Майкл Мэннинг - Возвышение и мятеж

Обычным его ответом было бы лёгкое предупреждение, но так его заметили бы. Принять предложение, чтобы потом столкнуться в переулке с несколькими нападающими, тоже было ему не на пользу. Победит он или проиграет, его запомнят. «Будто я могу проиграть этим отбросам», — с презрением подумал он.

— Не, спасибо, — ответил он, вставая. — Меня уже друзья ждут.

— Зачем спешить? — спросил здоровяк, кладя ладонь ему на плечо. — Давай, я куплю тебе выпить.

Чад подавил свой первый, второй и третий порывы, каждый из которых был хуже предыдущего. После первых двух незнакомец был бы без сознания или тяжело ранен, после третьего он бы выл от ярости, обнаружив позже пропажу своего кошелька. Вместо этого Чад по-дружески похлопал мужчину по плечу, и проскользнул мимо:

— Может, завтра. Сегодня я долго сидеть не могу.

Незнакомец нахмурился, он отпустил его, скорее всего частично потому, что надеялся на удачу в следующий раз. Уходя, Чад улыбался про себя:

— Кто сказал, что я не могу быть дипломатичным? — Затем он направился туда, где, согласно его носу, скорее всего находились причалы. Притоны там будут более шумными, но эль почти наверняка будет лучше. Портовые грузчики не терпели разбавленного эля.

Тирион глядел в темноту, пока его глаза не начали слезиться от отсутствия моргания. Он знал, где находился — магический взор уже подтвердил размеры комнаты, которая была ему очень знакома. В этой же комнате ранее был заключён Мордэкай.

Прошло несколько дней с тех пор, как он очнулся здесь. Ему так показалось. Трудно было сказать точно, поскольку время теряло смысл без нормального цикла дня и ночи, событий и разговоров. В чёрной тишине время не значило ничего кроме медленного скольжения к безумию. «Как же всё изменилось». Ирония сложившейся ситуации от него не ускользнула.

Мойра заставила всё измениться, и теперь мир уже был против него. «Тут ничего нового». Он победил в бою, одержал верх над врагами, но даже так всё потерял. Мордэкая хотя бы Роуз навещала. Тирион весьма сомневался, что Королева к нему явится. Учитывая последние слова Мойры, он подозревал, что её сердце повернули против него.

С исчезновением одной из стен появился тусклый светлый прямоугольник, едва не ослепивший привыкшие ко тьме глаза Тириона. Он сел, и прищурился от яркого света, разглядывая своего посетителя, Гарэса Гэйлина.

— Приятно проводишь время? — спросил рыжебородый архимаг почти без веселья в выражении лица.

Тирион проигнорировал его.

Гарэс вошёл в комнату, и немного постоял на месте, затем продолжил:

— Еда у тебя лучше, чем была у него.

Тирион хмыкнул:

— Это правда, если не считать ту еду, которую ему носила Леди Роуз.

— Мне что, и ванну тебе устроить? — сухо сказал Гарэс, подняв бровь.

— Если думаешь, что сможешь держать меня здесь достаточно долго, чтобы ванна стала необходима, — с вызовом сказал Тирион. — Ты один. Ты не можешь следить за этой камерой круглосуточно.

— Хороший довод, — согласился Гарэс, — но в твоём случае он неверен. С оковами ты, может, и справился бы, но мага эта камера может держать сколько угодно долго. — Он пристально уставился на Тириона, передавая своим взглядом невысказанное обвинение.

«Он знает», — подумал Тирион, чувствуя себя неуютно:

— Когда ты догадался?

— Сомнения у меня появились, когда сюда прибыл первый Тирион, но у меня не было никаких оснований для подозрений, — сказал Гарэс. — Когда появился ты, я сперва подумал, что ошибся, поскольку у тебя не было никаких шрамов или иных признаков страшных ран, нанесённых тебе Мордэкаем. Лишь позже я осознал, что ты их не исцелил — у тебя просто было совершенно новое тело.

— Ты очень наблюдателен.

— Я Гэйлин, — заявил Гарэс. — Вопросы плоти не избегают моего внимания. Это тело не угасает так, как это происходило предыдущими. Его создала Лираллианта?

Тирион слегка кивнул:

— А это важно?

Гарэс ухмыльнулся:

— Ты мог бы прожить долгую жизнь.

— Вряд ли, — сказал Тирион. — Вы либо убьёте меня, либо оставите меня здесь гнить. Других вариантов у вас нет.

— Если только ты не сбежишь.

Тирион испустил короткий, горький смешок:

— Лишь архимаг смог бы сбежать из этой камеры, а ты уже знаешь мою тайну.

— Ключевой момент в том, — начал Гарэс, — что толькоя знаю, что ты — не настоящий, и что ты — не архимаг.

У Тириона начало появляться странное чувство, когда он осознал, что у Гарэса есть скрытые мотивы:

— И что?

— Почему бы нам не поговорить о том, что случилось с тех пор, как тебя сюда посадили? — предложил архимаг. — Твоё мнение о нынешней ситуации могло бы стать мне интересным. Хочешь вина?

Тирион уставился на него с открытой подозрительностью:

— Что это за игры? — Когда Гарэс не ответил, он наконец сдался: — Ладно. Я бы сейчас убил за кубок вина.

Рыжебородый архимаг испустил тёмный смешок:

— Это что, эвфемизм?

Тирион протянул ему свои запястья:

— Сними с меня эти оковы, и узнаешь.

Гарэс вышел наружу, и чуть погодя вернулся с двумя деревянными кубками и бутылкой Далэнского Красного. Наполнив кубки, он протянул один Тириону, который понюхал содержимое, прежде чем сделать небольшой глоток. Его нос слегка сморщился.

— Думаешь, я тебя отравлю? — спросил Гарэс.

— Вкус слаще, чем я люблю, — кисло сказал Тирион. — В следующий раз принеси белого, которое делают в Тёрлингтоне.

— Не будет никакого следующего раза, — прямо сказал Гарэс, глядя на него холодным, мёртвым взглядом.

— Значит, твоя кишка всё-таки нетонка сделать то, что нужно, — сделал ему комплимент Тирион. — Мне всегда это в тебе нравилось.

— Не спеши пока умирать, — отозвался его собеседник. — Мы ещё не поговорили.

Прикончив кубок одним долгим глотком, Тирион протянул его за добавкой, но промолчал. Гарэс долил вина, и начал рассказывать:

— Как ты, возможно, уже представил, Мойра взяла Лосайон под контроль.

— Это точно? — спросил Тирион. Он был весьма уверен, что убил её суррогат до того, как она смогла что-то сделать с Королевой.

— На поверхности всё примерно такое же, как и прежде, — продолжил Гарэс, — за исключением того, что ты — здесь, а Королева полностью оправдала Мордэкая и его семью.

— Она и раньше хотела это сделать, — заметил Тирион. — Хоть я и предупреждал её, что это было слишком рискованным.

— Она просто сделала это, — сказал Гарэс, — а дворяне проявили исключительную покорность. Более всего заметно отсутствие возражений со стороны Герцога Кэнтли.

— Если он планирует восстание, то может какое-то время строить из себя послушного агнца, по крайней мере — публично, — сделал наблюдение Тирион.