и явно был не в духе. Не соизволив подняться навстречу гостям, ответил на приветствия кивком и забарабанил пальцами по стопке документов. Люди заняли места за столом и с понурым видом принялись осматривать скромную обстановку комнаты. Их вытащили из дома в непогоду, оказали нерадушный приём, а значит, встреча с правителем ничего хорошего не сулила.

Караульные и секретарь покинули кабинет и закрыли двери.

— Перед тем как приступить к обсуждению важного вопроса, хочу, чтобы вы принесли клятву хранить тайну, — сказал Адэр и, после того как прозвучали нестройные голоса, взял из пачки верхний лист и положил его перед человеком, сидящим слева. — Теперь подпишите.

Люди читали текст. Побледнев, ставили подписи и передавали бумагу по кругу.

Староста Зурбуна пробежался взглядом по строчкам:

— Пожизненное заключение?

— Можете уйти, — проговорил Адэр.

— Без права переписки и свиданий…

— Уходите! — приказал Адэр и чуть глуше добавил: — Если хоть словом обмолвитесь, кого вы здесь видели, я сгною вас на асбестовой фабрике.

— Я только уточнил, — произнёс староста, подписывая документ.

Адэру сложил лист и спрятал во внутренний карман пиджака:

— С этой минуты вы являетесь членами тайной комиссии по установлению истины. Председателем назначаю герцога Кангушара.

Черноволосый, сероглазый молодой человек, поднялся:

— Благодарю, мой правитель.

Адэр жестом приказал ему сесть и продолжил:

— В истории Грасс-Дэмора есть чёрное пятно. Оно, как пиявка, высасывает из нашего народа веру в будущее и желание трудиться на благо родины. Никто не знает, почему Зерван Грасс бросил страну. Никто не знает, куда он исчез. После его исчезновения произошёл ряд ужасных событий. Кто-то может их перечислить?