Роберт Асприн - Цикл Мир воров. Компиляция. Романы 1-14

Ганс вышел, не сказав ни слова и унося с собой сережку.

Рассвет застал Шедоуспана сидящим на плоской крыше дома из розового камня. Он обхватил руками колени и вот уже несколько часов смотрел прямо перед собой.

Ганс мало кому верил, кроме самого себя, а это был тоже не слишком надежный субъект. Вот почему он всегда был готов ко всевозможным неожиданностям. Эта черта характера всегда верно служила ему, еще до того, как он увидел Каджета, своего учителя и человека, заменившего ему отца и мать, повешенных за воровство. Он должен был стать мастером своего дела, этот сирота по прозвищу Шедоуспан — Порождение Тени, и он им стал. В течение прошедшей тихой ночи его мысли в конце концов переключились от самообвинений к Катамарке в постели у Джемизы, затем плавно перетекли к предстоящему делу, и в конце концов к окончательному решению.

Он решил, что возьмется за это: вернется в то ужасное место. Теперь он хотел только одного: чтобы все это побыстрее закончилось.

То есть чем быстрее, тем лучше. Он спустился с крыши и направился к резиденции Катамарки, не думая о том, что тот мог все еще тешиться с Джемизой. Он купил хлеба и перезрелых слив у женщины с ребенком, который уже успел весь вымазаться, несмотря на раннее утро, и едва удержался от того, чтобы им не отдать серьгу, рассудив, что это вовлечет их в беду. Поел он на ходу.

Молодой человек, который нагрянул в двухкомнатные апартаменты Катамарки, не отличался ни радостным видом, ни излишней вежливостью.

— Идем, пора делать дело.

— Но я... э-э-э, Ганс, что касается прошедшей ночи... когда вы видели меня с... ах... м-м-м… Джемизой…

Ганс помахал рукой и бесцеремонно оборвал собеседника.

— Это не имеет никакого значения, граф. Она просто шлюха. Мы с вами оба знаем, что таких вокруг пруд пруди.

В этот момент раздался пронзительный визг, и в комнату вбежала разъяренная Джемиза с занесенным кинжалом. Ганс похолодел, но реакция, как обычно, его не подвела, и он мгновенно присел. Джемиза ночевала у графа!

Катамарка не без интереса отметил про себя, что его... гость не выхватил ни одного клинка. Гансу не пришлось сожалеть об этом, не пришлось ему и бороться с женщиной: нарядно одетый граф просто вытянул обутую в красивый сапог ногу, сделав ей подножку. Полуобнаженная Джемиза тяжело грохнулась на пол, кинжал отлетел в сторону, а Иоль тут же подхватил ее и грубо выволок из комнаты.

Джемиза била воздух руками и ногами, издавая множество безобразных криков, но Ганс заметил, что она была не так уж и настойчива в стремлении освободиться.

— Женщины, — пробормотал он, качая головой.

— В самом деле, — поддакнул Катамарка, умудренно кивая головой. — Но это, мой друг, иной случай. Она еще слишком молода.

Ганс только пожал плечами. Он-то знал, что, хотя Мигнариал и моложе, она настоящая мудрая женщина. Он вдруг крикнул, глядя через плечо графа:

— Не делай ей больно, Йоль! Она бы меня все равно не ранила.

Йоль и Катамарка расценили эту реплику как крайне странную со стороны этого юноша, которого они знали в качестве вора и убийцы, однако воздержались от комментариев. Ганс и его наниматель принялись планировать ночную миссию.

И вновь Шедоуспан, весь в черном, выехал из Северных Врат Фираки на своем огромном сером тейанском коне, которого он звал Железногубым.

На этот раз он был одет в безрукавку из черной выделанной кожи поверх туники и кожаные штаны. И ехал в компании двух всадников. Они поднялись на вершину длинной холмистой гряды, где располагались богатые поместья, в том числе и имение Корстика. Расположенный в живописном месте, дом по-прежнему выглядел пугающе — темное, словно наводненное демонами сооружение. При одном его виде на Шедоуспана нахлынули воспоминания, с которыми он предпочел бы навек расстаться.

Особняк казался темным, покинутым и, как искренне надеялся Ганс, безопасным. Просто большой пустой дом с окнами, черными, словно сердце его бывшего владельца.

— Подождите, — сказал Ганс, когда Катамарка направил было своего скакуна через открытые ворота.

Граф и его телохранитель обернулись, вопросительно глядя на затянутого в кожу Ганса.

— Просто подождите минуточку, — тихо повторил Ганс, запустив руку в гриву своего коня, жаркую и влажную от пота. — Нам с Нотаблем здесь крепко досталось, а ведь мы были далеко не первые. Поэтому... подождите немного…

При звуке собственного имени большой рыжий кот, сидевший на коне впереди Ганса, рубанул воздух хвостом и встревоженно посмотрел вверх на своего обожаемого бога — ибо он, безусловно, воспринимал Ганса именно так: источник еды, пива, поглаживаний и почесываний живота, а иногда и случайных пинков.

— Сейчас здесь безопасно, — напомнил Катамарка, — как вы помните, Аркала уничтожил чары Корстика.

— Угу.

Катамарка и Йоль обменялись взглядами; граф пожал плечами.

Ганс несколько минут сидел неподвижно, глядя на красивый особняк, который был когда-то полон зла и ужаса. Резное кольцо, золотое, с причудливым двойным серовато-голубым узором, которое он тайно взял в ту ночь, по-прежнему было с ним, в кармане, пришитом изнутри к тунике.

Когда он в ту ночь вошел в роскошную виллу Корстика, дом был наводнен призраками и настоящим ужасом. Но тогда при нем был разноцветный черепаховый амулет, который подарил Мигнариал по дороге в Фираку странный человек по имени Стрик. Мигнариал сразу же поняла его назначение, как только Шедоуспан приступил к выполнению своей страшной миссии; амулет Стрика давал своему обладателю возможность видеть то, что скрывалось за наваждением, и изгонять его.

Чародейство, как злое, так и доброе, всегда имеет две стороны: амулет едва не погубил Ганса, когда он вошел в дом Корстика и решил, что каждый из нападавших на него демонов — иллюзия. Он ошибся: Корстик подготовил ему истинную ловушку. Один из этих чудовищных воинов был настоящим.

Хотя Шедоуспан твердо верил в то, что никакое колдовство не может служить добру, он все же и сегодня прихватил с собой амулет Стрика — тот висел у него на шее на двойном кожаном шнуре. Сейчас Ганс задумчиво трогал амулет и, не обращая внимания на нетерпение спутников, смотрел на безжизненную громаду пустого дома. Кроме оберега, на нем было еще несколько предметов, которым он доверял: на бедре — меч с красивой рукояткой и изогнутой гардой; к другой ноге были приторочены ножны с двухфутовым мечом без гарды, который мужчины с Ибарских холмов называли просто ножом. Меч он взял в качестве военного трофея в Олалском лесу после того, как гнусный вор и убийца с большой дороги Синайхал совершил подлое покушение на жизни его и Мигнариал.

И, разумеется, Шедоуспан имел при себе все свои ножи, а также несколько метательных звездочек с шестью лучами-бритвами и острыми, словно иглы, кончиками.