Майкл Мэннинг - Вознесение гор

Даниэл замер.

Человек был ему совсем не знаком, и странная одежда выдавала в нём надзирателя, хотя Даниэл никогда их прежде не видел. Он вступил в борьбу со своими инстинктами — страх подталкивал его к бегству. В густом подлеске бегун должен был иметь преимущество над всадником, но что-то сказало Даниэлу, что это было бы плохой идеей.

— Не двигайся, — сказал незнакомец, подъезжая ближе.

Он говорил! Ужас Даниэла лишь увеличился с приближением человека, а когда тот дошёл до того, что спешился, Даниэл понял, что ему конец.

Надзиратель пристально уставился на него, будто его глаза могли видеть насквозь, заглядывая Даниэлу в душу, а затем медленно обошёл его. Минуту спустя он вздохнул:

— Что ж, наверное, это был не ты.

Даниэл выдохнул с тихим облечением. Сердце будто готово было выскочить у него из груди, а ноги ослабели от неиспользованного адреналина.

— Там есть ещё фермы? — спросил надзиратель, указывая на запад, в сторону дома Даниэла.

— Да, сэр, — сразу же ответил Даниэл, хотя внезапно устыдился. «Что если он ищет Маму, или Папу, или Сэта?». Семья Сэта тоже жила в той стороне.

Надзиратель снова взобрался в седло, и повернул назад, направив лошадь в указанном направлении. Не попрощавшись и не поблагодарив, он поехал прочь, оставив Даниэла пялиться ему вслед. Даниэл не сдвинулся с места, пока всадник не скрылся из виду, а затем бросился бежать.

Он думал было побежать домой, но это было в той стороне, куда ускакал всадник, а он не хотел снова встречаться с опасным чужаком. Вместо этого он побежал к дому Сэйеров, думая только об одном: «Кэйт!».

К их дверям он добрался тяжело дыша и задыхаясь. Брэнда Сэйер открыла после третьего стука.

— Ох, Даниэл! Какая приятная неожиданность, — сказала она, прежде чем увидела выражение его лица. — Что стряслось? Заходи.

Она провела его за руку внутрь, и захлопнула за ним дверь.

— Выглядишь так, будто призрака увидел, Даниэл.

Он кивнул, силясь найти слова.

— Надзиратель, — наконец сказал он, а затем рассказ стремительно полился из него. Последствия страха ясно слышались, пока он говорил, и ему очень хотелось усесться на пол, однако они продолжали стоять в коридоре.

Когда он закончил, она шагнула вперёд, и обняла его:

— Ты, наверное, перепугался. Не могу и вообразить, каково тебе было.

Сперва он чувствовал себя неудобно, не привыкнув к тому, чтобы его обнимал кто-то кроме родителей, но тепло и забота Брэнды обнадёживали его, и вскоре он расслабился, ответив взаимностью. Запах её волос успокаивал.

Прошла долгая минута, а она всё ещё продолжала его обнимать, и он начал гадать, когда же она его отпустит. Он поднял голову с её плеча, но она лишь сжала его сильнее:

— Ничего, Даниэл. Это просто объятия. Иногда людям нужно касаться других людей. Не стыдись. Ты только что пережил ужасный шок.

Что-то в её словах показалось ему ложью, но он не мог отрицать, что обнимать её ему нравилось. Его плечи расслабились, и он положил голову обратно ей на плечо. От неё исходило тепло, и, блуждая мыслями, он стал всё больше осознавать мягкость её тела. Она была примерно такого же роста, как и её дочь, а фигура у неё была гораздо более развитой.

«Дурак! Она же мать Кэйт! Не думай о ней такое».

Несмотря на его старания, его тело начало реагировать обычным для пятнадцатилетних юношей образом. Боясь, что она заметит, он попытался отстраниться от неё, но Брэнда лишь сильнее притянула его к себе. Ему почти стало казаться, будто она нарочно к нему прижимается.

«Она же заметит». Биение его сердца начало отдаваться у него в ушах, и он понял, что его жизни вот-вот настанет конец. «Она ни за что не позволит мне ухаживать за её дочкой, если почувствует, что…».

Он оттолкнул её, на этот раз посильнее:

— Простите, Миссис Сэйер. Мне правда нужно отнести домой эту пряжу. Папа сегодня ждёт меня назад, — сказал он. Последняя часть была ложью, но ему показалось, что нужно оправдание его желанию быстро сбежать.

Она кивнула, отпустив его:

— Ничего, Даниэл. Я сейчас схожу за твоей пряжей, — сказала Брэнда, шагнув прочь, и на секунду оглянулась: — Ты действительно вырос, — произнесла она, опуская взгляд вниз, а затем вышла.

«Она что, смотрела на… нет!». Это было невозможно. Он знал мать Кэйт почти так же долго, как её саму. Она была ему практически второй матерью.

— Даниэл, посмотри-ка сюда на секунду. Я не уверена, что из этого предпочтёт твоя мать, — послышался в коридоре голос Брэнды, доносившийся из её спальни.

Не раздумывая, он прошёл по коридору, и вошёл в её комнату. Она закрыла дверь у него за спиной.

Даниэл повернулся к ней, начав что-то подозревать:

— Где пряжа?

Она странно смотрела на него, будто была голодна:

— Обними меня ещё раз.

— Я не думаю, что это — хорошая мысль, — нервно ответил он.

— Я знаю, что ты, наверное, думаешь, — с умоляющим взглядом сказала она. — Но мне просто одиноко. Брайана нет уже столько лет, — произнесла она, подходя ещё ближе. — Ты так вырос. Просто обними меня ненадолго, позволь мне помечтать. От этого не будет вреда.

Печаль в её взгляде удивила его, и ему стало её немного жаль. Предыдущие объятия не были неприятными, они его просто смущали. Он позволил ей обнять себя, и сам слегка обнял её в ответ, надеясь, что сможет избежать той реакции, что была прежде.

Чем больше он пытался избежать этих мыслей, тем хуже становилось его состояние.

Он вздрогнул, когда ощутил, как она глубоко выдохнула ему в шею, от её дыхания по его спине побежали мурашки. Одна из её рук скользила вокруг его поясницы. Она каким-то образом запустила руку под нижний край его куртки, и её пальцы касались его кожи, скользя вдоль края его штанов. Он снова попытался отстраниться, но она крепче сжала руки.

— Не шевелись, Даниэл. Только минутку, а потом, если пожелаешь, я тебя отпущу.

Он стоял прикованный к месту. Она запустила руку туда, куда не следовало. Парализованный, он знал, что ему надо бежать, надо спасаться. Она встала перед ним на колени.

«Что она делает?!»

Минуты проходили, и стыд с похоть боролись внутри него, но он оставался совершенно неподвижным. Мир затуманился, и в Даниэле начало нарастать новое ощущение, пока он не почувствовал, будто мир вот-вот взорвётся. Что и произошло.

И пока его рациональный разум начал возвращаться, мир вспыхнул светом, и он снова пережил чувство сверхвосприятия, как будто он мог видеть вне стен дома Сэйеров. Земля показалась ему неустойчивой, и он обнаружил, что садится на кровать, пытаясь прочистить голову.

— Со мной что-то не так, — сказал он, надеясь, что она поймёт. — Я неважно себя чувствую, — добавил он. Ему надо было убираться отсюда, но мир продолжал качаться, и он ощущал головокружение.