Дмитрий Басов - Кольцо

Свену Эру представлялся в виде некоего абсолюта, разлитого в природе. Он в каждом из существ, в каждой песчинке… И он несёт свет, но лишь тем, кто жаждет этого света. Впрочем, интерпретацию Священного писания, проповедуемую Эдмундом, было послушать интересно. Буквально накануне он рассказывал:

«… И была великая война с Всеобщим Врагом. И разделились люди: многие предались вражьему слову, другие слепо блуждали во тьме незнания. Но некоторые вняли голосу Эру и обрели веру истинную. Возвышены были они, и, когда низвергнут был великий Враг, дарована была им земля благословенная — Нуменор.

Но грех — удел человеческий! Прошло время, проросло вражье семя и среди избранных. Отпали они от истинного бога, сделали идолов и поклонялись им, и блудили, и не чтили отцов.

Восстал тогда в Нуменоре великий пророк Митрандир, и ходил по царствам, и искал праведников. И собрал он восемь человек. И не было других праведных в стране той.

Сказал он:

— Дал Эру людям земли, но творят они беззаконие в землях тех и в блуде погрязли. И решил Господь истребить остров этот, и нечестивых всех, и дела рук их. И послал Митрандира возвестить о том.

И нашёл я восемь праведных в земле этой беззаконной.

Но крепка ли вера ваша, истинна ли любовь ваша к Эру Создателю?

Вот Кольцо великое, чёрное. Ходил я царствами и собрал в это кольцо тяжесть грехов человеческих. Ныне же должно быть оно низвергнуто в пламя Арды, в расселину, что в самой геенне огненной.

Кто из вас примет на себя эту ношу и спустится в самое сердце обиталища Врага всеобщего? Кто отправится в путь, из которого не будет возврата?

Опустили глаза праведники, устрашившись. И вышел Фродо, и сказал:

— Я возьму.

Устыдились другие и сказали — мы пойдём с ним. И если недостанет у него сил, то понесём его.

И сказал Митрандир:

— Вижу я — велика ваша вера, и быть вам хранителями слова и закона божьего в новой земле, которую даст вам Эру. Но сильнее всех вера Фродо, и вознесён он будет к Отцу, и дастся ему всё царствие небесное и земное под руку, и станет сын человеческий и сын божий царём над царями…»

О боге спорили много. Большая часть народа вроде бы в него верила, но настолько по-разному, что эти «верующие» вызывали у Эдмунда и поддерживавшего его Руни ещё большее негодование, чем даже откровенные атеисты Морвен и Даллас.

Ожесточённые споры вызвала фигура одного из хранителей — Бормира, который не вступил на спасительный корабль Митрандира. Он любил свою землю и до последнего взывал к заблудшим своим согражданам, надеясь отвернуть их от пути греха. Те гнали его и пытались побить камнями, но он верил в то, что сможет пробудить их, и продолжал проповедь, даже когда вздымались уже над Нуменором огромные волны.

Свен с сомнением относился к решению Эру погубить Бормира вместе со всеми остальными, ведь тот был настоящим праведником. Эдмунд однако пояснил: Бормир погрешил против слова Эру — ослушался пророка Митрандира, усомнился в справедливости божественной кары. По правде говоря, Свен всё равно остался при своём: Эру избрал сомнительный способ доказывать свою правоту и далёкое от справедливости воздаяние своему верному последователю и патриоту своей родины.

Немало разговоров вызвала и история второго пришествия Фродо во времена древнего Арнора. Свену казалось вполне очевидным, что второй Фродо был просто одним из фанатичных последователей маленькой линдарианской секты, искренне возомнившим себя вторым воплощением Кольценосца. Видимо, история о Кольце уже существовала в то время, но возможно, что этот Фродо и сам её сочинил. Ясно, что человек, воздвигший новую религию, был неординарной личностью, заповеди его несли в себе отблеск великой мудрости. Но вся история его жизни была слишком человеческой, так же как и бессмысленное принесение себя в жертву в конце концов…

Понемногу прошла неделя, вторая. Кризис наступил на пятнадцатый день.

БУНТ НА КОРАБЛЕ

С вечера Свен проверил запасы воды. Её оставалось мало, чуть больше сорока литров. Посовещавшись, решили со следующего дня сократить норму до четырёхсот граммов на сутки.

Прежде чем огласить это «радостное» известие, Морвен долго угрюмо о чём-то размышляла. Может быть, она даже предвидела произошедшее впоследствии, кто знает… В самом деле, смешные пол-литра на человека — и так мало, это было заметно. По кружке чая утром и вечером да лапшу заварить — что это для взрослого мужика!

Но разве был другой выход?

Сначала народ только молча похмурился. Но буквально через пятнадцать минут, когда получали воду, произошла стычка между Далласом и Горном.

— Ты доливай, доливай до риски! — громко возмутился Горн.

— Нормально наливаю, — огрызнулся Даллас. — Сказано, по четыреста — так и лью.

— Каво ты там льёшь — думаешь, все слепые? Барту не долил, мне тоже… Мерку-то не наклоняй!

— Больше всех надо, что ли? Вон у тебя ещё булькает во фляге со вчерашнего дня!

— Не твоё дело, сколько у меня остаётся, наливай сколько положено!

— Да нафига я тебе буду лить норму, если ты всё равно не допиваешь! — прокололся Даллас сгоряча.

В перепалку врезался Рик:

— Лей по-человечьи, Даллас! Вечно себе чего-нибудь выкруживаешь!

— Тебя не спросил, урод!

— Что ты сказал?.. — Рик кинулся на охранника.

В ужасной тесноте штрека попытка драки выглядела нелепо, впрочем, обоих тут же растащили в стороны.

Когда Морвен протиснулась к месту ссоры, всё уже почти закончилось.

— В чём дело? — резко бросила она.

— Да нормально я наливаю! — с напором, но как-то неуверенно повысил голос охранник.

— Мистер Даллас, вы не на базаре! Вам поручено ответственное дело, извольте его выполнять так, чтобы не возникало никаких поводов для нареканий. Кроме того, вы начальник смены и, как руководитель, обязаны гасить конфликты, а не провоцировать их!

Морвен недолюбливала Далласа: уже после первых трёх дней она видела насквозь всё его неприятное склочное и эгоистичное нутро. Она уже «записала» себе на будущее серьёзно поговорить с Гленном по этому поводу. Как подобные типы могут попадать в службу безопасности Компании? И тем более почему его направили на «Острова», да ещё командиром отделения?

Впрочем, Даллас был наделён природной хитростью и умел показать себя «своим парнем», ему было не отказать в храбрости, самостоятельности, изобретательности. Формально, по работе, ему даже нечего было предъявить. Жучара.

Сегодня однако всегдашняя осторожность изменила ему. Стресс последних дней сказывался на всех, конечно. И он не удержался.

— Я для всех воду сберегаю. Сами же потом попросите! — Конечно же, он ничего не сберегал: все эти недолитые другим капли он не забывал добавить себе, свою порцию он специально отмеривал последней. — Сами держите нас тут, а неизвестно ещё: может быть, уже давно домой можно вернуться! — Самое время было остановиться, но его понесло. — Обещали несколько дней! За свои слова сначала ответьте! И не сваливайте на нас свои косяки. Могли бы и по две банки на человека в НЗ класть. Типа сэкономили? И на чипсах этих погрелись небось! Самим плевать на работяг, а тут, ну прям такие заботливые руководители!..