Ольга Пашнина - Выпускница бури [≈ Деллин Шторм] [litres]

– Да, давай еще позовем его величество и Ленарда. А что? Они давно не выбирались на рыбалку, а во Фригхейме можно много лунок наделать. Вы едете решать проблему или свадьбу устраивать?

– Я серьезно. Уже дважды моя дружба с Аннабет висела на волоске. Я не собираюсь снова с ней ссориться только потому, что не взяла ее повидаться с Бриной.

– Хорошо, – сдался Крост, даже не успев посопротивляться, – только учти, что холодная вода русалкам противопоказана. Если упадет в какую-нибудь речку – школа на ближайший месяц будет обеспечена рыбными котлетками шоковой заморозки.

– Я все поняла. Клянусь, что буду следить за Аннабет, решать все проблемы, создавать позитивный образ Штормхолда в глазах ярла и вообще вести себя очень прилично!

– Тогда я не еду, – фыркнул Бастиан. – Приличия – это скучно.

– Быстрее собирайтесь, – бросил Крост, покидая спальню. – Пока не проспался король и не решил из вредности что-нибудь запретить. Хотя я был бы не против, если бы он запретил идиотов.

Кейман мечтательно вздохнул и рассеянно потрепал духа по холке.

– Но это, к сожалению, работает не так.

Дверь за ним закрылась, и Бастиан долго – не меньше минуты, наверное – смотрел в пустоту.

– Знаешь, я даже начинаю ценить то, как он пытается тебя веселить.

Потом еще немного подумал и добавил:

– А, нет, это я просто голодный.

Но ему и самому хотелось повидаться с семьей. Я невольно задумалась, правда ли Кейман считал, что Арен и Катарина могут представлять угрозу, или же просто искал благовидный предлог, чтобы отправить дрогнувшего под тяжестью огненной короны Бастиана к родным, а меня – в холод, восстанавливать силы. Ответ наверняка скрывался где-то посередине.

А вот о том, что увидеться придется не только с Бриной, но и с будущей свекровью, мне стоило подумать заранее.

Еще даже не рассвело, когда мы, ежась от пронизывающего насквозь ветра и зевая, стояли за воротами школы в ожидании Кеймана. Я рассеянно думала о том, что постепенно Школа Бури приобретала собственное лицо. И даже забор поставили, строго-настрого запретив адептам шататься по территории в учебное время. Краем глаза я видела проект школы и с легкой тоской думала, что вскоре от привычного дома останется только замок и дух, резвящийся в его пустых коридорах.

Но может, это и хорошо. У чего-то нового всегда больше шансов на счастливый конец, чем у наспех склеенного старого.

– Готовы? – Кейман сбежал по ступенькам.

Оглядел нас и хмыкнул.

– Что-то вы легко оделись. Открою портал рядом с замком, придется прогуляться.

– С нами же огненный король, – напомнила я. – И бог стихий. Уж кто-то да согреет.

«Кто-то» Бастиана не устраивал, поэтому он на всякий случай взял меня за руку. Мы так и вывалились из портала, друг на дружку, а сверху прилетела Аннабет. И только Кейман с присущей ему хищной грацией вышел из сияющей дыры в пространстве так, словно переступил через порожек.

Отплевываясь от снега, я встала на ноги и тут же по колено провалилась в сугроб.

– А-а-ай! – Меня даже передернуло от мерзкого ощущения забившегося в сапог снега.

Он был не холодным, а обжигающим, острым. И всюду, куда хватало взгляда, сияла белизна. Она слепила, пугала бескрайностью, и светлый замок, словно созданный изо льда, ярко выделялся на белом покрывале.

Утопая в снегу, мы брели к дворцу, храня задумчивое молчание. Я бы много отдала, чтобы узнать, о чем в этот момент думали Крост и Бастиан, но они не спешили делиться сокровенным. А вскоре посторонние мысли и вовсе вылетели из головы, потому что, несмотря на видимую близость дворца ярла, дорога к нему оказалась непростой.

Я выдохлась, тяжело дышала и думала, может ли у богини колоть в боку от непомерных физических нагрузок и чем это грозит в будущем, когда мы буквально вползли по скользким лестницам во дворец. Здесь все было совершенно иначе: в Штормхолде город строили вокруг дворца и крепостной стены, город как бы обступал свое сердце – королевскую резиденцию. А здесь замок правителя словно обнимал небольшой городок: высокая ледяная стена надежно закрывала его жителей и от суровой северной погоды, и от потенциальных захватчиков.

– Акориону придется поставить войско на коньки, чтобы сюда явиться, – хмыкнул Бастиан.

Я представила толпу темных тварей на разъезжающихся в разные стороны лезвиях и фыркнула. А Крост не без труда открыл нам дверь.

– Странно, что нет стражи, дозорных, охраны, – сказала Аннабет. – Разве замок ярла не охраняют?

– Аннабет права, – откликнулся Кейман. – Это странно.

Казалось, что на Крайнем Севере не слишком уместно это выражение, но я все равно почувствовала, как похолодела. Акорион ведь не мог добраться до Фригхейма?

– Не мог?

– Они бы сообщили, – не очень уверенно сказал Бастиан.

Мы вошли во дворец, и я еще не успела ничего увидеть из-за спины Бастиана, но почувствовала атмосферу брошенного места. Специфический запах пыли и холода, гулко отдающиеся шаги Кеймана, рассеянный свет, льющийся через дыру в потолке.

По замку словно стреляли из пушек, а внутри он казался давно покинутым и мертвым. Природа, особенно такая суровая, как северная, быстро отвоевала человеческие территории. От некогда красивых витражей остались только осколки, они хрустели под ногами, а прежде изящные, выпиленные из удивительно красивого мрамора колонны были изъедены и испещрены неведомой магией, уничтожившей в этом месте жизнь.

– Это ведь не может быть он? – спросила я.

Голос прозвучал жалобно, с нескрываемой угасающей надеждой.

Невозможно уничтожить целое королевство, пусть и небольшое, за пару дней. У брата нет сил, нет союзников, нет тварей! Ничего!

Но он все еще бог, и он все еще очень силен.

Поднявшись по почти разрушенной лестнице, мы оказались в главном зале, где ярл наверняка принимал гостей, устраивал балы и приемы: в самом конце, на возвышении, стоял красивый ледяной трон. Совсем не вычурный, очень лаконичный и строгий.

– Вы тоже это видите? – спросила Аннабет.

Повернутый к нам спиной, трон скрывал чью-то фигуру.

Я ощутила повисшее в воздухе напряжение. И Кейман, и Бастиан в любую секунду были готовы сорваться с места. Бастиан выпустил мою руку, чтобы коснуться браслета с крупицами.

Сначала мое сердце пустилось в пляс, а к горлу подкатила тошнота – это был иррациональный ужас, основанный не на логике и разумности, а на воспоминаниях. Прежде чем здравый смысл взял верх, я успела представить, как выхожу из разрушенного замка ярла Фригхейма и на улице, под толщей снега, начинаю находить тела.

Потом я поняла, что не чувствую присутствия брата.

А потом зал наполнился звонким смехом, и из-за ледяного трона выглянула Брина.