Майкл Мэннинг - Архмаг освобождённый

— Так какого рода эта работа? — спросил он, явно несколько волнуясь. Говоря это, он поднял ладонь к лицу, почёсывая щетину своей проклёвывающейся бороды — тут-то я и заметил пятнышко от чернил.

— Ну, прежде чем вы начнёте радоваться, мне следует сперва сказать, что работа требует кого-то, кто грамотен, — проинформировал его я.

— Ха! — радостно сказал Питэр. — Тут проблем нет.

— Неужели? — сказал я, прикидываясь удивлённым, ибо менее трети простолюдинов умели читать.

— Меня папа научил, и я даже какое-то время работал клерком, — гордо сказал он.

Я широко улыбнулся, и хлопнул себя по ноге:

— Тогда вам повезло! — радостно сказал я. — Один дворянин ищет посыльного и младшего писаря себе на работу, и вроде бы предлагает хорошую оплату.

Младшая сестра слушала за дверью, но эти новости были слишком хорошими, чтобы она могла удержаться. Она высунула голову из-за косяка:

— Это будет идеально, Питэр! Подумай, что мы могл…

— Ли́лли! — рявкнул он. — Возвращайся внутрь, и прекрати подслушивать! — упрекнул он её. Лицо девушки дёрнулось в ответ на его тон, и она нырнула внутрь, захлопнув дверь. Он повернулся обратно ко мне, прежде чем снова заговорить:

— О каком дворянине идёт речь?

— О новом Защитнике Северного Предела, — громко ответил я, — Графе ди'Камероне — но не просите меня назвать его имя, никак не могу запомнить, — сказал я ему с некоторым энтузиазмом, но внимательно следил, чтобы увидеть его реакцию. Старался я зря — своего презрения он совсем не скрывал.

Питэр с отвращением сплюнул на землю:

— Ба! Я скорее готов всю оставшуюся жизнь месить навоз лопатой, чем пойти работать на этого кровожадного шлюхиного сына! — объявил он.

Я одарил его шокированным взглядом:

— Ну, я не думал, что вас это оскорбит… — протянул я. Я надеялся, что ему захочется более подробно объяснить свои мотивы.

Питэр открыл было рот, а потом снова закрыл его, тщательно обдумывая. Наконец он ответил:

— Простите, вы на самом деле не виноваты. Не буду вам мешать в поисках вашего друга, — развернулся он, и направился обратно внутрь, но он явно был расстроен.

— Позвольте мне рассказать вам подробнее, на случай если вы передум… — начал я, но дверь закрылась прежде, чем я закончил. На миг я тупо уставился на неё. Я надеялся узнать больше. «А, к чёрту», — подумал я. Я снова постучал в дверь.

Её открыла Лилли, и на этот раз она не потрудилась прятаться за дверью:

— Простите. Питэра эта работа не интересует.

— Вот, позвольте мне хотя бы дать вам адрес, на случай если он передумает. У них может и для вас найтись работа, — предложил я.

Выражение её лица стало твёрже:

— Никто из нас никогда, ни за что не будет работать на этого ублюдка, — ровным голосом сказала она, и в нём прозвучала сталь.

Мой обман подошёл к концу, и не было особой надежды, что я смогу ещё что-то из них вытянуть, поэтому я осмелился задать прямой вопрос:

— Но почему нет?

Тут выражение её лица изменилось — это была не пылающая ярость, которую я видел, когда она взглянула на меня первый раз… это было выражение отчаяния, смешанного с презрением, более холодный гнев, которым можно было поделиться с незнакомцем.

— Он убил нашего дела, — холодно сказала она, а затем захлопнула дверь. У меня не было никаких сомнений в том, что теперь разговор был окончен.

Долгий миг я стоял неподвижно, прежде чем повернул прочь. По мне прокатился озноб, оставив меня онемелым, когда я пошёл в сторону дома. «Он убил нашего деда», — снова и снова говорила она у меня в голове. Я не был уверен, кем был её дед, но во мне зародилось чувство глубокой вины. Я многих людей убил, но лишь немногих из них я знал по именам.

Я шагал, не обращая внимания на направление, бесцельно бродя, пока мои мысли бегали кругами. «Он убил нашего деда». Я задумался, сколько семей проклинали меня и в Гододдине тоже — тамошних мужчин я убил гораздо больше. Предполагая, что там выжили хоть какие-то семьи, чтобы меня ненавидеть, учитывая утверждения Мал'гороса о том, что он принесёт в жертву семьи любых убитых мною солдат.

Воспоминания прошлого года гонялись друг за другом у меня в сознании, воспоминания об умерших людях. «Это — резиденция Такеров», — сказала она. «Такер!» — внутренне закричал я, вспомнив. «Джонатан Такер!»

Когда я в прошлом году явился «освободить» товары с королевского склада, я использовал свою силу, чтобы уничтожить стальные ворота, и по невнимательности убил старого охранника. Тяжёлый металл створок ворот отбросило назад с невероятной силой, полностью отрубив ему голову. Метка, пришитая к его рубахе, гласила: «Джонатан Такер». Неужели я только что встретил девушку, которая эту метку вышила? У меня в голове, терзая меня, образовался непрошеный образ тринадцатилетней девочки, усердно работавшей над латанием дедушкиной рубахи.

Имелись ли у них другие родственники? Был ли старик их единственным источником дохода? Был ли молодой Питэр теперь в отчаянии, ища работу, чтобы поддержать свою сестру? Эти и многие другие вопросы терзали мою совесть. Даже если я хотел помочь им, они не примут мою помощь. Я шагал без цели или направления ещё час, прежде чем наконец принял твёрдое решение найти способ им помочь.

Это не стёрло из моего сердца чёрное облако, но дало мне цель достаточную, чтобы наконец вернуться домой. Харолд был оченьрад видеть меня — в том смысле, что был довольно сильно расстроен. Но поскольку я был его лордом, он был обязан держать большую часть своего мнения при себе, и когда он увидел моё лицо, то понял, что ему лучше не докучать мне насчёт того, как я его бросил.

Я проигнорировал его вопросы, и уединился в своей комнате, заперев за собой дверь. Потом я долго пялился в потолок.

Следующий день начался примерно так, как я и предполагал. Роуз и Марк были в хорошем настроении, и чувствовали себя слишком уж разговорчивыми. Я игнорировал их в течение почти всего завтрака. В конце концов, конечно, они устали от моей молчаливости, и стали задавать более прямые вопросы. Я подозревал, что Марк подождал бы — он знал меня достаточно хорошо, чтобы распознавать мои настроения, но Роуз с этим мириться отказывалась.

— Ты расскажешь нам, что не так, или будешь весь день тяготиться? — наконец сказала Роуз.

Моим первым импульсом было огрызнуться на неё. Я очень сильно хотел сделать кому-то больно, дать волю эмоциям, но я этого не сделал. Вместо этого я напомнил ей о той ночи, когда мы устроили налёт на склад, и об убитым мной человеке. О том, кого она потом предложила спрятать.

— Ты всё ещё винишь себя за что-то, случившееся более года назад? — перебила она.

— Нет, если ты позволишь мне закончить, то я тебе скажу, — с некоторым раздражением выдавил я. — Я сомневаюсь, что ты помнишь, но убитого мною той ночью человека звали Джонатан Такер.