Майкл Мэннинг - Род Иллэниэл

— А что остаётся моим людям, ваше величество?

— Мой совет — бросай свои земли. Эвакуируй всех, кто способен двигаться, в самом начале весны. Когда в войне будет одержана победа, сможешь всё отстроить заново, — твёрдым тоном сказал Эдвард.

— Ваше величество, прошу прощения, но они же умрут с голоду. Им некуда идти, а я и надеяться не могу найти кров и пищу для них, пока они обездолены. Те, кто выживут, по возвращении найдут свои дома разрушенными, а скот — зарезанным на корм вторгшимся врагам, если мы вообще сможем вернуться, — сказал я, возможно немного слишком резким голосом.

— Не смей нас поучать, молодой лорд! Мы знаем о страданиях, которым подвергнутся наши подданные, если война придёт в наши земли. Наша задача — позаботиться о том, чтобы королевство выстояло, и восстановилось после победы в войне. Нам нужно думать о большем, чем просто Камерон! В сложившихся условиях мы могли бы наложить тебя штраф за твою неспособность обеспечить нам военный набор! — ответил король с побагровевшим лицом. Набор, о котором он говорил, представлял из себя призыв к оружию, в котором каждого дворянина просили предоставить рыцарей и солдат, чтобы наполнить ряды его армии. Поскольку у меня их пока не было, я буду в нарушении моей клятвы, не сумев ответить на призыв. — Итак, что ты решил? — спросил он.

— Я не могу бросить мои земли или их жителей, полагающихся на меня, — ответил я.

— Осторожней, как бы тебе не зарваться до государственной измены, молодой Иллэниэл.

— Я — последний волшебник, и у этих людей не другой защиты. Если никто не будет их оберегать, то это сделаю я. Враг дорого заплатит за каждый шаг по землям Камерона. Сами судите, измена это или нет! — говорил я, ощущая, как закипает кровь, и раскалился раздражение. На миг мне показалось, что я почувствовал, как подо мной пульсирует сама земля, будто гигантское сердце, бьющееся глубоко под поверхностью. Выдавив из себя последние слова, я тяжело топнул ногой, и ощущение было такое, будто земля сдвинулось. Это ощущение застало меня врасплох, и я задумался, являлось ли оно плодом моего воображения. Мысли мои были далеко не ясными.

Лицо Короля Эдварда побледнело, а с потолка осыпалась тонкая струйка каменной пыли. Король сжал подлокотники своего кресла, будто боясь выпасть из него. Возможно, мне всё-таки не показалось.

— Что ж, мы сочувствуем твоему положению. Если таково твоё желание — быть посему, мы дозволяем тебе так и поступить, — сказал он тоном, ясно дававшим понять, что аудиенция была окончена, но мой магический взор улавливал страх, который он тщательно скрывал.

Я поклонился, и встал, чтобы уйти, но когда мы достигли дверей, он позвал меня:

— Мордэкай!

— Да, ваше величество?

— Здесь инструктор, его зовут Сайхан. Адам проведёт тебя к нему, когда вы уйдёте. Он останется с тобой и Пенелопой, пока обучение не закончится, и узы не будут созданы. Ты понимаешь?

— Конечно, ваше величество, — сказал я, снова поклонился, и ушёл, тихо скрипя зубами. «Конечно, я понимаю — ты хочешь нацепить намордник на собаку, пока та не взбесилась и не покусала тебя», — подумал я.

Я разгневанно зашагал прочь из комнаты, Пенни спешила следом:

— Ты знал, что это случится… Роуз так и сказала, — напомнила она мне. — Это ты там встряхнул землю? — добавила она.

— Я точно не знаю. Я почувствовал, но не было похоже, что я это сделал… по-моему. Он просто сказал мне, что бросает моих людей! Помогать им — не целесообразно. Что это за король такой? — спросил я полным гнева голосом.

Пенни огляделась:

— Говори потише! — зашипела она. — Мы всё ещё внутри дворца.

Она, конечно, была права, но я был слишком зол, чтобы волноваться об этом. Адам шагнул из-за дверей:

— Если вы последуете за мной, милорд, я отведу вас на встречу с инструктором, — произнёс он. Адам был тихий как призрак — если бы не мой магический взор, он бы напугал меня до полусмерти.

— Веди, — ответил я, не поворачиваясь, чтобы взглянуть на него.

Мы прошли за ним по нескольким длинным коридорам и лестничным пролётам, пока не достигли ещё одной приёмной. Там нас ждал мужчина. Он был большой, надо отдать ему должное. Росту в нём было чуть больше шести футов, в результате чего наши глаза были на одном уровне, но если я был стройным, то он… не был. Он был покрыт мышцами, как свинья бывает покрыта грязью — то есть, их у него было гораздо больше, чем нужно было бы любому человеку. У него были тёмно-коричневые волосы и кожа коричневого цвета, далеко выходившего за рамки обычного загара.

— Так это ты мой дрессировщик, — заявил я. Я был не в настроении для деликатности. Но каким бы разозлённым я ни был, я не мог не заметить, как он держался. Он производил впечатление сжатой пружины, готовой без предупреждения распрямиться смертоносной физической силой. Я не мог не задуматься, как бы он выстоял против Дориана.

Он пожал плечами:

— По крайней мере, мы начинаем без иллюзий. Меня зовут Сайхан.

Я поднял бровь:

— Просто Сайхан?

— Все другие имена, какие у меня были, уже давно мертвы. Если хочешь называть меня как-то по-другому, я не против, — сказал он с почти ничего не выражающим лицом.

— «Сайхан» сгодится. Нужно ещё с какими-то вещами разобраться, прежде чем мы пойдём? Мне нужно сегодня многое успеть, — спросил я, мне не терпелось приняться за дело.

— Только с одной, — ответил он. — Прежде чем мы начнём, тебе нужно понять, как будут строиться наши отношения. Я — не твой телохранитель. Я — не твой слуга. Я — не твой друг. Я здесь для того, чтобы выполнять свою работу, и меня волнует только моя работа. Если мне покажется, что нечто мешает выполнению этой работы, я постараюсь, чтобы это нечто мешало недолго. Будешь сотрудничать — и мы поладим. Не будешь — и работа окажется короткой, — произнёс он. Даже фактически угрожая мне, он не менял выражения своего лица. Это имело совершенно пугающий эффект, но будь я проклят, если я позволю ему это увидеть.

— Ты моему отцу то же самое говорил? — спросил я.

— Пардон?

— Ты слышал. Я знаю, что ты обучал мою мать, так что ты наверняка в какой-то момент имел с ним похожий разговор. Мне любопытно, как он ответил.

— Он был моложе, чем ты сейчас, но он уже знал необходимость, поэтому у нас никогда не было подобного разговора. К тому же, мы тогда уже начали обучать кандидатов. Ему нужно было лишь выбрать, — просто ответил он.

Интересно — значит, он выбрал мою мать из ряда кандидатур.

— Ты учил нескольких?

— Тогда был жив ещё не один волшебник — мы поддерживали небольшую школу, так что всегда было несколько готовых претендентов, если в них была нужда, — высказал он это как простой факт.

Меня одолело любопытство:

— А что случилось с теми, кого не выбрали?