Инесса Иванова - Избранница Серых холмов

Я была словно призраком, бесполезным и оттого безгласным. Никакие жертвы не делаются из прихоти.

И сейчас я поняла, что сиды всё равно возьмут себе одного из нас. Если я отказываюсь от своего пути, то могу идти другой дорогой, но тогда у Арлена появится новая цель его бесконечных странствий.

Бывший Ищейка достоин того, чтобы обрести нового четвероногого друга и пуститься по небу наземных миров, оставляя за собой кровавый след, на который ещё долго будут смотреть те, кто остались в ночи Самайна без крова. Смотреть и шептать молитвы Духам или новым Богам.

А я, не знавшая ещё пару месяцев назад ничего о Дикой Охоте, стояла молчаливым свидетелем. Лила слёзы, но некому было их заметить.

Судьба миров вершилась на моих глазах, потому что Арлен из рода Рокси вдруг становился новым всадником, который научится казнить непокорных и бесприютных, любопытных и просто невезучих, попавшихся на пути.

Уже из тёмного облака появился его конь, а я продолжала стоять заколдованной статуей. Сиды не смогли уговорить меня остаться и стать Эйгир.

Девой с другой, неведомой до поры судьбой. Значит, будущее менялось. И в этом другом грядущем Арлен играл важную роль.

А я смогу вернуться в Авелон. Я вдруг ясно увидела свою судьбу: вот я приезжаю на белоснежном каярде бывшего возлюбленного, но Жиннивер уже совсем состарилась и почти обезумела. И те, кто встречают меня теперь, выросшие дети тех, кто провожал в путь без возврату.

Они, один за другим, склоняются передо мной и нарекают своей королевой. Я буду править долго и мудро, переживу последних соплеменников.

Увижу закат эпохи мелиад, деревья перестанут откликаться на мой зов, фейри уйдут в другие края, а я стану легендой.

Злобным, мстительным призраком на белоснежном коне Арлена для тех, кто придёт из-за Черты. И постепенно забуду своё имя, потому что призраку и тем, кто его боится, оно без надобности. Я стану самим Ужасом.

Но самое главное — сначала прокляну своё долголетие, взмолившись Духам. Но тем не будет дела до мелиады, отказавшейся от своей судьбы.

И лишь после этого мне подарят бесценный дар — полное забвение. Смерти нет, я стану тенью, которая не помнит ни того, что с ней случилось, ни того, почему всё сложилось именно так. Забуду я, забудут обо мне.

Арлен погладил черногривого по крупу и уже собирался вскочить в седло, как я наконец обрела голос и закричала что есть мочи:

— Я — Эйгир! И я принимаю уготованное мне!

И Арлен обернулся на мой крик, в два счёта оказался рядом, прижав к груди.

Я крепко зажмурилась, сжала руки в кулаки, а когда открыла глаза, то на голубом небосводе снова светило солнце.

— Меви! Я люблю тебя! Зачем ты это сделала? — шептал он и целовал моё лицо. — Я теперь должен буду уйти, а ты останешься!

— Я не Меви, — улыбнулась я, заглядывая в его глаза цвета синего неба. — Меви давно исчезла, о ней уже забыли на поверхности. Я теперь Эйгир.

Мы стояли, крепко обнявшись, у самого входа в Серый Холм. Говорили одновременно и замолкали, целовались и признавались в любви. Давали клятвы, нарушить которые не сможет даже смерть. И верили в них, как дети верят снам.

— Я приду, слышишь? Я приду за тобой, как бы ты ни звалась и где бы ни была! — говорил Арлен, обхватив руками моё лицо. Я касалась его запястий и тянулась к губам.

— Я дождусь! Верь мне! Веришь?

— Только в тебя и верю, моя мифическая королевна! Знаешь, что обещаю? Что я буду приходить сюда, а потом снова пускать в бесконечный путь, но всегда возвращаться. И ты будешь меня ждать, а когда я приду никто не помешает мне любить тебя целыми ночами напролёт. Мы будем напиваться чувствами без остатка, чтобы их хватило до следующей встречи.

— Мне всё равно не хватит, — возражала я, но улыбалась.

На душе сделалось легко, с плеч упала тяжёлая ноша. Наверное, так легко не было ещё никогда. Дорога окончена. Неизвестности для нас обоих больше нет.

— И однажды ты родишь мне сына. Я сейчас так ясно вижу это, что больше не сомневаюсь. Я буду гладить твой растущий живот и целовать его, прислушиваясь к биению ваших сердец. А что будет потом, неважно. Мы останемся вместе!

Я больше ничего не сказала, замолк и Арлен. Я возлегла с ним на мягкой траве, слушая биение сердца земли и смотря на качающиеся в такт нашим движениям макушки деревьев. И не было в этой близости ощущения непоправимой разлуки.

Арлен ушёл на закате. Я проводила его, стоя у двери, открывшейся для фейри, чтобы выпустить с другой стороны, в тот мир, которому я больше не принадлежала. Я стояла и смотрела на его удаляющуюся спину и больше не плакала.

Пройдёт время, и мы снова встретимся. Обретённый Дар позволял мне приподнимать завесу будущего. Арлен был прав, наши встречи будут сладкими.

А пока, в ожидании свиданья, я пойду по новой дороге, уготованной мне Предвечными или Судьбой.

И ни о чём ни пожалею.

Потом эту историю рассказывали совсем иначе, но я-то помню, как именно всё случилось!

В Волшебной Стране время бессильно. Здесь всё течёт, но ничто не изменяется. Я и сама не заметила, как перестала быть мелиадой и однажды проснулась Динь Ши.

Если бы я сейчас вернулась на поверхность, то никто бы не узнал тихую мечтательницу Меви из рода Леонориев. Я стала краше, холоднее, мои волосы превратились в пышные косы, которые я завязывала вокруг головы, чтобы спокойно творить Силу.

Я научилась растить деревья до самого неба, воздвигать леса там, где когда-то была степь. По моей воле, мощные дубы могли оживать и даже говорить с фейри или с мелиадами.

Было время, когда мои дети, а я считала заколдованные леса своими отпрысками, участвовали в войнах, что начались на поверхности и даже наводили ужас на врага.

Но это было потом, когда власть сидов, как и предсказывал Владыка Предвечных, начала ослабевать.

Однажды никто не пришёл в Холмы. Прошло время, и снова мы не получили живой души. Связь между сидами и Фейвильдом слабела.

Но я была слишком поглощена любовью, чтобы жалеть об этом. Или читать в ткани времени приближение грозы. Что-то шевелилось в душе, но я пока легкомысленно отмахивалась от этих смутных предчувствий.

Первый раз Арлен вернулся ко мне на Белтейн, пору свадеб. И принёс мне венок из веток ясеня. Того самого, стоящего в некогда родной мне роще.

— Я видел Кхиру, — произнёс он, когда первый восторг новой встречи приутих. — Она написала тебе письмо, но оно рассыпалось, как только я вступил в Серый Холм.

— Жаль, — шептала я, целуя любимого и открываясь ему навстречу. — Что там было?

Арлен замялся.

— Она постарела. На поверхности давно минуло не одно столетие с того момента, как мы вместе пересекли бескрайнюю воду. Жиннивер уже умерла, и её дочери мертвы. И дочери их дочерей.