Карина Демина - Драконий берег

Тем более столь наглого.

— Если только чужак не стал бы прятаться.

Ник шил аккуратно. И рука у него легкая. И жар спадет. И через пару дней раны затянутся, может, останутся полосы светлой чешуи, да и те сойдут после линьки. Но пока он шил, Сапфира терпела, а я не знала, что мне делать.

Искать чужака?

Где?

Горы, конечно, огромны, но не настолько же, чтобы огромный зверь мог бы скрыться.

— Будем надеяться, что это была просто случайная встреча, — Ник сделал последний стежок и вытер пот. Драконы — это не люди, их шить сложнее. — И девочка будет осторожней. Ну-ка… поддержи, почистить надо… глубокие раны легко гноятся.

Я подставила плечо, помогая Нику оседлать дракона. Он поднял и ящик свой, и вытащив тонкую длинную штуку, похожую на иглу, решительно сунул ее в дыру на загривке. Я отвернулась.

Не могу на это смотреть. Уж лучше на Сапфиру буду.

Я ей помогала из гнезда выбраться. Она была слабенькой. И силенок хватило лишь на то, чтобы скорлупу пробить. Она так и застряла в яйце, не способная пошевелиться.

Драконы любят своих детей.

По-своему.

Весьма по-своему. И Криста, мать ее, сидела на краю, разглядывая это недояйцо. Еще немного и сожрала бы, как сожрала скорлупу.

Я не позволила.

Вмешиваться в такие дела не стоит, но… я взяла это несчастное яйцо и вытащила Сапфиру. Поднесла ее к морде Кристы.

— Видишь, она вполне себе здоровая, — сказала я тогда и зажмурилась, когда Криста выдохнула облако пара.

…я была рядом, когда Сапфира росла.

И смеялась, глядя на первый ее полет.

Я подкармливала ее рыбой. И счесывала чешую на первой линьке. У меня на предплечье четверка шрамов, когда она, раздраженная, просто полоснула меня по руке. А потом долго ластилась, заглядывала в глаза, извиняясь.

И теперь мне говорят, что какой-то урод пытался убить моего дракона?

Сапфира перевалилась на бок, вытянула хвост, выгнула спину и икнула. А Ник весьма поспешно скатился с драконьей спины.

— Пойдем. Ее сейчас вырвет. Это от лихорадки. Воспаление пошло внутрь, придется чистить…

Ник хмурится. А я подобралась.

Иногда драконы болели. Иногда, чувствуя близость смерти, уходили. Иногда у них даже получалось, и институтские оставались без добычи, а в пещерах просто становилось свободней.

— Принеси еще воды, — попросил Ник. — Похоже, мне придется остаться. Гной я выпущу. И раны зачищу. Понаблюдать вот придется, только…

Он вновь открыл саквояж.

— Заедешь к моим? Скажешь, что к утру буду точно… у Зои сегодня физиотерапевт. Она его не слишком любит, а миссис Фильчер ее жалеет и занятия срывает. Ей кажется, что я Зои мучаю.

Ник отвернулся.

А я коснулась руки, утешая. Я заеду.

И останусь.

И не позволю пропустить занятие. Я понимаю, что боль порой — симптом выздоровления. И что Ник прав, что… не важно.

— Спасибо.

— И тебе, — я смотрела, как он наполняет мутноватой жидкостью шприц. И уверялась, что Ник не позволит Сапфире умереть.

Он ведь тоже слышит их.

И если так, то… то понимает, что и люди нуждаются в драконах.

— Еще… я оставил чек. Проследи, чтобы его передали миссис Фильчер. Клайв ее недолюбливает. И может забыть. Но тебя он послушает. Он тебя боится.

— Было бы с чего.

Клайв всех боится. Потому и предпочитает не показываться на глаза. И это у него выходит.

— Прослежу.

— И… как думаешь, если они и вправду нашли Вихо…

Сапфира отползала от лужи рвоты, раздраженно мотая головой. Суетились огневки, спеша закрыть дрожащим маревом крыльев раны.

— …то кто был там? У машины?

Понятия не имею.

Ник остановил Сапфиру, зад которой уже ушел в озеро. Он похлопал ее по шее и велел:

— Пригнись.

Надо будет наших предупредить, чтобы приглядывали. Если и вправду объявился чужак, то рано или поздно себя покажет.

Игла вошла между чешуй.

И Сапфира застыла, выпучив глаза. Из приоткрывшейся пасти ее капала слюна, порой и на куртку Ника… ничего, отмоется.

— Вот так, девочка, — иглу он вытащил аккуратно. — Тебе стоит поспать, пока я ковыряться стану. И завтра ей надо кислого молока… пару ведер.

Будет.

— А ты иди… мы тут поговорим. О своем. Правда?

Миссис Фильчер спорила с ма Спок. И громкие их голоса наполняли дом, на пороге которого застыла бледная девушка с огромной сумкой.

— Добрый день, — сказала я, ощутив острый укол ревности.

Это и есть физиотерапевт? Почему-то я думала, что это будет мужчина, но… невысокая. Крепко сбитая. И руки сильные.

Но все равно хорошенькая.

Светленькая.

И бровки домиком. Глазки синие, удивленные. Вряд ли ей больше двадцати.

— Добрый, — не слишком уверенно ответила она. — А вы…

— Друг хозяина дома.

Звучит, если подумать, странно и довольно-таки двусмысленно. Одно время по городу гуляли слухи о наших с Ником близких отношениях, но какие-то неуверенные, что ли. Оно и верно, где я, а где Эшби. И никто не удивился, когда предложение он сделал Зои.

— Не пускают? — спросила я.

— Не слышат, должно быть.

Ага.

Конечно.

Слышат они все прекрасно. И видят тоже. Вон, на втором этаже занавеска качнулась. И кто там прячется? Впрочем, какая разница. Ключ у меня есть. И от этой двери тоже.

Я ее и открыла.

— А вы…

— Уна, — сказала я.

— Оливия, — девушка робко улыбнулась. Кажется, рядом со мной она не чувствовала себя спокойно. И то верно… пахло от меня так себе.

Драконами.

Пещерами.

Потом тоже. Но я лишь плечами пожала: в любой профессии есть свои недостатки.

— Меня Ник отправил. Приглядеть. На всякий случай.

Встретила нас миссис Фильчер. Она стояла у подножия лестницы с видом горделивым и независимым, прямо не человек — статуя. И руки на груди скрестила, всем видом показывая, что не позволит какой-то там девице дочь мучить.

— Зои отдыхает, — сказала она вместо приветствия. — И в ваших услугах здесь не нуждаются.

— Нуждаются, — возразила я. — Еще как нуждаются.

— И я полицию вызову!

— Телефон там, — я ткнула пальцем вглубь холла, где на специальной тумбе стоял черный аппарат. Ник его только в прошлом году заменил. Предыдущий, помнится, обладал на редкость тугим диском, а еще странною манерой обрывать разговор по собственному почину.

Нынешний был куда лучше.

И диск с золочением.

Солидно.

Под взглядом миссис Фильчер Оливия совсем растерялась. И подвинулась поближе ко мне. И сумку свою к груди прижала… вот же… а говорят, люди умные. Сапфира и та понимает, что лечение может быть неприятно, но ведь терпит же!

— Идем, — я взяла Оливию за руку. — Ее комнаты наверху. Если чего нужно, то говори мне. А вы не дурите, я не Ник, выставлю за порог и деньги отдать забуду.

Вот давно заметила, что упоминание о деньгах действует на людей отрезвляюще. И миссис Фильчер посторонилась, нас пропуская, правда, пристроилась следом.