Саймон Грин - Циклы Хок и Фишер-Лесное королевство.Компиляция. Кн. 1-10

С каждым годом все меньше и меньше людей, у которых мозги достаточно набекрень, чтобы управлять магией. Все меньше и меньше достаточно безумных, чтобы понимать колдовство, и одновременно достаточно разумных, чтобы не быть им уничтоженным.

Скоро магия уйдет из этого мира, Руперт, изгнанная человеком с его нуждой в логике, разуме и в простых понятных решениях. Магию заменит наука и всем нам станет значительно лучше. Наука в отличие от магии действует всегда. Все, что мы потеряем — это немного поэзии, чуток красоты… и, наверное, капельку чудес мира. Не будет больше драконов. Не станет единорогов, гоблинов, исчезнут феи.

— Пропадут демоны, — сказал Руперт.

— Что-то выиграешь, что-то потеряешь, — сказал Маг. Он начал было поднимать ко рту бутылку, но остановился, когда Руперт взглянул на него, пожал плечами и опустил. — Во всем этом присутствует какая-то ирония.

Единственное, что может обеспечить выживание магии — это Голубая Луна.

Однако, она — Дикая Магия, а в мире, управляемом Дикой Магией, для человека может не оказаться места. В Дикой Магии нет ничего рационального или логического, никакой тонкости, никакой управляемости — только голая сила. Сила перекроить саму реальность. Если мы проиграем битву с Князем Демонов, настанет конец всему, Руперт. Всюду будет только Лес Мрака, в котором станут копошиться только демоны. Во всяком случае, не останется ничего человеческого. Какая-то жизнь, конечно, выживет. Жизнь всегда выживает. Что-то живет даже подо льдом во рву. Замечательная тварь.

— Монстр! — сказал Руперт.

— Можно назвать и так, — согласился Маг. — Он раньше был человеком. Я превратил его в монстра когда-то очень давно.

— Знаю, — сказал Руперт. — Преврати его обратно.

— Прошу прощения? — не расслышал Маг.

— Преврати его обратно, — повторил Руперт. — Он был рожден человеком, будет правильно, если у него появится шанс умереть человеком, а не какой-то тварью.

— Он не хочет превращаться в человека, — ответил Маг. — Он вполне счастлив в нынешнем виде. Он даже сильно настаивал на этом, когда я с ним разговаривал.

Руперт недоверчиво посмотрел на Мага.

— Вы шутите?

— Я никогда не шучу, — ледяным тоном ответил Маг. — Кроме того, заклинание было только временным. Он мог бы превратиться обратно в любое время, после его исчерпания. И если не превратился, значит ему больше нравится его новая форма.

Руперт посмотрел на Мага, но лицо его оставалось серьезным.

— Думаю, мне пора потолковать с моим единорогом, — сказал наконец Руперт.

— Если вы извините меня…

Маг тихонько хохотнул, когда Руперт снова исчез в кружащейся толпе, и медленно покачал головой. Потом хорошенько приложился к бутылке, а когда снова ее опустил, перед ним стоял король Джон с лицом, перекошенным явной гримасой отвращения. Свет факелов красновато отсвечивал на сверкающей кольчуге, что облекала короля с головы до пят, и Маг заметил древнюю, покрытую кожей рукоять, торчащую из-за левого плеча короля.

— Здравствуй, Джон, — вежливо сказал он. — Ты выглядишь весьма… внушительно. Я бы предложил тебе выпить, но у меня только одна бутылка.

— Не можешь бросить эту гадость даже в такой момент? — резко спросил король.

Маг пожал плечами.

— Мне надо выпить.

— Как всегда, — сказал король.

Маг остро взглянул на короля.

— Я вижу, у тебя Камнелом. Чья это идея?

— Моя, — прямо ответил король. — Адские Мечи — наша последняя надежда против мрака.

Маг саркастически улыбнулся.

— А мне казалось, что я — последняя надежда.

— Нет, — ответил король, глядя на бутылку в руке Верховного Мага. — Больше нет.

— Не пользуйся этим Мечом, Джон, — тихо сказал Маг. — Нельзя доверяться Адским Мечам: они обладают силой разрушить мир. Если ты разбудишь эту силу, чертовски мало надежды, что сумеешь контролировать ее.

— Мы воспользуемся Мечами, — ответил король. — У нас больше нет выбора.

Маг тихо вздохнул и посмотрел в сторону.

— Знаешь, ты совершенно прав, — сказал он наконец. — Мне не следует так много пить. Это действует на разум, искажает заклинания и, подозреваю, медленно убивает меня.

— Тогда остановись, — проворчал король.

— Не могу, — просто ответил Маг. — Думаешь, я не пытался? Я пью не потому, что хочу пить, Джон, я пью, потому что мне надо, потому что не могу провести ни дня без выпивки.

— Те же старые оправдания, — сказал король и Маг с жалостью посмотрел на него.

— Ты никогда не понимал, Джон. Но тебе и не надо было понимать. Ты никогда в жизни не нуждался в выпивке. Ты вообще никогда и ни в чем не нуждался. К черту. Нельзя быть совершенным.

— Ты всего лишь пьяница!

— Я то, чем ты меня сделал, Джон. Ты и твой проклятая семейка. Всю жизнь вытаскивать ваши драгоценные задницы из одной чертовой дыры за другой. Я не всегда был пьяницей.

— Но стал им в самый важный момент!

— Я всегда делал свою работу, трезвый или пьяный!

— Кроме одного раза, — сказал король. — Единственного раза, когда она была действительно необходима.

— Не надо, — прошептал Маг. — Пожалуйста.

— Моя Элеанор умирала, а тебя нигде нельзя было найти. Я отправил людей обыскать все пивные и таверны и притащить тебя волоком. И все это время ждал у постели, а моя жена… моя Элеанор… Ты мог бы спасти ее!

— Было уже поздно что-то делать.

— Ты был пьян!

— Да, — сказал Верховный Маг. — Я был пьян.

Он посмотрел на бутылку в руке и через мгновение заплакал.

Принц Харальд нетерпеливо стоял перед закрытыми главными воротами, пряча растущее раздражение под обычной маской спокойствия. Вокруг суетился слуга, застегивая пряжки на его доспехах. Под множеством перекрывающихся слоев кольчуги было жарко, тяжело и очень стесненно, но Харальд сильно верил в доспехи. Безразлично, насколько ты хорош с мечом и щитом, рано или поздно столкнешься с тем, кто лучше либо удачливее тебя, и тогда добрый кольчужный костюм сослужит свою службу. Харальд слегка нахмурился, вспомнив свой последний поединок с Рупертом, здесь же, во дворе. Доспехи тогда его не спасли. Лицо Харальда медленно прояснилось, когда он отогнал воспоминание.

Теперь все по-другому. Теперь у него в руках Ярило. Адский Меч висел на спине, длинная рукоять торчала из-за левого плеча. Уголком глаза он ловил отблеск рукояти каждый раз, когда поворачивал голову. Для такого громадного клинка Ярило был сверхъестественно легким, однако Харальд чувствовал его присутствие при каждом своем движении. По всей длине спины ощущалось тупое неприятное тепло, словно Меч все время углем тлел в своих ножнах. А иногда, без всякого повода, Харальд думал, как хорошо бы выхватить Адский Меч и косить врагов без числа…

Слуга наконец закончил работу и Харальд жестом отослал его прочь. Из ножен на боку он вынул свой обычный меч и занялся серией разогревающих упражнений. Солидный вес стали в руке действовал успокаивающе и он почувствовал, как из мускулов ушла часть напряжения, пока грациозно перемещался в привычной последовательности движений. С тех пор, как Руперт побил его, он занимался тренировками гораздо серьезнее, но не чувствовал никаких улучшений. Он всегда был хорош, а теперь стал еще лучше. Улыбающееся лицо Руперта стояло перед глазами Харальда, когда он делал выпады, кружился и топал, переключаясь с укола на парирование и рубящий удар, снова и снова и снова. Ножны Ярила хлопали по спине при каждом движении, словно напоминая, что он еще здесь. Харальд кружил и вертелся, ярко сверкая мечом в свете факелов, и все-таки сознавал, что как только окажется снаружи в долгой ночи, при всем его искусстве и тренировке обыкновенного меча будет недостаточно.