Макс Мах - Турнир

- Поверьте, Габриэлла, - сказал Александр ей во время их короткой встречи, - в империи и за ее пределами найдется немного столь же талантливых алхимиков, как мастер из Вердена. Однако, в отличие от большинства других людей, пользующихся его уникальными зельями, я знаю мастера лично и могу подтвердить под присягой, что он не шарлатан, а, прежде всего, ученый. Анонимность же его связана исключительно с его личными обстоятельствами.

При этом, смотрел Зандер на Габи так, что ей даже стало неловко. Однако о том, что им, быть может, следует объясниться, так и не сказал. Промолчала и Габи, хотя, видят боги, не из робости. Она просто не знала пока, что с этим всем делать. То ли смириться с неизбежным и принять, то ли отвергнуть и забыть.

- Здесь, в этой синей бутылочке, - продолжил свои объяснения князь, поочередно указав на две плотно укупоренные бутылочки цветного стекла и того же размера терракотовый кувшинчик, - эликсир, который поможет вам упорядочить обмен веществ и очистит кровь от шлаков, в зеленой бутылочке - общеукрепляющее снадобье. И наконец в этом кувшинчике находится отличный тонизирующий бальзам. Все вместе, эти снадобья помогут вам вернуть здоровый аппетит, вольют в вас толику новых сил и прибавят бодрости.

Неуверенная в том, что эти эликсиры ей помогут, Габи, тем не менее, была благодарна Зандеру за его участие в ее судьбе и, если бы не тотальная слабость, подумала бы даже о возможности превратить дружбу в близость, но, увы, не в ее состоянии было мечтать о плотских утехах. Впрочем, зелья она у князя взяла и даже начала их употреблять. Однако сейчас был всего лишь третий прием этих снадобий, а скорого эффекта Габи от них никак не ожидала, поскольку остальные "лекарские штучки" в ее случае не работали вовсе. И тут, как показали дальнейшие события, она ошибалась, серьезно недооценив научную компетенцию своего нового " более чем друга ".

Прежде всего, этим вечером она впервые после "событий" испытала нешуточный голод. Выбралась из ванны, добралась, поддерживая служанкой под локоток до кровати, легла и неожиданно поняла, что не уснет, поскольку ужасно голодна. Тогда, позвонив в электрический звонок, заменявший ей сонетку, Габи вызвала ушедшую было служанку и приказала принести ей что-нибудь поесть.

- Легкое, - не преминула она напомнить о своем жалком состоянии, - но сытное...

В заказе содержалось противоречие, но на замковой кухне работали весьма опытные и уж тем более изобретательные люди. В результате, - и разумеется, не без помощи магии, - уже через четверть часа Габи получила чашечку замечательного куриного бульона, оставшегося, на ее счастье, с недавно закончившегося обеда, и два крошечных слоеных пирожка с мясом, полученных из того же источника. На десерт ей предложили воздушное пирожное со взбитыми сливками запредельной жирности, а запивать все это пришлось сильно разбавленным красным вином, в котором мед, специи и настойка шиповника компенсировали нехватку алкоголя. Вот после всего этого она и заснула. Положила голову на подушку и тут же отключилась, чтобы проснуться на утро в гораздо лучшем состоянии, чем накануне. У нее даже настроение поднялось, и подумалось, что надо бы поблагодарить Зандера, потому что его снадобья, и в самом деле, действовали и при том действовали отлично.

За следующие десять дней Габи не то, чтобы вернула себе прежнюю форму, но значительно окрепла и, вообще, стала выглядеть почти так же хорошо, как это было до инцидента. В таком состоянии она уже могла выйти в свет, и, разумеется, так она и поступила. Однако, в действительности, ее дела обстояли отнюдь не так хорошо, как она пыталась представить окружающим. Все, что еще недавно давалось ей легко и, по видимости, просто, теперь требовало от Габи невероятной концентрации внимания и воли, а еще - тяжелого мучительного труда. Тренировки, без которых она не могла вернуть себе необходимую в ее положении форму, отнимали у нее гораздо больше времени и сил, чем всего лишь пару недель назад. Восстановление шло медленно и трудно, и не было рядом с ней Золотого человека, чтобы помочь и унять боль. И все-таки она не сдавалась.

Ощущение было такое, словно, она сама участвует в турнире. Впрочем, ее приз был ничуть не менее ценным, чем рука - если уж не сердце, - принцессы Эвы Сабинии. Габи знала за что сражается и готова была ко многому, в том числе и к многодневному истощающему силы и выматывающему душу марафону, который с каждым днем становился только тяжелее. Три-четыре часа сна, тренировки до седьмого пота, до головной боли, до крови, текущей из носа и выступающей в уголках глаз. Светская жизнь, в которой смешались блеск и грязь, ложь, зависть и ненависть, сдобренные жемчужным сиянием и сверканием драгоценных камней. Необходимость выглядеть и держать лицо. Говорить не то, что думаешь, а то, что должно. Следить не только за словами, но и за взглядами, движениями лицевых мышц и дыханием случайных и неслучайных собеседников. Огромное, ни на мгновение, не оставляющее напряжение: сегодня, как вчера, и завтра точно так же, как сегодня. И так день за днем, минута за минутой, вздох за выдохом и выдох за вздохом. Но, если и этого мало, у нее снова стали болеть мышцы. Крутило суставы, ныли кости и кружилась голова. Ухудшился аппетит, и желчь то и дело подступала к горлу, готовая - дай ей только повод, - двинуться дальше. И ведь не объявишь себя больной, не останешься в постели, никому не пожалуешься, не всплакнешь и не разрыдаешься на чужом плече. Э клана Мишильер никогда не болеет, не устает и не печалиться. Не отступает и не показывает слабости. Никогда, нигде и ни в чем.

***

Возвращение Габриэллы Мишильер в Свет наделало много шума. Кое-кто был этому искренно рад, зато другие демонстрировали плохо скрытое разочарование. Остальным, - а они, к счастью, составляли большинство, - было попросту любопытно. Никто ведь толком не знал, что приключилось с Э'Мишильер на самом деле. Даже официальное заявление, сделанное по этому поводу главой клана, ничего по сути не разъясняло. Коннетабль была атакована. Допустим, так все и обстоит, но спрашивается, кем атакована и как именно? Ответ - " Пока неизвестно. Ищем сильного колдуна, склонного к запретной темной магии, которую он или она использовали в качестве орудия нападения на сестру тана ". Что за колдовство, тоже неизвестно. Не успели, де, пока разобраться. И все, собственно. Даже о том, какие такие раны нанес Габриэлле Мишильер этот ее неизвестный противник, - и от которых она, к слову, оправлялась почти полных две недели, - не сообщалось тоже. Понятное дело, что такая неопределенность пробуждала в людях нешуточный интерес и заставляла их "без необходимости множить сущее", воображая себе разные ужасы, и придумывать истории, одна увлекательнее другой. Впрочем, кое-кто все-таки знал правду, хотя и не всю.