Майкл Мэннинг - Род Иллэниэл

Поскольку его конь устал (а вы бы не устали, потаскав такую тяжесть?), мы отвели его к временным конюшням, и я помог ему почистить и причесать массивное животное. Для меня это не было рутиной, поскольку лошадей я любил почти как людей. Пока мы причёсывали коня, у меня появилась мысль:

— Снимай свою броню — если ты будешь тут помогать, то я кое-что могу сделать, чтобы улучшить твои шансы.

— Боюсь спрашивать — что именно, — ответил он, но начал снимать с себя броню. Сняв её, он передал мне очень тяжёлую кольчужную кучу. К счастью, я всё ещё был в хорошей форме благодаря тому, что время от времени помогал Папе в кузнице. У крупного человека, вроде Дориана Торнбера, броня весила, наверное, восемьдесят фунтов, или больше.

— Меч и копьё тоже неси, — добавил я.

— Я и не собирался их оставлять, — окинул он меня взглядом, означавшим, что только безумец мог бы подумать, что он будет разгуливать по округе безоружным. — Что ты собираешься делать с моей бронёй? Она очень дорогая, знаешь ли, — с подозрением покосился он на меня. Никогда не понимал, почему он мне не доверял.

— Никакого вреда твоей драгоценной кольчуге не будет, не бойся. Я просто улучшу её, — попытался я одарить его своим самым лучшим взглядом типа «мудрый и таинственный волшебник», но Дориан лишь покачал головой.

Тут мы дошли до моего дома, хотя, если верить Пенни, он едва заслуживал такого именования. Я повёл Дориана вокруг, к задней части, где маленький сарай служил мне мастерской. У меня не было всех тех клёвых игрушек, которые Папа держал у себя в кузнице, но мне для работы большая их часть и не нужна была. Владение магией позволяло мне делать многие вещи, не прибегая к инструментам. Я разложил его бармицу на столе.

— Только будь осторожен, её мне Папа дал, — сказал Дориан. Его отец погиб в прошлом году — факт, о котором нам обоим не нравилась вспоминать. Я тоже любил Грэма Торнбера.

— Когда я с ней закончу, тебе больше никогда не придётся волноваться о том, что кто-нибудь её повредит, — заверил я его. — Ты не мог бы сходить за водой? Это займёт много времени, а мне уже хочется пить, — попросил я. Он пошёл искать кувшин, а я принялся за работу. Моя просьба частично была для того, чтобы он убрался подальше, а я мог приступить к делу. Я не был уверен, как он отреагирует.

Я вытащил бумаги, содержавшие мои записи — хотя я в последнее время много занимался зачарованием, схемы были сложными, и я не хотел допустить ошибку. Эту схему я уже пробовал прежде, и потому был довольно уверен, что она сработает так, как и предполагалось. Склонившись над кольчугой, я вытянул палец, и стал водить им по металлическим кольцам — металл под ним менял цвет с тускло-серого на золотой.

Дориан вернулся с водой, но не стал прерывать меня, поскольку знал, что я был сосредоточен. Прошло довольно много времени, прежде чем я поднял взгляд от своей работы:

— У тебя ещё есть та вода?

— Конечно. Для испытывающего жажду человека ты довольно долго ждал, прежде чем прерваться, — сказал он, передавая мне чашку.

— Сколько прошло времени? — спросил я.

— Ты говорил сам с собой и гладил мою броню уже примерно три часа. Скоро станет темнеть, — ответил он.

— Чёрт! Я даже не осознавал. Прости, Дориан, я был плохим собеседником.

— Не волнуйся — что бы ты ни делал, это, наверное, было важным. Я просто надеюсь, что моя кольчуга всё ещё работает как надо, — сказал он, заглядывая мне через плечо.

— Ну, с бармицей я закончил, взгляни сам, — показал я жестом на стол. Кольчуга блестела. Я убрал золотистый цвет, бывший временной мерой для того, чтобы отслеживать процесс. Теперь вся кольчуга слабо мерцала, будто каждое кольцо только что отполировали, в то время как для моего взора её всё ещё покрывали узоры из символов и слов. Дориан их увидеть не сможет.

— Ну, она очень красивая, но в битве красота не важна. Меч она остановит?

— Друг мой, она остановит всё кроме разве что баллисты. Она не будет ржаветь, и тебе никогда больше не придётся смазывать её маслом, — произнёс я, про себя надеясь, что это ещё и улучшит её запах. Если вы хоть раз были в обществе облачённых в кольчуги людей, то знаете, что я имею ввиду: ржавчина и пот — плохая комбинация. — Что важнее — она должна не позволить той твари, с которой я столкнулся прошлой ночью, высосать из тебя жизнь.

Из дверного проёма донёсся голос:

— Мальчики, а вы не проголодались? — спросила Пенни, вернувшись с корзиной в руках. Я был весьма уверен, что внутри неё была какого-то рода еда.

— Очень скоро, мне ещё надо тут закончить, — указал я на оружие Дориана, его стальную шапку и кольчужные леггинсы.

— А я вот определённо голоден… я не ел с обеда, — ответил Дориан. Он редко когда пропускал трапезы.

— Значит, хотя бы у одного из вас имеется здравый смысл. Сколько ещё тебя ждать, Морт? — вопросительно посмотрела на меня Пенни. В последнее время она стала чуть слишком настойчивой, когда доходило до заботы о том, чтобы я делал перерывы и ел пищу.

— Недолго, час или два.

— Ладно… Дориан, не мог бы ты? — она протянула руку, и он взял её, проводив Пенни в дом как какую-то благородную леди. Я решил, что она вскоре и будет таковой.

Я вернулся к работе, первым делом начав со стальной шапки. Я не думал, что она займёт слишком много времени, и скоро я погрузился в свою работу, потеряв счёт времени. Я закончил шапку и леггинсы, и начал работать над мечом, когда вернулась Пенни.

— Морт?

— Хм-м? — поднял я взгляд — Пенни слегка расплывалась по краям.

— Тебе нужно поесть, потом закончишь, — сказала она мягко, но я чуял, что она просто разогревалась.

— Я не могу остановиться на полпути, иначе придётся всё начинать сначала. Вообще, раз уж я работаю, сходи за своей кольчугой. Я её следующей обработаю, — сказал я, и сразу же вернулся к работе над мечом. Она не ответила, и к тому времени, как я снова поднял взгляд, её уже не было.

Через некоторое время я закончил. Было уже совсем темно, но это проблемой не было — я окружил мастерскую несколькими шарами магического света. Я хотел начать работать над кольчужной рубашкой Пенни, но она её не принесла, поэтому я пошёл её искать.

Её я нашёл в доме, сидящей у очага.

— Где твоя кольчужная рубашка? — спросил я с расплывчатым выражением лица. Вы могли бы подумать, что у меня должно было иметься больше здравого смысла, но я практиковался в своей дурости.

— Ты знаешь, какое сейчас время? — спросила она.

«Что за глупый вопрос», — подумал я, — «любому дураку видно, что уже стемнело».

— Ночь, — ответил я.

— Морт, уже почти полночь, а ты всё ещё не ел. Ты вообще обедал? — одарила она меня своим самым лучшим взволнованным выражением лица, но меня на мякине не проведёшь. Так они просто заставляют тебя потерять бдительность. Тут я вспомнил, чем собирался заняться.