Стивен Эриксон - Три повести о Бочелене и Корбале Броче

Эмансипор вскочил, выказывая усердие. Мужчина улыбнулся: - Контракт? Как пожелаете. Мне все равно.

- Угм, а как вас именовать, сир? Сиром?

- Меня зовут Бочелен. Подойдет обращение "хозяин".

- Конечно, хозяин. А, угм, второго?

- Второго?

- Того, с кем вы путешествуете, хозяин.

- О. - Бочелен отвернулся, задумчивый взгляд упал на плиту сланца. - Его имя Корбал Броч. Вы поймете, он человек весьма скромный. Как лакей, вы отвечаете передо мной и только передо мной. Сомневаюсь, что мастер Броч найдет в вас нужду. - Он повернул голову и слегка улыбнулся, хотя глаза остались как всегда холодными. - Разумеется, тут я могу ошибаться. Полагаю, мы увидим. Верно? А теперь я желаю отужинать. Мясо, изысканное, и темное вино, не очень сладкое. Можете передать заказ писцу внизу.

Эмансипор поклонился. - Спешу, хозяин.

Гульд стоял на верху скрипучей Башни Мертвого Секаранда и озирал город, щурясь, пронизывая почти неподвижно повисший над крышами удушливый печной дым. Тишина внизу странно контрастировала с ночными тучами над головой - сталкивающимися и несущимися в сторону моря. Они казались такими низкими, что он неосознанно сутулился, сгибаясь над парапетом, с ужасом ожидая, когда и где поднимут сигнальный фонарь на шесте.

Был разгар того сезона, когда само небо гневается, надолго захватывая в плен город и его выдохи. Сезон зла, болезней и крыс, вызванных на улицы танцующей луной.

Башня Мертвого Секаранда была построена менее десяти лет назад, но уже опустела и прослыла населенной привидениями; однако Гульд не питал особого страха, ибо он сам питал и выращивал черные сорняки зловещих слухов - они соответствовали новой роли, найденной для здания из тусклого камня. С расположенного в центре наблюдательного пункта можно отлично увидеть сигнальные шесты, поднятые в любой точке Скорбного Молля.

В дни, когда Мелзанская империя впервые начала угрожать городам-государствам Тефта - на другом берегу, где высадил силы вторжения имперский Кулак по прозвищу Седогривый и чуть не захватил весь остров, но его убили собственные люди - в те дни дыма и опасных ветров Секаранд приехал в Молль. Он называл себя Высшим Заклинателем, он заключил с королем Сельджуре договор о защите города и воздвиг башню как острие своей мощи. Случившееся потом до сих пор невнятно, хотя Гульд знал больше, нежели другие. Секаранд поднял духов-личей, чтобы обороняли здание, а они то ли свели его с ума, то ли сразу уничтожили - Секаранд выбросился или был выброшен с этих самых зубцов, убившись о камни мостовой. Мрачные шуточки о слишком быстром понижении Высшего Заклинателя долго ходили по городу. Так или иначе, присутствие Секаранда оказалось невыполненным посулом - как и присутствие мелзан, взявших на Тефте лишь один жалкий юго-западный порт, в котором доныне сидит половина полка утомленных службой морпехов.

Гульд пользовался башней уже три года. Встречал несколько теней, которые клялись, что покорны личу из глубоких подвалов; однако, кроме этих крох информации, они ничего не говорили и ничем ему не угрожали, да и сущность их служения оставалась непонятной.

Гульд попросил их периодически стонать и жутко завывать, отгоняя искателей приключений и сокровищ. Задание выполнялось с неослабным усердием.

Тучи над головой Гульда становились все гуще, словно пропитываясь кровью. Сержант не шевелился, каждый миг ожидая первых холодных брызг на лице.

Некоторое время спустя он ощутил какое-то присутствие, обернулся и увидел повисшую у порога тень.

Она была облачена в рванье, призрачные руки комкали спутанные веревки, выцветшие полоски шелка - всё, что удерживало ее в мире смертных. Черные дыры глаз на бледном лице сверлили сержанта.

Гульд с внезапным беспокойством понял, что тень готова была напасть со спины. Один толчок, и он мог погибнуть навеки.

Однако тень, вовремя замеченная, осунулась и что-то забормотала себе под нос.

- Нравится погодка? - спросил Гульд, стараясь не дрожать от холода.

- Воздух, - прохрипела тень, - глушит звук и запах. Притупляет чувства. Но незримый танец продолжается.

- Как это?

- В Садках танец воздуха ярок. Мой владыка, мой хозяин, лич из личей, верховный властитель, Тот, Кто Пробудил Всех Слабых после столетий сна и ныне они Переполнены Разумом, итак, мой хозяин послал меня - меня, жалкого раба, скромного знатока общественных пороков, без сомнения, не исчезнувших по сей день... Ну, то есть, я принес его настоятельное предупреждение.

- Предупреждение? Погода управляется колдовством?

- Охотник снует в ночи.

- Знаю, - рыкнул Гульд. - Что еще, - спросил он, не надеясь на осмысленный ответ, - ты о нем знаешь?

- Мой владыка, мой хозяин, лич из личей...

- Твой хозяин, - перервал его Гульд. - Что с ним?

- ... верховный властитель, Тот, Кто...

- Хватит титулов!

- ... Пробудил Всех Слабых после...

- Вызвать эксорциста, Тень?

- Если бы ты не прерывал меня столь грубо, я бы уже закончил! - огрызнулся дух. - Мой владыка не желает оказаться среди преследуемых. Вот.

Гульд ощерился: - Убийца так ужасен? Ладно, ты уже ответил. В данный момент я не могу его остановить, кем бы он ни был. Если он решит запустить хорька в нору твоему хозяину... что же, могу лишь пожелать личу удачи.

- Забавно, - прогудела тень и медленно пропала.

Забавно? Гульд наморщил лоб. Тени в башне на редкость странные даже для теней. Скорбный Молль славен колдунами, гадателями и чтецами, ведунами и внимающими звуку колодцев, провидцами и тому подобными субъектами, но все они мелкая рыбешка. Да никто и не клянется, что Тефт - центр высокой цивилизации. Говорят, на Кореле демон-принц руководит купеческой компанией, а неупокоенных в тамошних болотах не меньше чем москитов. Гульд был рад, что не живет на Кореле.

В следующий час ничего особенного не произошло. Прозвучал и затих четвертый ночной звон. И все же Гульд не удивился, когда вскоре три зыбких огонька с панической торопливостью возникли над темными домами ближайшего квартала. Похоже, Стуль Орфан был прав - сигналы поднялись над районом знати, над пронзенным, бескровным сердцем города.

Гульд отвернулся от парапета и сделал шаг к двери и замер. Касание дождя пронизало дрожью самые кости. Еще миг, и он выругал себя. "Это не кровь. Простая вода, ничего кроме". Яростным рывком он распахнул тяжелую деревянную дверь и быстро нырнул в темноту, направляясь вниз.

Всю дорогу тени завывали по сторонам; Гульд понимал, что в этот раз их леденящие, доносящиеся из камней стоны не призваны отпугивать искателей приключений и воров.

За час до зари Бочелен приказал Эмансипору готовить постель. Второй - Корбал Броч - так и не показался, что совсем не беспокоило Бочелена, проведшего ночь за нанесением знаков и клейм на глыбу сланца. Часы за часами человек склоняется над серым камнем на краю стола. Царапает и пишет, чуть слышно ругаясь и сверяясь с полудюжиной книг в кожаных переплетах (каждая ценой не меньше годового заработка).