Александр Бушков - Цикл романов Сварог. Компиляция. кн. 1-10

– На Морской, неподалеку от переулка Белошвеек, есть притон, – продолжал Паколет. – Столь высокого пошиба, что это уже не притоном называется, а салоном, где собираются сплошь благородные. Хозяином там разорившийся барон. Полиция не препятствует, потому как туда похаживает сам барон Гинкер. Грешен, командир, я там частенько брал кошельки, так что место знакомое. У педрилы мозги, как бы вам объяснить, сдвинуты с обычного ритма, его «оседлать» легче… Ну вот, когда мне эта мысль стукнула в голову, поднял я бабку спозаранку, сожгла она тот платочек, сделала «черный настой», сунул я склянку в карман, помчался на Морскую, подошел к дому – и фыркнул настой так, что пробка вылетела, и залило мне весь бок…

– Иди переоденься в мужское, – бросил Сварог Маре. – Возьми свое оружие, какое есть.

Фокус с «черным настоем» он тоже знал. Настой на пепле из сожженной вещи разыскиваемого человека, если его готовил знающий дело колдун, багровеет и пенится, стоит ему оказаться неподалеку от хозяина вещи. Этот прием не годится для поисков наугад – попробуйте обойти большой город вроде Равены, вытаскивая скляночку под каждым окном, у каждой калитки… Зато этот метод прекрасно срабатывает, когда есть подозрения на какой-то определенный дом. В старину этим широко пользовались, чтобы уличить преступника, если находилась оброненная им вещь, а женщины, заподозрив конкретную соперницу, бежали к колдуну с платком мужа и ловили его на горячем.

Неужели Гинкер, владелец этого притона, ведет двойную игру? Или дело в той самой логике непрофессионалов и он сам ни о чем не подозревает? Бордель для педрил – последнее место, которое ассоциируется со словом «женщина». А темнее всего – под пламенем свечи. Слухи об этом роскошном притончике гуляли при дворе, могло дойти и до Делии…

Вот и все. Бабка-гусятница приютит. Лошадей у тетки Чари в избытке. Нынче же днем группа всадников с железными документами и выправленными по всей форме подорожными покинет город. А отъехав в безлюдные места, сядут на пароход и поплывут в Харлан – туда ближе всего, там заправляет Хартог, не столь давно взошедший на престол, чтобы успеть преисполниться неблагодарности. И дальше – море…

Сунув Паколета за стол в красной гостиной напротив равнодушного ко всему на свете, кроме «пятнашки», графа Дино, поставив перед верным мошенником бутылку и стакан, Сварог побежал к себе в комнату, переоделся в простой дорожный костюм. Собирать ему было почти что и нечего – Доран-ан-Тег, пару пистолетов да несколько туго набитых кошельков и кое-какие бумаги. Застегнул кожаный колет, глянул в зеркало – еще один дворянин-путешественник, какие в превеликом обилии снуют по дорогам королевства. Застегнул на груди перевязь, так, чтобы ножны меча оказались за спиной, а рукоять торчала над плечом. Оказалось, так носить меч и в самом деле гораздо удобнее – выигрываешь секунды, можно, выхватив, нанести удар без всякого замаха…

– Вот и все?

– Вот и все, Маргилена, – сказал Сварог, обернувшись. – Сюда мы в любом случае не вернемся, хотя шпики должны думать иначе…

– И это все, что ты можешь сказать?

Сварог смотрел в ее печальные серые глаза и лихорадочно искал слова. Ну что тут скажешь?

– Ты удивительная женщина, – сказал он. – Серьезно.

– Я знаю. И постарайся никогда ко мне не возвращаться. Во-первых, я не умею долго спать в одиночестве и терпеть не могу воскрешать былые привязанности. Очень быстро забываю прошлое. Во-вторых, для тебя время идет по-другому, ты и не заметишь за хлопотами, сколько лет пронеслось – а с нами обстоит чуть иначе. Береги девочку. Удачи… Серый Рыцарь.

Приподнялась на цыпочки, чмокнула его в щеку, отвернулась и вышла из комнаты. Сварог подумал, что лучшего прощания нельзя и выдумать.

Когда они втроем сели в коляску, Сварог спросил:

– Ты меч в руках когда-нибудь держал?

– Вот уж чего не доводилось, – сказал Паколет. – Драться могу неплохо и с ножом тоже управлюсь. Если честно, найдется за мной и полдюжины порезанных, и даже один жмурик. Но вот военного оружия в руках не держал…

– Тогда не стоит и пробовать, – сказал Сварог. – Будешь пока что пребывать в обозе.

Хвосты они рубили там же, где и в прошлый раз, когда ехали к Леверлину. В одном из хитрых домов, охваченных вниманием барона Гинкера, – входишь в сапожную лавку, ныряешь в дверцу за прилавком, и сидящий в задней комнате посвященный человек бегом провожает тебя по лабиринту переходов, лестниц, коридорчиков, тупиков и двориков, пока не окажешься за квартал отсюда, на совершенно другой улице, вовсе даже перпендикулярной той, где размещен исходный пункт. Помимо сапожной лавки, имелись другие входы и выходы, так что лабиринтов было несколько – и все они затейливо вмонтированы в самые обыкновенные доходные дома, так что жильцы ничего не подозревают и привыкли к шмыгающим мимо незнакомцам.

…Паколета оставили в обозе, сиречь в карете отца Калеба. Леверлин и капрал Шедарис заняли позицию у задней калитки, выходившей в безлюдный переулок, где не было домов – лишь стена чьего-то парка. Сварог же с Марой поступили как вежливые люди: подошли к парадным воротам в стене, окружавшей ухоженный сад и двухэтажный красивый домик с желтой черепичной крышей.

Рядом с воротами блестела начищенная медная ручка звонка в виде бутона розы, но переигрывать с вежливостью не стоило – условного сигнала они не знали, а на беспорядочный трезвон наверняка вышел бы неприветливый тип в ливрее без герба и сообщил, что господа в отъезде, а ему настрого велено никого не пущать, чтобы не пропадали серебряные ложки… Поэтому Сварог, определив по заклепкам калитки, где с внутренней стороны находится засов, оглянулся и, убедившись в полном отсутствии свидетелей, нанес в то место страшный удар топором. Толкнул калитку ногой, и она бесшумно распахнулась на добротно смазанных петлях.

Они прошли по дорожке, никого по пути не встретив, как ни в чем не бывало вошли в дом. В прихожей и в самом деле обнаружился хмурый верзила в ливрее без герба, уставившийся на них несколько оторопело:

– Как это вы сюда? Здесь владение…

– Друг мой, – мягко прервал его Сварог. – У вас есть нравственный стержень или высокие идеалы?

Верзила не испугался бы удара, но таким вопросом он на миг был приведен в состояние полного отупения. Сварог ударил его локтем в подбородок, подставив подножку, потом, когда верзила уже валился, резко выпрямил руку и добавил ребром ладони по черепу. Прислушался. Где-то поблизости жеманно смеялись, на втором этаже лениво позвякивали струны виолона – но никаких признаков оживленного веселья. Должно быть, не время.

Верзила зашевелился. Сварог дал ему время привыкнуть к новой ситуации и спросил: