Олег Говда - И королевство в придачу - 2

Третий по счету, наоборот, как раз подходил на роль аталыка* (*татар., — воспитатель, дядька при юноше благородного происхождения). Весь седой, лицо украшено несколькими шрамами. Опытный, в общем, воин. Только опухший фиолетовый нос объяснял, как такой ветеран мог оказаться в подобном обществе, еще и внизу иерархической лестницы. И все же, не зря говорят — опыт не пропьешь. Он единственный из компании, кто не хватался за оружие. Более того, даже кружку из рук не выпустил. Впрочем, возможно, причина именно в ней, а не рассудительности. Но, тем не менее, пусть сидит. Не мешает.

А вот с их атаманом и отцом-командиром придется поработать основательно. Как говориться, чтоб и наука дошла и объект обучения цел остался. Поскольку, если получится задуманное, он мне еще пригодится. Для обеспечения легендой прикрытия и внедрения в жизнь наемников.

— Ну что ты оголовье лапаешь, как это самое. А слабо в честном бою силой потягаться?

Заводила смерил меня изучающим взглядом и принял вызов. Еще бы. Ростом меня господь и родители не обидели, да и в плечах одежда чаще жмет, чем впору приходится, но все же не косая сажень. Ничего особенного, в общем. Тем паче в мире, где тяжелый труд не просто в почете, а единственно возможный. Ибо не изобретены еще машины и прочие устройства для его облегчения.

— А становись!

Старшой охранников наконец-то снял руку с меча. Более того, скинул перевязь вместе с ножнами и положил на один из пеньков, что служили в корчме «У перекрестка» стулом. Вслед за оружием и куртку с плеч стянул.

Ого! Вот это мускулатура. Ни капли жира, одни мышцы. М-да… Похоже, я перестарался. И за излишнее самомнение меня сейчас будут бить. Больно.

Я ведь совсем забыл, что те времена, когда английские джентльмены решили облагородить мордобитие рядом правил, еще не наступили. И кулачный бой протекает без всяких уловок, уклонов, хитрых приемчиков, разрешенных сливкам высшего общества. Здесь все по-простому, с крестьянской прямолинейностью, упрямством и усердием. Размахивайся и бей. А противник в это время стоит, как истукан, лыбится и даже не пытается увернутся. Да что там увернутся — парировать удар, и то нельзя. Иначе трус и не достойный мужеского звания.

Такой вот примитивизм во всей красе. И главное, никакого жребия. Бьют по старшинству. А что охранник меня раза в полтора-два старше, даже слепому видно.

Бац!

Искры из глаз не посыпались, поскольку удар пришелся в плечо, зато мир заметно покачнулся, а рука онемела сразу вся. Был бы левшой — на этом поединок и закончился б.

— Гляди-кось… устоял… — послышался одобрительный возглас.

— В ухо надо было бить, в ухо! — возбужденно заметил другой.

— Думаешь, не хотел? — похоже, корчмарь. — Не достал. Ростом не вышел.

Мама дорогая! Так это ж Карл мне подсказывает. Мол, не стесняйся, твое высочество. Приложи супостату, как следует. Он тебя не пощадил. А попросту не смог. Спасибо за совет. Буду должен.

— Готов? — интересуюсь для проформы.

— Ты кулаками… кулаками работай, а не языком… — ощетинился охранник. Видимо, и в самом деле рассчитывал свалить меня с ног первым же ударом.

— Как скажешь…

В боксе этот удар называется свинг. Самый сокрушительный… Вся масса тела вкладывается. Сила ног. Замах — чуть ли не от колена.

Вот только не используется он уже более полувека. Разве что на самом любительском уровне. Да и то, тренера с ходу пресекают подобный волюнтаризм. Как бесполезный и вредный. Реакция, скорость движений у спортсменов возросли настолько, что достичь цели свингом невозможно в принципе. Если только не колотишь грушу или манекен. Ну или как в моем случае.

Бац!

Оппонент слегка покачнулся и мотнул головой, вытрясая звон с ушей.

М-да… Теория и практика… Мало знать, как бить — надо еще и уметь. А я когда последний раз в зале был? Зимой, наверно… Да и то филонил. Побегал, попрыгал, в бассейн окунулся и умчался на свидание. Точно. Я тогда как раз со Светкой крутил. Или уже с Людмилой?

Блин! Кто о чем, а голый о бане.

Короче. Размахнулся я знатно, а вот о толчке опорной ноги забыл, да и корпус скрутил так себе. Смазал удар, одним словом. Тренер бы за такой удар сто раз отжиматься заставил. Или с собой на закорках по залу бегать. К счастью, охранники всех этих премудростей не знали и полученную плюху засчитали.

— Ого! А ничё так приложил Сивому, — как шмели, загудели зрители. — Глянь, как его мотнуло…

— Старшой, ты как?

— В Заречье старуха живет… Говорят, еще те времена, когда Империя была, помнит… — сплюнул супротивник, и с трудом сдержался, чтобы не прикоснутся к уху, багровеющему и опухающему прямо на глазах. — И то сильнее бы врезала. Зато я теперь приноровился. Готов, господин хороший землю целовать?

— Не на рать идя похваляйся, — проворчал я. — А когда с рати… присядешь.

Силу противника я уже почувствовал, и понимал, что если не хочу остаться с парализованной рукой, придется либо уклоняться, либо сбить прицел. А поскольку здешними правилами уклоняться нельзя, значит надо разозлить соперника. Чтобы ему от злости в глазах потемнело. Ударит, конечно, еще сильнее, но уже, куда придется.

Угадал. Взревев, словно ему на любимый мозоль наступили, охранник сцепил руки замком, но удирал не в плечо, а в грудь.

— Н-на!

Здоровый, черт! Как конь лягнул. Внутри меня екнуло и булькнуло, сердце на мгновение замерло, потом с утроенной силой бросилось наверстывать упущенное, а во рту возник металлический привкус крови. Зато на ногах я таки устоял и, самое главное, ничего не хрустнуло. Кольчуга помогла. Вернее — стеганный поддоспешник смягчил удар. А я еще надевать не хотел! Жарко, мол… Сойдет и так. Хорошо Лавр Тулий настоял, сказав, что… Впрочем, какая разница, что именно сказал капитан, важно — я его послушал. И получил шанс на ответный ход. Который, если не планирую стать немощным калекой, должен решить исход поединка.

— Ну, молись, Сивый, — проворчал я, делая зверскую рожу. — Долг платежом красен. Ты меня хотел заставить землю целовать? Ну так я тебя накормлю ей. Досыта. Если только жевать сможешь. Завещание, надеюсь, оставил? Жена с сиротами по миру не пойдут?

— Прошу прощения, господа, что под руку, — излишне громко, явно стараясь привлечь мое внимание, сказал корчмарь. — Но, не могли бы вы отложить поединок?

— С чего бы это? — я недовольно насупил брови. Всем видом демонстрируя, что не настроен шутить и никому не позволю оторвать себя от возможности нанести ответный удар. Актер из меня, если честно, неважнецкий… ну так и публика не требовательная. Восприняли кривляние за чистую монету.

— А сами не слышите? — Карл указал куда-то на северо-запад. С той стороны и в самом деле доносились странные, как для меня, звуки. — Дилижанс с Сорбоны. Скоро здесь будут. А господа ученые — народ мнительный. Увидят драку, не то что отобедать не захотят, вообще задерживаться не станут. Убыток, однако… Они там все такого большого ума люди, что считать на пальцах разучились. Скажешь им два талера плюс полтора талера и еще четверть — вместе двенадцать талеров, а они не то что не возмутятся, наоборот, если таковой среди них сыщется, все вместе начинают спорить и доказывать, что ежели сложить вот так, а потом перенести в другую систему, а из нее экстра… экстре… нно этапировать… — корчмарь перевел дыхание, заодно дав всем возможность оценить, какие сложные слова он знает: