Карина Демина - Драконий берег

И затих, точно испугавшись того, кто стоял за спиной Милдред.

Лука огляделся.

Зевнул.

И сказал:

— Посиди тут, я гляну, куда пересаживаемся. Сказали, что лучше все-таки вертолет. Быстрее.

Местный аэропорт представлял собой поле, расчерченное темными полосами взлетных полос. На границе его терялись в тумане вышки связи. В стороне виднелся темный ангар, видать, само здание аэропорта.

Милдред присела на чемодан.

Переодеться стоило бы. А еще ноги затекли. И спина опять ныла, тяжко, муторно. Хотелось лечь и позволить ветру занести себя песками.

А в тот раз все было иначе.

Тампеска заполнилась огнями и музыкой, которая доносилась из открытых дверей кафе. Радио соперничало с маленькими оркестрами, и одинокие уличные музыканты лишь добавляли хаоса в это многозвучие.

В тот раз они задержались на пару часов.

А может… Тампеска велика и шумна по сравнению с прочими городками в унылом их благообразии, которое — Милдред давно это поняла — было лишь маской. Может, он искал свои жертвы здесь? На вокзале, откуда каждый день отправляется дюжина, а то и две, одинаковых автобусов?

Если подумать, то так удобней.

Чучельник слишком рационален, чтобы просто бродить в надежде наткнуться на подходящую жертву. А вот приметить, подойти, быть может, обмолвиться парой слов, убеждаясь, что видит именно ту, которая нужна. И дальше — просто поинтересоваться, куда девушка собирается.

Или посмотреть, куда она сядет.

Ни у одной из жертв не было своей машины. Кроме Элли. Но это тоже не в счет, до того городка они добирались автобусом.

Случайность?

Или часть чужого замысла?

— Идем, — Лука появился будто бы из ниоткуда. Вот ведь, а поле чистое, и Милдред не видела, чтобы он приближался. А тут раз и возник, руку протягивает.

— Куда?

— Пока вертолет готовят, перекусим. Да и разомнемся. Устал я лететь, — он потянулся и шею наклонил, а та захрустела. — Или ты как?

— Никак, — Милдред встала. — На вокзал заглянуть стоит, пока ждем.

— Зачем?

— Скорее всего он их здесь примечает, а дальше… уже придумывает, как получить.

И это тоже часть ритуала охоты.

Ритуалы важны.

— Думаешь, кто-то что-то вспомнит? — Лука оттопырил локоть, и Милдред с благодарностью приняла помощь.

— Сомневаюсь, но… просто посмотреть.

— Посмотрим.

— А по девушке что-то известно?

— Ищут по местным заявлениям, но пока пусто. Там… в общем, не только девушка. Позвонили, что есть еще жертва. И… кажется, на сей раз все будет иначе.

Это Лука произнес задумчиво, но в словах его Милдред почудилось обещание.

Лука и вправду отвез ее к автобусной станции.

Домик-коробка на пару окон. Сумрачного вида билетерша, придремавшая за темным стеклом. Бляха федерала ее нисколько не впечатлила, скорее разозлила тем, что пришлось отложить недосмотренный сон в сторону.

Билеты?

Да, берут. Правда, сейчас не сезон. Зима скоро, ветрено становится и вообще неуютно, а вот когда сезон, тогда да, народу много, порой толпы просто. И всем охота поскорее уехать. Иные кричат, спорят. Пару раз до драк доходило.

Блондинки?

Нет у нее желания блондинок разглядывать.

— Скажите, — Милдред постаралась представить, насколько симпатична ей эта несчастная женщина с несложившейся личной жизнью. В целом неплохая, просто измученная и потерявшая надежды. — А… бывает, что кто-то выкупает билеты заранее?

И улыбнуться.

И голос должен быть низким, тягучим. И за взгляд зацепиться, так, осторожно, чтобы человек не почувствовал себя пойманным.

— Так… когда сезон-то… оно…

Кивок.

Бывает.

— Наши-то некоторые… подзарабатывают, — призналась женщина, спешно поправляя высветленные волосы. Ей вдруг захотелось стать если не красавицей, то хоть сколько бы симпатичной.

Она ведь имеет право.

Она еще не старая.

— Это ведь законно, — поспешила успокоить ее Милдред. — Верно?

— Конечно. Я бы…

…она берет билеты из кассы и относит домой, а там уже отдает знакомым. Чуть дороже, да… но чуть… и берет не все, третью часть.

— Вы хороший человек, — Милдред держалась за этот взгляд, который поплыл. — Но туристы не понимают, верно? И злятся порой, когда узнают, что мест не осталось и придется ждать следующего дня… и ругаются.

Еще один кивок.

И покашливание, напоминающее, что не стоит увлекаться.

— Скажите, а кто-то посторонний… не из ваших постоянных партнеров, он мог бы, допустим, приобрести билеты? С хорошей переплатой. Просто, чтобы не стоять в очереди?

И вновь кивок.

— И часто такое бывало?

Женщина покачала головой.

— Но пару раз бывало, да?

Кивок.

И ломота в затылке. А она подобралась к чему-то важному… действительно важному. Но во взгляде женщины появляется настороженность, и Милдред отступает.

Ее допросят позже. И вытянут все, чего, как ей кажется, она не помнит. Но без Милдред.

— И много он вам платил?

Вдох.

И медленный выдох.

Пусть этой несчастной блондинке кажется, что все дело в деньгах. Пусть сосредоточиться на этих самых деньгах, оставив другие воспоминания незасоренными.

— Втрое… брал, правда, мало. Когда два, когда пять… больше пяти — никогда… и давно уже не заглядывал, да…

Вздох сожаления.

— Спасибо, — Милдред заткнула пальцем ноздрю. — Вы нам очень помогли.

Она позволила Луке подхватить себя под локоть. И ощутила глухое раздражение, от которого голова разболелась еще сильней. Она даже не возмутилась, а просто пошла рядом, стараясь не споткнуться.

И села, куда усадили.

И платок взяла, клетчатый, забавный. Он никак не увязывался ни с черными костюмами, ни с запонками, в которых поблескивали камни.

— Пей, — платок Лука забрал, чтобы сунуть огромную кружку чая.

Сладкого.

Настолько сладкого и горячего, что зубы заломило.

— Спасибо.

— Не за что, — пробурчал он, комкая клетчатую ткань. — Ты не боишься, что того… у нас был один умник, с даром… так плохо кончил.

— Не боюсь, — Милдред сделала глоток. — Ее надо допросить.

— Это я уже понял. Распоряжусь.

— Я подумала… просто тогда было сложно купить билеты. Ты не представляешь, сколько здесь народу в сезон. И все хотят скорее уехать. Очередь порой с ночи занимают. Мы сперва собирались в Битбен, он южнее, но очень популярное направление…

— Думаешь?

— Думаю, — Милдред пила чай мелкими глотками, прислушиваясь к себе и к теплу, что разливалось внутри. — Зачем полагаться на волю случая? Конечно, оставалась вероятность, что кто-то догадается. Но даже если маг вывернет память этой женщины наизнанку, он скорее всего получит портрет очередного посредника. Или человека настолько невнятной внешности, что под описание подойдет почти любой среднестатистический мужчина в возрасте от двадцати до сорока. Если вообще получит… она видит перед собой столько лиц, что просто-напросто перестает их воспринимать. Да и вполне может быть, что кто-то просто пытался решить вопрос деньгами, кто-то совершенно непричастный.