Александр Бушков - Цикл романов Сварог. Компиляция. кн. 1-10

Зал исторических игр, как и следовало ожидать по названию, таил в себе сплошные неожиданности. Он весь был заставлен столами вроде бильярдных, только раза в два побольше, с пестрыми крышками. Слуга раскланялся, молча удалился. Сварог растерянно оглянулся, прикидывая, в чем же заключаются исторические игры. Яна не появлялась – должно быть, запаздывала, как особа женского пола. Точнее, соизволила задерживаться, как особа венценосная. Заложив руки за спину, Сварог направился к ближайшему столу. Вгляделся и приник надолго.

То, что показалось сначала пестрой крышкой, было на самом деле зеленым холмистым полем с протекавшей посередине синей речушкой, выстроившимися по обе ее стороны военными отрядами с походными шатрами позади каждого. Все крохотное – всадники, пехотинцы с пиками и двуручными мечами, горбатый каменный мост, яркие шатры, – но благодаря непонятному волшебству видимое во всех деталях, вплоть до пряжек на сапогах, какие, если прикинуть размеры фигурок, человеческий глаз и рассмотреть-то не должен по причине полной микроскопичности.

Вкрадчивый голос произнес над самым ухом, заставив Сварога вздрогнуть от неожиданности:

– Двадцать пятое ревуна, две тысячи шестьсот сорок пятый. Река Торм, первый день Банарской битвы.

С правого фланга занимавших позиции на левом берегу войск двинулся к реке конный отряд. Всадники в синем, не сбавляя аллюра, кинулись в воду, преодолевая брод, должно быть заранее разведанный – потому что для противника лихая атака оказалась полной неожиданностью, и «оранжевые» с правого берега ничего о нем не знали, иначе постарались бы заранее поставить там заслон, а не стягивать всю конницу к мосту. У места прорыва «синих» оказался лишь небольшой отряд пехоты. Конники, взметая мириады микроскопических брызг, с маху вынеслись на берег, врубились, опрокидывая пехоту всей мощью таранного удара. Сварог заранее мог сказать, чем все кончится: конница «оранжевых» бездарно сгрудилась у хорошо укрепленного с «синей» стороны моста, чтобы вернуться к броду, ей придется рассеять свою же пехоту и обоз, а вслед прорвавшемуся «синему» отряду, закрепляя успех, через реку переправляются все новые и новые эскадроны…

– Вы пожелаете досмотреть до реально-исторического конца или захотите вмешаться? – поинтересовался голос.

Сварог с удовольствием вмешался бы, но не знал, как это сделать, а спрашивать у невидимки отчего-то постеснялся – быть может, автомат не рассчитан на совершенного невежду и диалог выйдет насквозь нелепым. Оказаться в дураках перед роботом, особенно после сегодняшних событий, – нет уж, увольте.

И он отошел на цыпочках. Наклонился над другим столом.

– Шестое фиона, восемьсот пятый, взятие Дерридора, – сообщил голос.

По узкой улочке, застроенной узкими высокими домами, отступали кучки воинов в медных кирасах и остроконечных шлемах – то и дело оставляя на булыжной мостовой убитых, тщетно пытаясь сомкнуться в боевые порядки. А вслед им, рекой вливаясь в проломленные ворота, осыпая бегущих стрелами, ощетинясь длинными пиками, надвигались густые шеренги всадников в черных кирасах, черных шлемах бочонком и белых плащах с золотым тройным языком пламени, обведенным алой каймой. Шансов у защитников было мало, и никакой возможности изменить ход битвы не видно.

Сильный удар в спину швырнул Сварога вперед, он потерял опору под ногами и провалился куда-то, ушиб колени, локти, свалился на бок, запутавшись ногами в собственном мече. Вокруг лязгало, звенело, грохотало.

Сварог поднялся. Голова гудела. Он стоял на узкой улочке, застроенной узкими высокими домами. Его толкали, задевали древками копий пробегавшие мимо солдаты в медных кирасах. Совсем близко, метрах в двадцати, надвигались оскаленные конские морды – головы покрыты железными налобниками с шипами и дырками для глаз, меж ушей колышутся султаны – и щетинились пики черно-белых всадников. Широкие, тяжелые наконечники их посверкивали крайне грозно и убедительно.

Он был внутри игрушки. И отнюдь не в качестве стороннего наблюдателя – его задевали, пихали бегущие, чуть не сшибая с ног. Мелькнула летящая прямо в грудь стрела – и отскочила, словно ударившись о невидимую преграду. Лара нельзя поразить метательным оружием, вспомнил он. С этим все в порядке. Но вот пики…

Он огляделся. Убитые умирали весьма натурально, струилась кровь, вылезали внутренности, но никаких запахов Сварог не ощущал – куклы, конечно, великолепные имитации, игрушки. Все, кроме него. Но вряд ли это способны понять приближавшиеся всадники. Или это очередная здешняя забава? Сейчас все кончится, над ним беззлобно посмеются… Хочется верить, и все же…

Всадники припустили рысью, настигая бегущих, шеренги рассыпались на увлеченные охотой кучки. Сварог дернул огромное литое кольцо двери, к которой прислонился, но дверь не шелохнулась, словно составляла одно целое со стеной, с домом. Копыта стучали все ближе. Сварог обернулся, успел уклониться.

Наконечник копья распорол ему правый рукав, сорвал кожу на плече. Жгучая боль окончательно убедила Сварога, что он здесь на положении остальных пешек и никакими привилегиями не пользуется.

Всадник, едва не приколовший его копьем к стене, развернул коня и готовился нанести второй удар. Все решали секунды, и Сварог вместо того, чтобы выхватить меч, наклонился, подхватил валявшееся копье и выпрямился, держа его обеими руками за середину.

Всадник-робот замешкался на миг – его, как любого солдата этой эпохи, незнакомого с китайским боем на шестах, смутила непонятная поза противника. Потом программа, должно быть, взяла свое – копье метнулось вперед, но Сварог уже сам действовал, как автомат. Противник не стоял напротив с таким же шестом, а сидел на неуклюжей лошади, что облегчало задачу.

Черно-белый идиот повторяет удар в правое плечо, не ведая, что существует классическая защита против такой именно атаки.

«Леопард перепрыгивает черный ручей» – так это зовется. Поворот тела, резкий отбивающий удар, тычок другим концом в лицо, в глаз. Изменение стойки, хотя в этом уже нет нужды – всадник выронил копье, всем телом посунулся влево, и рубящий удар древком окончательно выбивает его из высокого седла, он, гремя, рушится на булыжник…

Выпустив копье, Сварог подпрыгнул, перевалился в седло, забрасывая ногу в стремя, натянул широкие поводья, расшитые жестким серебром. Конь подчинился, и Сварог погнал его мимо бегущих защитников взятого города, чтобы убраться подальше от свалки, а там и поискать какой-то выход. От коня не пахло живым существом, сзади стучали копыта, пешие отшатывались, а кто-то и не успевал, нигде не видно тихого уголка, куда ни сверни – суета, лязг железа, беготня, схватка…