Терри Брукс - Цикл Заземелье. Компиляция. Романы 1-6

Абернети нахмурился:

— Почему это меня как-то не успокаивает, а наводит на воспоминания о прежних временах? Не понимаю.

Советник Тьюс всплеснул руками:

— Тьфу на тебя, Абернети, я говорю о серьезных вещах! И ты мне отнюдь не помогаешь своим ерничеством! Избавь меня от образчиков своего юмора, будь любезен! Просто слушай!

Они уставились друг на друга в изумленном молчании. Улыбка медленно сползла с лица Абернети.

— Прошу прощения, — сказал он, удивившись, что смог выговорить эти слова.

Советник торопливо кивнул, отметая извинения. Он всегда утверждал, что в этом нет необходимости между друзьями.

— Послушай, — продолжил он, не теряя нити рассуждений, — в этой книге изложена теория, которую я помню еще с времен моего ученичества у брата при старом короле. Все проистекает примерно так: когда вмешивается другая магия, чтобы изменить результат первой, и заменяет этот результат, то, чтобы изменить воздействие этой второй магии, необходимо прибегнуть к третьей, чтобы вернуть все на свое место. То есть сначала используется магия номер один, магия номер два изменяет результат первой, а номер три возвращает все на ту стадию, которая была до того, как использовали номер два.

Абернети уставился на чародея:

— А что с последствиями магии номер один, когда воздействие магии номер два нейтрализовано?

— Нет-нет, она уже не имеет значения! Магия номер один уже нейтрализована! — Тонкие губы советника сжались в полоску, густые брови нахмурились. — Ты понимаешь, о чем я?

— Ночная Мгла пыталась убить нас своим колдовством. Ей это не удалось, потому что вмешалась вторая магия, предположительно болотного щенка. Теперь нам нужно прибегнуть к третьей магии, чтобы все вернулось на свое место. Тут я не понял. Что вернулось на место?

Советник опустил глаза:

— Подожди, это еще не все. Вторая магия, чтобы преодолеть первую и в то же время облегчить возможность своей дальнейшей нейтрализации, должна использовать катализатор, очень мощную зацепку, побочный эффект, который нельзя ни с чем перепутать. Этот эффект помогает второй магии преодолеть первую. Рассматривай это как своего рода жертву. И в некоторых случаях так оно и есть. Одна жизнь ради жизни многих, например. В таком случае трудновато вернуть все на место. Но, как правило, побочный эффект не имеет никакого воздействия, кроме точного обозначения того, что конкретно нужно вернуть на место. — Он глубоко вздохнул. — Извини, я понимаю, что все это несколько запутанно.

Абернети медленно покачал головой, внезапно побледнев как полотно:

— Ты ведь говоришь обо мне, советник, не так ли? О том, что меня нужно превратить обратно в собаку. Так?

— Да.

— Это же смешно!

Но голос его звучал совсем не весело, да и сам писец не находил в этом ничего смешного. Что-то внутри него подсказывало, что все так и есть, как говорит Тьюс. Что-то внутри него с момента его неожиданного превращения обратно в человека ожидало чего-то подобного. Было совершенно ясно, что ему придется расплачиваться, что ему не удастся так легко избежать этой участи. Абернети ненавидел себя за подобные мысли, но ничего не мог поделать. Проклят судьбой. Обречен на чистилище. Ему был дарован временный отпуск от реальности, только и всего.

— Ты можешь ошибаться, — все же возразил он, пытаясь сохранить спокойствие, чувствуя растущее отчаяние, жаром заливающее лицо.

— Возможно, — признал советник. — Только вряд ли. Мы уже пришли к выводу, что нас отослали в прежний мир Его Величества, чтобы спасти нам жизнь и потому, что здесь спрятано нечто, что поможет нам вернуться обратно в Заземелье. Пославшая нас сюда магия, кто бы ее ни использовал, обеспечила нам ключ от нашей темницы. Все сходится, кроме твоего превращения — разве что оно и есть этот самый ключ. Другого объяснения этой трансформации не вижу. Она слишком значительна, чтобы являться просто побочным эффектом. Это нечто большее, а что может быть иное, чем ключ?

Абернети вскочил на ноги — свои человеческие ноги — и пошел прочь. Отойдя на достаточное расстояние, чтобы почувствовать, что остался один, он остановился и уставился в пространство.

— Я этого не сделаю! — заорал он.

— А я и не прошу! — ответил волшебник. Абернети с отвращением всплеснул руками:

— Не смеши меня! Конечно, просишь! Он воинственно обернулся. И советник Тьюс показался ему вдруг совсем старым и дряхлым.

— Нет, Абернети, не прошу. Да и как я могу? Это ведь я превратил тебя в пса. Да, непреднамеренно, но это не оправдание. Я превратил тебя из человека в собаку, а потом не смог вернуть тебе прежний облик. И с тех пор всю жизнь переживаю свою неудачу, свою ошибку. Переживаю каждый божий день. А теперь меня загнали в ситуацию, когда от меня ждут, чтобы я во второй раз обратил тебя в пса. Я вынужден снова пережить самый худший момент в своей жизни, зная, что, как ты помнишь, я по-прежнему не могу превратить тебя в человека. — В глазах старика стояли слезы. Резко смахнув их, он добавил:

— И полагаю, не стоит говорить тебе, что я даже думать об этом не могу!

«Оба мы не можем”, — мрачно подумал Абернети. Он посмотрел на себя, на подлинного себя, восстановленного себя, и подумал на мгновение, каково ему будет снова стать собакой. Он представил себе лохматое неловкое смешное существо, каким был в течение многих лет. Представил себя в чужом теле, отчаянно борющимся за сохранение чувства собственного достоинства, прилагающим каждый день огромные усилия, чтобы убедить окружающих, что он такой же человек, как и они. Как можно ждать от него подобной жертвы? И это — плата за возвращение в Заземелье? Но он понимал, что это нечто большее. Плата за жизнь. Если бы не вмешательство таинственной магии, он был бы уже мертв. Ведьма прикончила бы его. Их обоих. И советник Тьюс, безусловно, прав, как ни больно это признавать. Его превращение из собаки в человека имело определенную цель, а единственная цель, имеющая логическое обоснование, это именно та, о которой волшебник вычитал в книге.

Так что он может остаться или уйти. Выбор за ним. Советник не станет пытаться убедить его в любом случае. Чародей и так живет со своими собственными демонами в душе. Так что решать ему, Абернети. Если он откажется от превращения, то навсегда останется здесь. В этом есть и плохое, и хорошее, надо полагать. Конечно, Его Величество Бен Холидей тоже обречен — он не получит от них никакой помощи. С другой стороны, если позволить Тьюсу осуществить трансформацию, то тогда он, вероятно, успеет вернуться вовремя, чтобы помочь королю. Но так ли это? Имеет ли значение его возвращение в Заземелье, или все пойдет своим чередом вне зависимости от того, вернется он или нет? Знать бы наверняка. Одно дело, если своим возвращением он поможет спасти короля с семьей от Райделла и Ночной Мглы. И совсем другое, если его возвращение не сыграет никакой роли.