Майкл Мэннинг - Окончанельное искупление

— Она знает, над чем ты работаешь? — спросил Гарэс, когда мы остались одни.

Я пожал плечами:

— Нет, вообще-то. Я уверен, что она вызнала у детей кое-какие подробности, поскольку они помогали мне с некоторыми моментами, но я сомневаюсь, что она знает всю суть.

— Сомневаешься? Она либо знает, либо не знает, — заявил Гарэс.

Я засмеялся:

— Я говорю «сомневаюсь» потому, что хотя я и предполагаю, что она не осведомлена, Пенни всё же порой удивляет меня. Не следует недооценивать её интуицию.

— Она одобрит?

— Наверное? — неуверенно сказал я. — Её это особо не расстроит… я думаю. Когда дело доходит до магии, трудно предугадать её реакцию. Ты обсуждал мой план со своей женой?

— Я знаю, что она не одобрит, — уверенно сказал Гарэс. — Ты утверждаешь, что можешь её убедить, поэтому я предоставлю это тебе. Она достаточно часто бывает здесь, так что у тебя наверняка уже были возможности это сделать.

— Я подниму эту тему, когда буду готов к её участию. Хочешь посмотреть на то, что мы уже успели сделать?

Ответ на этот вопрос был очевиден, и мы провели следующий час, обсуждая чары, над которыми я работал. Я также показал ему ящики, которые делали мы с Мэттью.

— Хитро, — заметил он. — Это должно обойти проблему времени. Удивлён, что я сам не додумался до этого после того, как недавно видел использование тобой этих чар.

— Ну, это — гораздо более безопасное и традиционное их применение, — быстро заявил я.

Архимаг кашлянул:

— Ну, это ясно видно. Настоящий вопрос в том, будут ли эти твои новые чары работать как надо. Ты всё ещё не устранил все трудности, верно?

— Верно, — признался я, — но я чувствую, что решение близко. Ещё неделя или две — и я уверен, что я всё продумаю до конца. Однако для тебя у меня есть несколько вопросов.

— Спрашивай, — ответил он.

— Ты сказал мне, что сможешь сделать их живыми и дышащими, но смогут ли они расти? Смогут ли они производить потомство? Если моя регрессивная структура сработает, то каково будет изначальное состояние? — сказал я, задав все свои вопросы чохом.

Его лицо приняло задумчивое выражение на долгую минуту, прежде чем он ответил:

— На первый — да, на последний — яйцо, а насчёт воспроизводства — не уверен.

— Из-за отсутствия источника? — предположил я.

— Именно, — согласился Гарэс. — Этот вопрос также может касаться и меня с Мойрой.

Поскольку Мойра Сэнтир была искусственным существом, занимающим живое тело магическим разумом, то неясно было, сможет ли она иметь детей. Необходимые причиндалы у неё имелись, но поскольку она не обладала истинным источником эйсара, «душой», то нельзя было с уверенностью сказать, сможет ли её союз с Гарэсом произвести наделённых душой детей. Без души любое потомство будет мертворождённым.

— Хотя я от всего сердца желаю тебе удачи, я думаю, что предпочту, чтобы эти конкретные существа не могли размножаться, чтобы исключить непредвиденные варианты, — честно сказал я.

Гарэс хмыкнул:

— Я и сам ещё не решил, справлюсь ли я с детьми. Я немного староват для подобного хаоса, — признался он. Указав на пустые ящики, он добавил: — Когда мне следует начать?

— Последние из них должны быть у нас готовы к следующей неделе. Как много времени уйдёт у тебя на то, чтобы закончить один?

— Для первого — целый день, может быть, но потом пойдёт быстрее, возможно — не более нескольких часов на каждый, — ответил он, чуть погодя.

Я кивнул:

— Значит, тебе понадобится минимум неделя. Тебе следует запланировать длинный визит сюда вместе с Мойрой, — сказал я ему.

— Это было бы немудро.

— Ты действительно беспокоишься о её мнении, а? Если честно, я удивлён, что ты согласен участвовать в этом. Когда я только поднял этот вопрос, то предполагал, что ты согласишься лишь после долгой лекции, но твоё сопротивление этой идее было лишь символическим.

— Я всё ещё считаю, что ты спятил. Твой замысел наверняка потерпит полный провал, и тебе потом придётся долго подчищать за собой. А если нет, то всё может просто пойти не так, и подчищать придётся ещё дольше, — честно сказал он.

— Тогда зачем ты мне помогаешь?

— Ничего не могу с собой поделать. Эта идея затрагивает мою самую желанную внутреннюю мечту. Если ты добьёшься своего, то это изменит мир. Риск стоит того, чтобы участвовать в этом, — объяснил он с намёком на переживание в голосе. Гарэс редко распалялся насчёт чего-нибудь, он был известен своей неразговорчивостью, но я видел, что этот проект полностью приковал к себе его внимание.

Прошло почти три недели после ухода Гарэса, прежде чем я был готов. Я послал ему сообщение через шкатулку, когда у меня почти всё было закончено, и затем затронул тему его визита в разговоре с Пенни.

Я не ожидал никаких проблем с её стороны, но я снова недооценил её проницательность.

— Было бы здорово, если они погостят у нас недельку, — ответила она, когда я поднял эту тему, но что-то в её тоне напрашивалось на вопрос.

— Но… что? — спросил я. А вот это я зря.

Она одарила меня многозначительным взглядом — я просто не был уверен, что именно он означал. Ну почему женщины такие сложные?

— Но… что? — повторил я, уже исчерпав свой список умных ответов.

— Ничего, — сказала она особым тоном, который использовала, когда имела ввиду нечто полностью противоположное.

Не будучи уверенным в том, что мне делать, я зарычал на неё. Это была особая техника, которой я научился за годы брака. Когда сомневаешься — не пытайся с ними «умничать». Если попытаешься быть рациональным, они просто заставят тебя страдать ещё больше. Забудь про многословность, и найди своего внутреннего дикаря. Если так поступить, то они часто сжалятся над тобой, и объяснят.

— Если не хочешь мне рассказывать, то я не буду спрашивать, — сказала она, давая мне достаточно информации, чтобы наконец осознать, к чему она клонит.

В начале нашего брака я мог бы прикинуться дурачком, ответил чем-то вроде «Что рассказывать?», но я уже усвоил этот урок. Вместо этого я взял быка за рога:

— Ты имеешь ввиду мой особый проект?

Она кивнула:

— Уверена, что ты затянул в него Гарэса, а также впутал в это наших детей. Мне лишь хотелось бы, чтобы ты был со мной более открытым.

Учитывая прошлогодние события, я знал, что она этого заслуживала, поэтому полностью объяснил ей свою идею. Я выдал ей всё, надеясь, что она не найдёт в моём замысле ничего неодобрительного. Когда я закончил, то добавил одно предупреждение:

— Пожалуйста, Мойре не говори.

— Нашей Мойра, или гарэсовской?

— Гарэсовской, — пояснил я.

— Значит, ты хочешь посвятить меня в свою тайну, а потом исключить его жену? Это вообще честно? — спросила она.