Юрий Погуляй - Шут из Бергхейма. Книга третья

— Не спорим.

— Сами виноваты. Вон, в Пяте Титана сразу сказали, что играют честно. Боданулись с ним разок и всё. Там суровые парни, спортивные. Они нам не гадят, мы им не гадим. Вон, первого свалили уже босса и ничё, не мешаем им. Всё по справедливости. А вы ведь будете гадить, раз со Светлолесьем связались. Понимаете, что шансов у вас нет. Мы вовсю в Твердыне, а вы вон, данжи фармите. Вам никогда нас не догнать. Даже если соберёте кучу неодетых бойцов.

— Тебя завалил рога и неодетый танк, — напомнил я.

— Я сам подставился.

— Возможно. Но мы ж к вам не лезли.

— Говорю ж, профилактика, брат. Если Светлолесье у вас было — значит вы с ними. Проще час сюда, час тут, час обратно. Вы в жопе, мы дышим спокойно. Всё честно. На прогресс повлияет не сильно такой перерыв.

Час туда — час обратно?! Божечки–кошечки, портал рядом где–то?

— Я смотрю, у нас начался откровенный разговор, и меня это радует. Тогда следующий вопрос. Где п….

Я мысленно врезал себе по губам. Егорка, ополоумел? Чего ты творишь! Чуть не слил важную информацию! Не стоит Роттенштайну знать, что их логистика давно уже не тайна.

— … падла, которая нас пасла? — выкрутился я.

— Чё? Парни, какая падла?

— Вы слишком много знаете о нас, хотя мы вас видим впервые. Ясно что где–то сидит кто–то из ваших сокланов и сливает информацию. Не держи нас за дебилов, ладно? Скажи кто и где.

— Я‑то откуда знаю, брат? Михаил Семенович сказал — выдвигаться. Задачу поставил. Нахера спрашивать детали? Тут под каждым кустом какой–нибудь рейнджер тихариться может! Только я если надо будет выставлю под сотню бойцов, если Бастионы не считать. А у кого–то вон, ордена целые.

— Бочка, Лёшка. Бочка, — улыбнулся я. — Мы вроде бы и правда начали верить друг другу, зачем ты это портишь?

— Да я реально не курсе, парни!

— Олежа, попробуй ты с ним поговорить, — мягко встал я.

— Нахера?

— Я хочу узнать сколько у них охраны у Твердыни. У меня ведь тоже есть источник, — последнее адресовалось скорее Таксисту, чем Снежку. — Потом сравним результаты, а там определимся — бочка или не бочка. Ну и… — широко улыбнулся я, — мало ли, может есть у тебя интерес какой–то свой. А я отойду…

Наш танк подошёл к сидящему Таксисту. Тот запрокинул голову, вглядываясь в очередного дознавателя.

— Привет, бля, — сказал Олег и от души врезал кулаком по лицу связанного охотника. Удар повалил того на землю. — Я — Олежка. Есть разговор.

— Он же наш пленный, Олег! Зачем! — воскликнул Стас. Игнат положил руку барду на плечо, покачал головой. Тенью рядом со Снежком возник Миша. Лицо жреца не предвещало ничего хорошего.

Ух! Не хотел бы я быть на месте роттенштайнца.

Под ногами мягко пружинил мох. Птицы радовались солнцу. Так сильно радовались, как никогда не бывает в настоящем летнем лесу. Там реально тише чем в цифровом мире. И это жаль.

Я прошёл мимо Головастика. Тот зло улыбался, сардонически. Значит дела идут не так плохо, как могли. Это утешает.

— Далеко не уходи, — сказал шаман. — Они нарвались на активный деф и затихарились. Ждут за пределами башен. Я слежу за ними.

— Игнат, помоги пожалуйста, — позвал я нашего охотника. Тот неохотно отошёл от места истязания.

— Ну?

Я двинулся в лес, поманив соратника. Вполголоса спросил:

— Радар на сколько бьет?

— Сто метров. Может двести.

— Где Юра? Кренделёк который.

Игнат прищурился, мотнул головой:

— Не вижу.

— Поглядывай тогда. Как заметишь — дай знать. Хочу понять доступное расстояние. Эта абилка как, с уровнями?

Охотник кивнул.

— Какой у тебя?

— Третий.

— Какой максимальный?

Он пожал плечами.

— Расстояние меняется с уровнем?

— Нет.

— Бля, Игнат, давай чуть пространнее, я будто с банкоматом Сбера разговариваю!

— Нет, не меняется.

— А что меняется, Игнат? — закатил глаза я.

— Детализация. Имя высвечивается того, кто попал в радар. Уровень.

Я кивнул и потопал вглубь леса. Беседа с Таксистом дала не слишком много полезной информации. Самое важное, что из неё надо извлечь — где–то рядом портал и, в добавок, Роттенштайн допустил до Твердыни Пяту Титана. Если пленник не врёт. А как узнать где правда? И самое главное… Неразумно будет его отпускать. Нельзя так делать.

Но и запирать в бочке, в болоте — мы ж тут все тогда будем такие, как тот поганец снаружи. Лабораторные крысы, жрущие друг друга на радость учёному. Эх, будь я суровый мужик, то не сомневался бы. Есть чёрное, есть белое. Белые хорошие, остальных в топь. Ох, как просто бы было! Мы можем срезать одного игрока лидеру. И тогда, может быть, сможем выиграть.

— Вижу, — сказал Игнат.

— Стой!

Охотник послушно замер. Оборвал веточку у молодой осинки, очистил её от листьев. Сунул в рот.

— Где он?

Игнат указал рукой направление.

Метров сто я шёл молча. А потом заговорил с лесом.

— Юра? Ты где?

Под ногами трещали сучья.

— Юра? Юре–е–е-ец?

— Чё? — раздалось за спиной. Я аж подпрыгнул. Кренделёк вышел из невидимости. В чёрном провале капюшона лица видно не было, но он точно скалился.

— Есть план, — сказал я ему. — Видишь Игната?

Разбойник обернулся, кивнул.

— Добавь к этому расстоянию ещё шагов шестьдесят и запомни.

— Нахрен?

— У тебя будет великая миссия. Почти как у Фродо, но ничего с собой нести не надо.

— Проясни.

И я прояснил.

Когда мы с Игнатом вернулись во временный лагерь, то Таксиста в нём уже не было.

— Егор! Егор! Слава Богу вы вернулись! — бросился ко мне Стас. — Может быть, вы сможете…

— Уходим, — прервал его Головастик. Указал направление рукой. — Роттенштайн двинулся к респу, мои ведут их с неба. Идём по прямой на север, там нам приведут коней. После чего запираемся в Бастионе и ждём.

— Эм… — многозначительно выдавил я. Огляделся.

— А где Снежок и Миша?

— Отличная идея пришла тебе в голову, Лолушко. Превосходная. Они отыщут какое–нибудь болото и притопят нашего противника там, не насмерть. Бочки у нас, как ни странно, нет. Но эту сложность можно превозмочь, — торопливо сказал Головастик. — Теперь поспешим.

— Видите, Егор? Видите? — всплеснул руками Стас.

— Книгожор, прекрати! — одёрнул его шаман.

Я оглядел товарищей. Мнения, похоже, разделились. Раз две ушли с Таксистом — значит они, скорее всего, поддерживают позицию нашего верховного главнокомандующего. Стас точно — противник такого решения. И, судя по тому, с какой надеждой смотрела на меня Света — он не в одиночестве.

— Так нельзя. Мы не должны так поступать! — повысил голос бард. — Это бесчеловечно!

— Плюсую, — сказал я. — Ты чего удумал, Юрчамба?

— Вот давай без этого, Лолушко. В благородство играть будем, когда выберемся отсюда. Сейчас мы отрезали мощный кусок от команды врага. Это задержит Роттенштайн, и у нас появится возможность преуспеть.