Виктор Хант - Охотник за воспоминаниями

Он смотрел, как колышутся под порывами ветра далекие верхушки леса и думал о Бруни. Она ведь тоже не спит сейчас и смотрит, как и он, на луну. Только вот глазами человека или волчицы?

Волчьи Холмы скрывал сизый туман. Над жилищем вождя кружили вороны, взрезая морозный воздух острыми крыльями. У каменного порога жилища Ларков, вырытого внутри большого холма, горели высокие факелы, украшенные оленьими черепами. Сюда сходились вольфы, пока в человеческом облике. Молодые и резвые, старые и степенные, семьи с детьми, одетые в вышитые рубахи, подпоясанные узорными поясами. Оборотни украшали себя плетеными браслетами, костяными подвесками и резными бусинами, девушки вплетали в косы травы и цветы. Им было не холодно, легкий морозец только будоражил, горячил кровь.

Сиг вела за руку сына, а второй рукой прижимала к груди младенца – младшего сына Зигварда. Первую Луну каждый волк должен встретить в племени, под взором Вожака, но его матери здесь не место. Полная луна может затмить разум даже самому мудрому из волков, рисковать жизнью Эвиты никто не стал бы.

Гэрни шел в шумной компании молодых парней, которые то и дело останавливались, боролись, соревнуясь в силе и ловкости, или мчались наперегонки. Гэрни по праву считался сильнейшим из молодых волков, о чем говорило сплетение колец и угловатых рун на его груди, и он никому не собирался уступать первенства. А змеистая вязь на руке рассказывала, как нелегко ему было добыть это первенство, ведь он – не рожденный вольф, а обращенный. Долгие годы он служил стае, доказывал свою преданность и верность, силу и умения, ради того, чтобы стать одним из волков, пока Ларк Черный Волк не признал его заслуги и не провел по лунной дороге сквозь белое пламя.

Гэрни до сих пор с дрожью вспоминает волчью пасть, сомкнувшуюся на его шее. Долгие ночи в лихорадке, дым горящих трав и хищные тени на стенах землянки. Тогда ему казалось, что кровь в жилах кипит, а кости гнутся и ломаются. Но потом жар утих, боль прошла, и Гэрни взглянул на мир совсем иными глазами. Глазами волка.

Поросшая мхом дубовая дверь с тяжелым скрипом отворилась, и на порог вышел вожак стаи. Все разговоры, смех и перешептывания мгновенно стихли, волки опустились на одно колено, склонив головы и обнажая беззащитные шеи пред вождем.

Высокий и мощный Ларк одним своим видом внушал трепет. Он был одет в черную рубаху, подпоясанную алым шарфом, на плечи наброшена оленья шкура, а на голове – венец из переплетенных рогов. Широкоскулое лицо вождя покрывали ритуальные узоры, нарисованные красной и белой глиной.

Следом из землянки вышли дочери вождя, держа в руках деревянные резные чаши. Их головы украшали венки из листьев, длинные волосы серебрились в лунном свете.

Сейчас в них трудно было узнать смешливых девчонок, которых часто видели на городской ярмарке. Они стояли рядом с отцом, строгие и величественные как жрицы Луны, и глаза их горели желтыми огнями.

Ларк велел своим волкам подняться и следовать за ним. Не словами. Каждый в клане ощущал волю вождя и не мог ей противиться. Они направились к поросшему высокой травой берегу реки и остановились у кромки воды. Вороны продолжали кружить над их головами и вдруг один за другим рухнули в реку. В миг, когда их крылья коснулись воды, птицы сбросили перья и на берег вышли уже людьми. Выплыла из-за зарослей камыша пара лебедей. Озаренные лунным светом, величественные белые птицы обернулись юношей и девушкой. Низко поклонившись Ларку, они присоединились к волкам на берегу.

Сиг и еще одна волчица с новорожденным младенцем приблизились к вождю. Ларк принял из рук Сиг сына Зигварда, поднял его перед собой. Малыш не плакал, не капризничал. Ларк дохнул на него сквозь густую бороду и громко произнес:

– Нарекаю тебя Серым Волком, Давен, сын Зигварда Серого Волка. Да откроется тебе Лунный Путь.

Он поднес младенца к воде в том месте, где серебрилась на волнах лунная дорожка и когда ножки ребенка коснулись воды, его окутало сияние. Посвящение было совершено. Луна признала волчью кровь.

– Да благословит тебя Хранительница, Давен Серый Волк, сын Зигварда Серого Волка! – Ларк передал младенца Сиг.

Гильда вышла вперед. В ее чаше с грубыми узорами, изображавшими охоту и битвы, была кровь убитого ею зверя. Гильда обмакнула пальцы в кровь и вывела остроконечную руну на запястье младенца.

– Помни о своем роде и о своем долге. Помни отца и мать, что дали тебе жизнь. Помни свою стаю и да пребудет с тобой удача охотника и благословение Воителя!

Затем подошла Бруни с чашей, наполненной вином. На резных бортах играли и веселились звери и люди.

– Помни о долге, но не забывай и о радости. Пусть удача и счастье всегда идут с тобой об руку, – проговорила Бруни, рисуя знак, похожий на ромб на груди ребенка. – Да благословит тебя великий Шут.

Последней вышла вперед Шеон с чашей, украшенной узорами цветов и листьев.

– Не забывай истока жизни, подаренной нам природой. Мы – дети великого леса, мы неразлучны с ним. Человек и волк в твоей душе пусть живут в мире. Да благословит тебя Цветущая!

Шеон обмакнула пальцы в ароматную воду, наполненную лепестками и лесными ягодами и коснулась губ младенца.

Сиг подняла Давена над собой и показала племени. Радостный рев был ответом. Давен принят в клан.

Тот же обряд прошел и другой младенец, это была девочка и Ларк нарек ее Лив Рыжая Волчица, дочь Ингве Бурой Волчицы.

После благословение на свою первую охоту получили подростки, испив по глотку из каждой чаши. Они нетерпеливо смотрели на вожака, их глаза горели в предвкушении радости погони.

Ларк Черный Волк скупым движением сбросил с плеч оленью шкуру, сделал шаг вперед, низко склонил голову и первая волна магии пронеслась над берегом. Он был ужасающе силен, иначе не стал бы вожаком. Своей волей он стегнул остальных, как плетью и они начали перекидываться один за другим, плавно перетекая в новую форму.

Сам он все еще сохранял человеческий облик, контролируя всех остальных. Только благодаря его контролю подростки пережили свое первое стайное обращение быстро и безболезненно, насколько это было возможно.

Легко обернулись дочери Ларка, медленно и неторопливо обрастали седой шерстью старые волки. Оперились и взмыли в небо вороны и лебеди.

После этого перекинулся и сам вождь, превратившись в чудовищно огромного угольно-черного волка.

Несколько волчиц-матерей, в их числе и Сиг, остались в человеческом облике с детьми.

Волки помчались в глубь леса, сопровождаемые воронами. Приказ следовать за вожаком возникал в их разуме не словами, а образами, понятными лишь зверю. Все человечье блекло и отступало, сердца стучали быстрее, ноздри трепетали в ожидании свежей крови. Быстрые лапы бесшумно сминали пожухлую траву.