Майкл Мэннинг - Бесшумная буря

— Мы не совсем уверены, какие из них — твои. Некоторые могут и не быть твоими, пусть они и…

— …Пусть они и подходящего возраста? — закончил он вместо неё. — Я перечислю вам женщин. А вы скажете мне, у кого из них есть дети того же возраста, что Бриджид и Таддиас. Фиона Браун, Эмили Банкс, Дженнифер Уи́лсон, Грэта Бэ́йкер, Рэйчел Мур, Уи́лма Ка́ртэр, Салли Фи́ллипс, Пэ́гги…, - стал перечислять он, а затем приостановился ненадолго. — Как там была её фамилия?

— Ты имеешь ввиду Миссис Мо́ррис? — спросила Элис.

— Думаю, это она, — подтвердил он.

— Давай-ка я возьму бумагу, — предложила она. Встав, она нашла одну из старых счётных книг, и вернулась с ней и с бутылочкой чернил. Понадобилось немного времени, чтобы приготовить перо, но несколько минут спустя она стала записывать называемые им имена на полях одной из страниц.

— Мисс Прайс… не помню, как её имя… — признался он.

— Сэ́лма, — подсказала Кэйт.

Он кивнул:

— Грэта Бэйкер…

— Ты её уже называл, — сказала Элис.

Он продолжил, пока у него не кончились имена, и он не стал повторяться.

— А что насчёт Лоры Ко́ллинс? — предложила Кэйт. — У неё сын подходящего возраста.

— Её я забыл, — согласился он.

— Вики Дже́нкинс? — добавила Элис. — Её дочери Па́йпер сейчас тоже пятнадцать.

Тирион кивнул, и это имя пробудило ещё одно воспоминание:

— Ещё Да́рла Лонг, она жила по соседству с Вики.

— Ты что, просто ходил от двери до двери? — спросила Кэйт с отвращением в голосе, дневной свет и его спокойное настроение стёрли большую часть её вчерашних тревог.

Тирион проигнорировал её вопрос, и после того, как Элиз закончила счёт, у них оказался список имён, который был длиннее, чем он ожидал. Он переспал с двадцатью семью женщинами, и было шестнадцать детей, показывавших все признаки того, что они — его внебрачные дети. Хэйли уже забрали, Бриджид и Тад были здесь, с ним, и оставалось ещё тринадцать других детей, которых надо было собрать перед возвращением.

Тирион встал — пока они обсуждали его проступки, он размышлял.

— Я скоро вернусь. Пока меня нет, соберите здесь детей. Я хочу, чтобы они были здесь до полудня.

Том наконец обрёл дар речи:

— Думаешь, мы станем твоими сообщниками?

Тирион ответил на гневный взгляд Тома лишённым всякого выражения лицом:

— Другие надзиратели уже выступили. Я ненамного их опередил. К закату они наверняка будут здесь. Ты приведёшь ко мне моих отпрысков раньше, чем это произойдёт, иначе мне придётся прибегнуть к более крутым мерам, чтобы убедиться в том, что они не попадут в руки других рощ.

Том Хэйс заскрипел зубами, дёрнувшись под лишающим сил взглядом более молодого мужчины, но, судя по всему, он снова нашёл в себе храбрость. Отказываясь сдаваться, он продолжил:

— Крутые меры? Не верю я в это. Я видел, как ты рос, Даниэл Тэнник. Ты, может быть, достаточно болен, чтобы угрожать нам, но я ни на секунду не верю в то, что ты причинишь вред своим собственным детям.

— Неужели? — сказал Тирион, и его взгляд упал на Тада Хэйса. — Вытяни руку перед собой на столе, мальчик, — приказал он.

Тад уставился на него, его губа задрожала, но он не шелохнулся.

— Подожди! — крикнула Элис. — Мы сделаем, как ты сказал. Пожалуйста, не делай ему больно.

Тирион смягчился:

— Ладно. — Пойдя к двери, он снова обратился к Тому: — Я знаю, о чём ты думаешь, Том, и если вы ударитесь в бега, то будет хуже. Тогда тебе лучше надеяться на то, что я вас найду первым. Ты не хочешь знать, что они сделают с твоим сыном.

Он ушёл, закрыв за собой дверь, и обошёл здание, пойдя по наиболее прямому пути прочь из Колна вместо того, чтобы направиться по главной улице. Он шёл, пока не оказался далеко за краем города, а затем сделал крюк, следуя по пути, которым они прошли предыдущим вечером. Скрывшись из виду, он остановился, и сел у тропы, что вела обратно в дом, принадлежавший Сэту и Кэйт Толбёрнам.

У Тириона тряслись руки.

Закрыв глаза, он сделал долгий, глубокий вдох: «Я ничего не чувствую».

Зелёные глаза Кэйт обвиняюще сверкнули ему из тени его подсознания, и Тирион снова открыл глаза, чтобы изгнать это видение.

Его родители, Кэйт, Сэт, Том и Элис Хэйсы… и дети тоже — у всех у них было много эмоций. Он чувствовал это, видел это. Страх, надежда, ожидание — это было в их взглядах, когда они смотрели на него. Всё то, что он привык не находить среди Ши'Хар.

Здешние люди, их сердца кричали ему, проецируя эмоции, с которыми он более не был способен справиться. По большей части это был страх, а с ним приходило неизбежное — ненависть. Даже Кэйт, и с ней было хуже всего. Приязнь смешивалась со страхом и тревогой, проблесками надежды, и, в конечном итоге, с ненавистью.

«Я ничего не чувствую».

Он снова встал на ноги, и вернулся к маленькому загону, где оставил свою лошадь. Оседлав кобылу, он поехал обратно в лагерь, где вчера зарезал надзирателей и их лидера, Бранлиинти. В тот вечер он не мог мыслить ясно. Надо было избавиться от улик, но он был взвинчен до предела.

Первым делом он нашёл тело Бранлиинти. Болт вошёл в его тело чисто, пройдя между двумя рёбрами, и проткнув сердце Ши'Хар. Снаряд мог бы расколоться, попади он в кость, но этого не случилось. Тирион осторожно вытащил его, и очистил древко от крови, вытерев об одежду мертвеца. Затем спрятал в карман. Болт может ещё пригодиться в будущем.

Используя тот же круг, что и предыдущим вечером, он окружил страшный лагерь полусферой, прежде чем наполнить её пламенем. Чуть погодя воздух внутри закончился, и видимое пламя потухло, но он продолжал давить на эту область своей волей, задирая температуру всё выше, пока мёртвый воздух не засветился от странных газов, а всё остальное внутри не распалось мерцающим пеплом. Жар стал настолько мощным, что Тирион был вынужден отступить, несмотря на щит, пока не оказался в более чем десяти ярдах.

Наконец удовлетворившись, он перестал нагревать эту область, а затем постарался остудить её до удобоваримого уровня, прежде чем отпустить окружавший её щит.

Тела исчезли. Остались лишь белый пепел и почерневшая, стеклянистая почва. Любому, кто наткнётся на это место, сразу станет ясно, что здесь произошло нечто неестественное.

— Так не пойдёт, — сказал он себе.

Проще всего было бы закопать пепел и стекло, но это всё равно оставило бы необычную область недавно перекопанной почвы. Ему хотелось, чтобы это место выглядело старым и непотревоженным, предпочтительно — с растущей на нём травой. Он мог бы достичь такого вида, потратив значительное время на перемещение обожжённых частей вниз, и перераспределение растений и другой флоры с краёв, но это заняло бы кучу времени, и потребовало бы кропотливого труда.

Тирион решил рискнуть, и обратил своё внимание к голосу земли, чьё биение медленно отдавалось у него под ногами. Со дня его боя против Крайтэка на арене лет десять тому назад, он очень редко делал такое. Тирион боялся, что Ши'Хар обнаружат его скрытый талант, но ещё больше он страшился самого этого таланта. Его разум менялся, когда он открывал себя земле, или небу, как он поступил предыдущим вечером. Он становился менее собой, и более иным. Ему было трудно это описать, даже для себя, в своём собственном сердце.